Все началось с моего приятеля (или знакомого) Соломона (назовем его так). Как бы вам его описать. Итак.

Представьте любую картину на библейскую тему. Выберите самого колоритного персонажа: длинные седеющие власы, окладистая борода, бездонные глаза, полные древней скорби и вселенской мудрости, ну, разумеется, древние одежды. Ниспадающие складками.
Теперь замените одежды на: шорты до колен, жилетку-сеточку на босу грудь и домашние тапочки на босу ногу, все остальное — бороду, власы и грусть — оставьте, где были. Если вы встретите этого человека в Томске, то знайте, перед вами именно он.

Сперва он уехал из Западной Украины куда-то в Уфу. Но там за ним бегали местные мальчишки и показывали на него пальцами. Что он счел покушением на его личное пространство, обиделся, и уехал в Томск. В Томске, если кто не знает, можно ходить по улице в ластах, клоунской шляпе и штанах в горошек, вас примут нормально. Город у нас такой...
Еще у Соломона есть ревнивая жена, четверо симпатичных, уже взрослых детей и неподсчитанное количество кошек, которое подсчитать невозможно, так как они все время плодятся.

Поэтому он все время носит приплод на рынок и... нет, не подумайте, что он торгует. Все наоборот. Он ПЛАТИТ местным теткам. Чтобы котят продали, а прибыль оставили себе. Ну, вот такой хитрый еврейский бизнес.

Но, видимо, с бизнесом случились какие-то нелады. Поэтому он однажды позвонил мне и спросил:
— Хочешь РОЗОВОГО кота?
Любопытство погубило кошку и неподсчитанное количество женщин. Поэтому:
— Хочу! — завопила я. Ну — розовый кот, это ж диво дивное. И добавила: «А он пушистый?»
— Пушистый, пушистый, — заверил меня Соломон вручим голосом и быстро повесил трубку.

Короче, принес он нечто: мелкое, ковыляющее на тоненьких кривых лапках, слегка покрытое рыжеватеньким пушком. Ничем розовым тут и не пахло, ну и фиг с ним, ненавижу гламур.

Теперь это упитанный щекастый хитрюга, одержимый позёрством. Знаете, есть дети, которые радостно встают на табуретку и начинают читать стишок при виде любого взрослого, заглянувшего к ним в квартиру. И пофиг, что это врач скорой помощи или сантехник аварийной бригады, примчавшийся по поводу унитаза, вышедшего из берегов. Что он — не может одновременно ворочать сантехническим тросом и слушать про Мойдодыра? Так вот, и кот туда же: кто бы ни пришел — падает на ковёр и начинает кувыркаться во все стороны, показывая, какой он хороший... ценный... дивный котяра...

При этом для нас валяться не хочет — ему неинтересно, видишь ли, быть популярным только в кругу собственной семьи. Ему нужна более широкая аудитория.
Закончив первую часть самопрезентации, он идет знакомиться поближе. Сантехники, весело матерясь, вытаскивали его из саквояжа с инструментами, врачи, делая длинное «А-ааах!» — из стерильного ящика с лекарствами, но больше всех веселился парнишка, который пришел ко мне починять копмьютер. Надо ли говорить, что кот тут же влез на стол, заслонив монитор. Компьютерщик с удовольствием потыкивал кота пальцем в бок; кот отвечал мелодичной руладой, и оба были счастливы...

А еще кот умеет МЫСЛИТЬ И СТРАДАТЬ. Кстати. Какой-то поэт, убейте, не помню кто, написал:
«Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать».
Ей-богу, заказал бы он себе от небесной канцелярии лучше новое корыто. Потому что именно этого добра — возможности мыслить и страдать — в Расее-матушке навалом забесплатно...

Но то, что этому бывают подвержены еще и коты, я узнала, только понаблюдав за Лаки Страйком.
Дело было так.

Сынишка мой увлекся игрой в «Что? Где? Когда?» на местно-университетском уровне. Поскольку у него, извольте видеть, энциклопедические знания во всем, что не связано с экономикой, которую он, собственно, и изучает. И отправился играть в Новосибирск, на какие-то общесибирские игры.

Вечером кот обнаружил отсутствие своего приятеля. Он ходил по его кровати, нюхался, тыкался носом и потерянно орал. «Мяу!» — «Вы что, не понимаете?! Его нет здесь... Он должен быть. А его нет...» И смотрел на нас глазами, полными кошачьего ужаса.

Утром он плотно устроился перед входной дверью, сел столбиком и начал ждать. Терпеливо так.
А потом ушла моя мама. За покупками. И коту померещилось, что он остался совсем один. Он помчался по квартире, вопя от ужаса и одиночества, и тут заметил меня, сидящую в кресле с вязаньем.
Он кинулся ко мне, радостно пофыркивая, и вдруг в его кошачьем мозгу возникла мысль. Это было видно — это было написано на его морде белым по рыжему. Мысль была такая: «Они все исчезают... один за другим... Ситуация выходит из-под контроля... Надо принимать какие-то меры!»

И кот стал принимать меры. Он плюхнулся на ковер, и принялся кувыркаться с решимостью отчаяния. Он крутился буквально, как волчок. Он показывал мне: «Смотри, какой я ценный! Я толстый, дивный, красивый котяра — НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ, ВЕДЬ ТЫ ПОСЛЕДНЯЯ У МЕНЯ ОСТАЛАСЬ!»
Причем покувыркается — и посмотрит на меня внимательно: произвел ли впечатление? Нет, похоже, стоит потрудиться еще, чтобы уж наверняка...

Ну, дальше все просто. Через пару дней вернулся сын, всласть потискал кота, тот в отместку подстерег его в коридоре и коварно укусил за пятку. И жизнь потекла своим чередом))

Кот у меня эстет.

Любит, понимаете, красивые вещи, новые особенно; музыку классическую (я не шучу) — особенно Венский оркестр уважает. Как Новый год — сидит возле телевизора, смотрит канал «Культура» — И СЛУШАЕТ, СЛУШАЕТ...
А я тут, кстати, по случаю стулья купила, такие симпатичные. Кот пришел в эстетический восторг, станцевал свой любимый танец на ковре, потерся об стулья мордой и... задумался. Я сперва не поняла — о чем?

Дальнейшие действия кота тоже показались загадочными: он спер клубок от вязания и принялся гонять его (что за ним никогда не водилось) — причем все под стульями. Когда клубок был окончательно размотан, а ножки стульев опутаны нитками, кот удовлетворенно обозрел результат.

Тут-то я и поняла, о чем он думал. Понимаете — вчера стульев не было. Сегодня они есть. А что будет завтра?! О завтрашнем дне кто-то должен подумать? Вот он и подумал: стреножил им ножки, как стреноживают лошадей. Теперь все, шалишь — не убегут обратно в магазин! Но красота — штука коварная....

Еще он, понимаете, женщин хорошеньких любит, особенно если поют. К арии из Травиаты питает особенную слабость... Но красивые женщины — от них все беды в жизни, как известно всем, кто читает статьи из МД. Кот у меня их не читает, поэтому, непредупрежденный, он и нарвался на неприятности...

Неприятности начались, собственно, не у него: сынишка тогда простыл, и пришлось вызвать докторицу из поликлиники. Докторица была юна, как яблоневый цвет, имела новенький, с пылу с жару диплом, розовые губки и желание выглядеть ужасно солидной. Для этого она поджимала вышеупомянутые губки и притворялась, что у нее нет чувства юмора.

Вот этого кот совершенно не учел.

Обрадованный, он кувыркался от восторга на ковре, выписывал всей тушкой вензеля и кренделя в ритме румбы. Показывал, какой он несравненный. Он знал точно, что нескольких кульбитов всегда достаточно, чтобы любого гостя, даже Каменного, пробило на «ути-пути-сюси-пуси-какая киса», что и требовалось доказать...

И тут докторица, поджавши розовые губки, сказала чопорно-официально:
— Уберите, пожалуйста, животное, мне нужно подойти к пациенту.
— Да он не все еще вам номера показал, — возразила мама.

Разговор, словом, получался какой-то совершенно в булгаковском стиле: «Пошел вон!» — «Да я ж еще кофе не пил, помилуйте! куда ж это я пойду!» — однако «животное» убрали.

Кот был оскорблен. Любой артист, чье выступление грубо прервали на середине, его бы понял. В смятении, желая одним рывком покорить непокорную публику, он вынул из загашника коронный номер: «Объезд дивана по периметру». Суть номера в том, что кот ложится на пол, на бочок, пузиком к дивану — затем, цепляясь коготками за обивку, перебирает лапками и едет по полу вдоль дивана. Доезжает до угла, поворачивает. И уезжает в щель между диваном и шкафчиком — занавес, аплодисменты.

Но аплодисментов не последовало. Вместо этого «ля бэль дам сан мерси» только и сказала:
— Что ж это он у вас обивку-то дерет?

Фи, какая проза. Боже, какая презренная меркантильность. Как сказал бы классик английской литературы: «Он был шокирован ее грубым материализмом»

Короче: кот понял, что это провал. Его крыжовенные глаза выразили изумление. Куда катится этот мир, коль нет уж в нем признания таланту! Но так как человечество, не подозревая, как низко пало оно в глазах кота, не торопилось посыпать голову пеплом — кот решил уйти сам. Да! Он потерпел фиаско, но уйти решил несломленным, с гордо поднятой головой. Так он и шел к двери — молча, ни на кого не глядя, и только дергающийся от презрения хвост выдавал его истинные чувства...

Однако чувства распирали его весь день. И тогда он начал точить когти — видимо, на всех и вся. Сначала он остервенело драл порог в ванной, потом — порог в моей комнате, на что я давно смотрю сквозь пальцы. Но этого ему показалось мало, и в гневе на несовершенство мира, он взялся за мои новенькие обои!!!

Этого я не прощаю. Я их, черт возьми, лично клеила, и если кто-то думает, что это легко...
Кот был взят за шкирку, подтащен к обоям, и... И вот тут-то я поняла, что шлепать кота я не могу. Ну — просто люблю я этого прохиндея. Поэтому я грозила ему пальцем и кричала:
— Ты поступил, как последний негодяй!

Краешком сознания я отметила, что веду себя в точности так, как предписывает пособие по воспитанию детей: «Никогда не говорите воспитуемому «Ты негодяй или ты трус». Получается внушение. Правильно сказать: ТЫ ПОСТУПИЛ, как негодяй. Так что я орала на кота строго педагогически.

Недавно сынишка опять простыл (говорила — не ходи без шапки!), пришла докторица, уже другая... и что вы думаете? Кот, едва завидев фигуру в белом халате, сразу начал точить когти...

........................

Он удивительно мурлыкал: на два голоса. Он был самым добрым и ласковым. Но его больше нет.
Он ушел в ночь с прощенного воскресенья на первый день Великого поста.
Это была великая душа.

 

http://www.livejournal.com/magazine/1055125.html