Багровый закат погас, наступила рождественская ночь. Шла служба в церкви, вроде бы как всегда, с одним небольшим отличием, которое никто не заметил. Не было ни тени радости на лице священника, он читал псалом за псалмом , слегка запинаясь, а мысли его были далекими и противоричивыми, он чувствовал, что произошла какая-то досадная ошибка, которая изменила его восприятие и пытался войти второй раз в ту же реку, но что-то было уже не то. Разрушена была его непоколебимая вера в простые истины. Он пытался отогнать эти размышления, уверяя себя, что дьявол искушает его, но бесполезно, мощный яд сомнения стремился теперь по его венам, и чем больше времени проходило, тем сильнее он действовал. Священослужитель настолько глубоко погрузился в свои мысли, что перестал читать молитвы, он очнулся от осознания того, что все звуки смолкли, люди ждали продолжения, но свещенник не помнил даже, где он остановился. Диакон пришел на помощь и священник продолжил проповедь : "...на следующий день, когда некоторые из них дрались, он явился и склонял их к миру, говоря: вы братья; зачем обижаете друг друга? Но обижающий ближнего оттолкнул его, сказав: кто тебя поставил начальником и судьей над нами ? Не хочешь ли ты убить и меня, как вчера убил Египтянина ? От сих слов Моисей убежал и сделался пришельцем в земле Мадиамской, где родились от него два сына... " . Мерный гул хора сопровождал басс его преосвещенства. Сотни свечей прогоняли из церкви мрак, но даже тысяи их не способны были прогнать мрак из души человека.
Служба закончилась, кончилась проповедь, и все разошлись по домам. У священослужителя не было семьи, поэтому он встретил рождественскую ночь в одиночестве. Проведенная служба против обыкновения не принесла никакого удовольствия, священник чувствовал себя вымотанным, вместе с тем, заснуть тоже не получалось, даже после всех положенных молитв на сон грядущий беспокойство не исчезло, а только росло, он чувствовал себя в лапах дьявола, в цепких, когтистых лапах. Из которых уже невозможно вырваться, если ты был пойман.
За окном продолжал падать пушистый снег. За всю ночь всего два человека в этом маленьком горном городке не сомкнуло глаз. Кристиан и священник. Оба размышляли в этот момент о разных вещах, но было и общее в их мыслях : растущее желание что-то менять, менять навсегда. И оба понимали на что обрекают себя, оба понимали, что возврата не будет, но чувство обманутых ожиданий жгло смятенные души. Вся ночь прошла в пустых размышления ни о чем, а затем, наступил день, для кого-то первый, для кого-то последний,кому-то памятный, а кому-то нет, но для всех он был новым. Прелесть его была, возможно, именно в том, что никто еще не знал наверняка, чего ждать, мир еще спал.