"Летом 1682 г. в Лионе было совершено убийство, взволновавшее весь город; убитых было двое – муж и жена, содержавшие на новом городском рынке винный погреб. В нём и были найдены трупы. Тут же поблизости лежал окровавленный топор – орудие преступления, совершённого с целью грабежа, так как взломанная касса оказалась пустой. Несмотря, однако, на тщательно произведённое следствие, не удалось найти преступников. Тогда один из соседей убитого обратил внимание полиции на человека, могущего, по его словам, способствовать отысканию виновных – а именно на одного крестьянина, жившего в горах Дофинэ (старой французской провинции). Этот крестьянин, по имени Жак Эмар, славился своим умением находить скрытые в земле сокровища, обнаруживать всякого рода обманы и открывать воров; он достигал всего этого, следя за наклонениями простого прутика, придерживаемого на груди скрещёнными руками. Уверяли, что прутик никогда не ошибался, и молва о крестьянине чудодее разнеслась далеко за пределы той местности, где он жил.

Жак Эмар охотно согласился приехать в Лион и помочь правосудию найти виновников двойного убийства. Прежде всего, Эмара привели в тот погреб, где было совершено убийство, и дали ему прутик, срезанный с первого попавшегося дерева. Едва Эмар приблизился к тому месту, где был поднят труп винного торговца, как им овладело заметное волнение, и все увидели, что прутик наклонился вперёд. На том месте, где лежал прежде труп женщины, повторилось то же самое в ещё более резкой степени. При этом Эмар, как казалось, был близок к обмороку. Это предварительное испытание убедило полицейских чиновников, что они имеют дело не с обманщиком.

Раз напав на след преступников, прутик, подобно чуткой охотничьей собаке, уже не потерял его. Руководимый им, Эмар поднимается из погреба в лавку, направляется к ограбленной кассе, затем выбегает на улицу; побродив некоторое время по двору архиепископского дома, он идёт дальше, переходит через мост и продолжает свой путь за чертой города, вдоль правого берега Роны. Дойдя до дома садовника, стоявшего тут же на берегу, он уже не сомневается, что преступников было трое, что они входили туда, сидели там за столом; он указывает даже бутылку, из которой они пили. Садовник не знал об этом ничего, но в комнату вошли дети его, 9 и 10 лет, и прутик опять пришёл в движение, От детей узнали, что в одно воскресенье утром, когда они были дома одни, какие-то три человека входили в дом и пили там вино.

Судебный следователь, сопровождавший Эмара, не знал, на что решиться: идти дальше или прекратить поиски, грозившие завести их вглубь Франции, так как преступники, по-видимому, убежали далеко. Условились подвергнуть Эмара ещё одному опыту: зарыв в саду топор, найденный окровавленным на месте преступления, и, кроме того, несколько других совершенно схожих с ним, предложили ему найти тот, которым было совершено убийство. На это потребовалось всего несколько минут: как раз на том месте, где под слоем земли было скрыто орудие преступления, волшебный прутик пришёл в движение. Опыт этот повторили ещё при других условиях: завязав Эмару глаза, водили его по разным направлениям, стараясь сбить его с толку, но он неизменно возвращался к одному и тому же месту. Все эти подробности, вместе со многими другими, находятся в отчёте об этом деле, поданном королевскому прокурору и напечатанном в официальной французской газете ,,Le Mercure”, в августе 1692 года, – следовательно, более или менее заслуживают доверия.

После того, как Эмар столь блистательно выдержал трудное испытание, его просили продолжать поиски, в сопровождении полицейского комиссара и жандарма. Продолжая идти вдоль берега Роны, они вскоре дошли до того места, где преступники, по словам Эмара, сели в лодку, и не замедлили последовать их примеру. Везде, где они сходили на берег, там причаливал и Эмар со своими спутниками; входя в те гостиницы, где они останавливались, он указывал, где именно они спали, из каких стаканов пили и проч., приводя в изумление всех присутствовавших. Приблизившись к лагерю близ села Саблона (на Мозеле), Эмар пришёл в сильное волнение, – преступники были, очевидно, неподалёку; но тут им внезапно овладел страх. Он бросил свой волшебный прутик и обратился в бегство: „что, если он найдёт убийц в армии короля? – думалось ему; – ведь солдаты не поцеремонятся с обличителем из крестьянского сословия!.. Явившись с повинной в Лионе, он объяснил, почему не довёл до конца начатого дела; его успокоили, снабдили рекомендательными письмами и под усиленным конвоем отправили вторично в Саблон. Но, увы, на этот раз он опоздал: войска покинули уже лагерь, генерал Катинэ повёл их через Альпы... Однако Эмар бросился за ними вслед; дойдя до города Бокэра, он убеждается, что следы убийц разделились, и выбирает то направление, по которому сильнее наклоняется прутик. У городской тюрьмы с ним делается лихорадочный приступ. Нимало не колеблясь, он объявляет, что стены этой тюрьмы скрывают одного из убийц; и действительно, среди 15 заключённых, прутик указал на горбатого человека, посаженного в острог всего час тому назад за мелкую кражу. Он был немедленно отправлен в Лион, а Эмар с удвоенным рвением принялся отыскивать других сообщников. В Тулоне выяснилось, что они сели на корабль. Приходилось преследовать их по морю, но даже и это не остановило ревностную французскую полицию; судно направляли по указаниям Эмара, и несколько раз высаживались, следуя за беглецами по пятам. Наконец достигли границы королевства; идти дальше полиция не имела права, и Эмаре не решился продолжать путешествия по генуэзской области. По его мнению, если б они не опоздали на сутки в своём преследовании, не миновать бы законного возмездия и товарищам схваченного злодея.

Что же касается последнего, он был признан виновным в убийстве и приговорён к казни (колесованию). Вначале он стоял на том, что никогда даже не был в Лионе, но уличить его было нетрудно: во всех гостиницах, где, по словам Эмара, он останавливался, между Бокэром и Лионом, его узнавали, и, наконец, он должен был признаться, что с ним было двое товарищей. Подтвердив все подробности, касавшиеся их бегства, он старался убедить судей, что оставался простым свидетелем, когда один из товарищей убивал мужа, а другой – жену. Но по заявлению одного современника, против него было так много улик и кроме добытых Эмаром, что не могло быть никакого сомнения в его виновности.

Нельзя умолчать о том, что, когда впоследствии Эмара привезли в Париж для производства научных опытов над ним, он уже в значительной степени утратил свою чудесную способность. Многие объяснили это переменой среды и образа жизни, благодаря которой, говорят, и Орлеанская дева утратила способность к ясновидению. "

В. П. Быков «Спиритизм перед судом науки, общества и
религии» (Спб., 1914)

«В одном спиритическом кружке в течение многих лет проявлялся дух покойного хирурга Н.И. Пирогова, который, если ему ставили вопрос относительно болезни
кого-либо из членов кружка или из близких им лиц, давал поразительные по
своим результатам лекарства. И все настолько верили ему, что никому не
приходило в голову сомневаться в подлинности духа и в правильности
лекарства.
Но вот заболевает расстройством желудка трехлетний ребенок одного из
главных членов кружка. «Пирогов» прописывает каломель, и для утоления
жажды — питье из соляной кислоты.
Ребенок умер. Когда стали доискиваться причины, то выяснилось, что
соединение каломели с соляной кислотой дает сулему. Ребенок был отравлен.
Заподозрить в этом случае медиума никоим образом нельзя, так как
этот человек во всем был осторожен до щепетильности, очень любил этого
ребенка и никоим образом не мог взять на себя такой тяжелой
ответственности».

используют вслепую непонятные "силы", постепенно и незаметно "силы" начинают использовать их.
----------------------------
поищу историю знаменитого англ(амер? Кейси?) медиума-провидца - для примера

медиум - через кого проявляются иномирные "силы"?

эдак и свиньи из евангелий - тоже "медиумы"