Всё начнётся потом, 

когда кончится это 

бесконечное душное, жаркое лето. 

Мы надеемся, ждём, мы мечтаем о том, 

чтоб скорее пришло  то, что будет потом. 

Нет, пока настоящее не начиналось. 

Может, в детстве... 

ну в юности... самую малость... 

Может, были минуты... часы... ну, недели... 

Настоящее будет потом! 

А на деле    

На сегодня, назавтра и на год вперёд 

столько необходимо-ненужных забот, 

столько мелкой работы, которая тоже 

никому не нужна. 

Нам она не дороже, 

чем сиденье за чуждым и скучным столом, 

чем свеченье чужих городов под крылом. 

Не по мерке пространство и время кроя, 

самолёт нас уносит в чужие края. 

А когда мы вернёмся домой, неужели 

не заметим, что близкие все почужели? 

Я и сам почужел. 

Мне ведь даже неважно, 

что шагаю в костюме неважно отглаженном, 

что ботинки не чищены, смято лицо, 

и все встречные будто покрыты пыльцой. 

Это не земляки, а прохожие люди, 

это всё к настоящему только прелюдия. 

Настоящее будет потом. Вот пройдёт 

этот суетный мелочный маятный год, 

и мы выйдем на волю из мучившей клети. 

Вот окончится только тысячелетье... 

Ну, потерпим, потрудимся, 

близко уже... 

В нашей несуществующей сонной душе 

всё застывшее всхлипнет и с криком проснётся. 

Вот окончится жизнь... и тогда уж начнётся.

Сергей Юрский

1977

источник