Я м б л о к о я м б а...

Шаланды, полные кефали,
Передо мной явилась ты,
И все биндюжники вставали,
Как гений чистой красоты...

Да, были люди в наше время,
На дровнях обновляя путь, –
Не то, что нынешнее племя,
Плетётся рысью, как-нибудь.

Вставай, проклятьем заклеймённый, –
В порту кричали моряки,
Кипит наш разум возмущённый,
Со страшным скрипом башмаки!

В ответ достав "Казбека" пачку,
Надев широкий боливар, –
Вы интересная чудачка,
Онегин едет на бульвар.

Зима, крестьянин торжествуя,
Читал, забывшись между тем, –
Его лошадка, снег почуя,
Кто был ничем, тот станет всем!

Из ямбов ямблоко такое
Для вас в саду моём росло,
В нём интонаций – дно морское,
Но здесь не просто ремесло!..

* * *

И, кстати, есть научный метод:
Под видом крепнущей семьи
Роднит профессор тот и этот
Е. Евтушенко с Бродским И.

Про "Ямблоко ямба"

Такой приём называется по-научному "центон", но лучше об этом забыть, когда благодать поэтской гулянки.
Это стихотворение сложено из "Шаланды полные кефали", "Интернационала", "Я помню чудное мгновенье" и строк из "Евгения Онегина".
Всё, перечисленное выше, написано одним размером, четырёхстопным ямбом, но суть в том, что все интонации – необъятно разные, и один и тот же размер безграничен для огромного объёма интонаций, а без этого все размеры – прокрустово ложе.
Последняя строфа – зеркало мероприятия: недавно критик Э. соединил стихи Бродского и Евтушенко, написанные одним размером, и даже соединил их фамилии в одну – Броденко, изо всех сил стараясь доказать, что разница между ними невелика, а родство абсолютное.
…Но разница между Бродским и Евтушенко огромна, – огромней, чем Нобелевская премия...

Юнна Мориц