Письмо Петра I
к «королю мадагаскарскому»

Документ

В последние годы своего правления Петр I загорелся идеей проложить флотом дорогу в Индию. Когда до него дошли слухи о том, что пиратские вожди Мадагаскара ищут европейский покровителей, император решил предложить им свою дружбу.

«Королю мадагаскарскому» было написано приветственное письмо, которое должен был доставить адмирал Даниэль Вильстер.

Секретная экспедиция, однако, провалилась. В Балтийском море один из кораблей дал течь, и фрегаты вернулись в Россию.

Ноября 9. Грамота Королю Мадагаскарскому. — О благосклонном принятии отправленного к нему Вице-Адмирала Вильстера, и о доверии к предложениям его.

Божиею милостию, Мы, Петр Первый, Император и Самодержец Всероссийский и проч. и проч. и проч. Высокопочтенному Королю и владетелю славного острова Мадагаскарского Наше поздравление.

Понеже Мы за благоразсудили для некоторых дел отправить к Вам Нашего Вице-Адмирала Вильстера, с несколькими Офицерами: того ради Вас просим, дабы оных склонно к Себе допустить, свободное пребывание дать, и в том, что они именем Нашим Вам предлагать будут, полную и совершенную веру дать, и с таким склонным ответом их к Нам паки отпустить изволили, какого Мы от Вас уповаем, и пребываем Вам приятель.

Дана в С.-Петербурге. Ноября 9. 1723 года.

Источник: АВПРИ, ф. «Сношения России с Мадагаскаром, 1723 г.», oп. 65/2, д «Отправление вице-адмирала Вильстера…», лл. 1−2.

Людмила Маяковская, старшая сестра поэта, работала художником по тканям. Она помогала брату создавать знаменитые плакаты «Окна РОСТА» – в ход шли инструменты, принесенные Людмилой с Трехгорной мануфактуры.

Маяковский сестру любил и ценил. В детских письмах он рассказывал ей о неожиданных встречах, делился последними новостями, а также просил прощения за допущенные ошибки.

Дорогая Люда! Как ты поживаешь? Я, наконец, собрался с багдадским воздухом и пишу тебе. Я на несколько дней ездил в Багдади, потому что, по выражению местных грузинов, у нас в Кутаисе был «пунти».

«Афиши не знают шепота,
они должны кричать»

Документ

Критик Корней Чуковский насмешливо отзывался о произведениях массовой литературы, в том числе – о рассказах Леонида Андреева. Он обвинял писателя в «площадной» эстетике.

«Какая бы самомалейшая мысль ни пронеслась перед Андреевым, все принимает у него улично-визгливую форму и наклеивается на заборе:

— Кушайте «Геркулес»!

И кажется иногда, будто к сердцу и к голове этого человека привинчен сильнейший резонатор, этакая граммофонная труба, и молится ли он, или признается в любви, или пишет дневник — изо всего, против его воли, выходит: бам! бам! бам!»

Изо всех созданий современного искусства я особенно люблю афиши. Их идеал: яркость, их художественный принцип: бей по голове! Никаких полутонов, никаких оттенков! Они не знают шепота, они вечно должны кричать.

«Ветреность всегда жестока»

Документ

Анну Керн Пушкин и называл «гением чистой красоты», и упрекал в ветрености. «Я имел слабость попросить у вас разрешения вам писать, а вы – легкомыслие или кокетство позволить мне это.

Переписка ни к чему не ведет, я знаю; но у меня нет сил противиться желанию получить хоть словечко, написанное вашей хорошенькой ручкой», – писал поэт одной из своих муз.

25 июля 1825 г. Михайловское

Я имел слабость попросить у вас разрешения вам писать, а вы — легкомыслие или кокетство позволить мне это. Переписка ни к чему не ведет, я знаю; но у меня нет сил противиться желанию получить хоть словечко, написанное вашей хорошенькой ручкой.

Ваш приезд в Тригорское оставил во мне впечатление более глубокое и мучительное, чем-то, которое некогда произвела на меня встреча наша у Олениных.

Лучшее, что я могу сделать в моей печальной деревенской глуши, — это стараться не думать больше о вас.

Если бы в душе вашей была хоть капля жалости ко мне, вы тоже должны были бы пожелать мне этого, — но ветреность всегда жестока, и все вы, кружа головы направо и налево, радуетесь, видя, что есть душа, страждущая в вашу честь и славу.

Прощайте, божественная; я бешусь и я у ваших ног. Тысячу нежностей Ермолаю Федоровичу и поклон г-ну Вульфу.

«Столь закоснелые существа
и не заслуживали иной участи...»

Документ

13 (25) июля 1826 года на эшафот поднялись пятеро: П. Пестель, К. Рылеев, С. Муравьев-Апостол, М. Бестужев-Рюмин и П. Каховский. Они участвовали в организации выступления дворян и офицеров гвардии в декабре 1825 года, которое вошло в историю как Восстание декабристов.

Попытка государственного переворота сорвалась, Николай I взошел на престол. Вслед за демаршем аристократии последовали аресты и суды.

Большинство были приговорены к тюремному заключению или ссылке в Сибирь, а пятерым организаторам вынесли смертный приговор.

Император Николай описывал свои впечатления от казни в письме к матери Марии Федоровне.

Мы вернулись сюда час тому назад. По имеющимся у меня сведениям, все совершенно спокойно; величайшее негодование и общее удовлетворение тем, что все закончено.

Подробности относительно казни, как ни ужасна она была, убедили всех, что столь закоснелые существа и не заслуживали иной участи: почти никто из них не выказал раскаяния.

Пятеро казненных смертью проявили значительно большее раскаяние, особенно Каховский. Последний перед смертью говорил, что молится за меня!

Единственно его я жалею; да простит его Господь и да упокоит Он его душу!

Партийная анкета Ленина, 1920

Документ

После Октябрьской революции Владимир Ленин заполнил 8 разных анкет. Одна из них относится к осени 1920 года, когда проходила перерегистрация членов Московской организации РКП(б).

В ней вождь Советской России скромно отвечает, что недвижимостью не владеет, по профессии – литератор, а его адрес – Кремль, где дозвониться до анкетируемого можно по верхнему коммутатору.

АНКЕТА ДЛЯ ПЕРЕРЕГИСТРАЦИИ ЧЛЕНОВ МОСКОВСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ РКП (б)


1) Фамилия, имя и отчество: Владимир Ильич Ульянов

2) Возраст: 50 л.

3) Какой губернии, города, уезда, волости, деревни происходит: гор. Симбирск

4) Профессия родителей и их адрес: умерли

5) Состав семьи (по возрастам) и число находящихся на иждивении: жена 51; брат 45; сестра 44

6) Владеете ли недвижимостью (надел земли, дом) или средствами производства и где: нет

7) Национальность: русский

«Теперь кусочком хлеба
можно приманить к себе человека»

Документ

Михаил Пришвин вел дневник с 1905-го по 1954-й год.

«Год за годом проходили, исписанная тетрадка ложилась на другую исписанную тетрадку… И не раз я очень многим рисковал, чтобы только спасти свои тетрадки… За каждую строчку моего дневника – 10 лет расстрела»,

– писал автор. Уезжая из Москвы осенью 1941-го, он взял с собой только чемодан с дневниковыми записями. Спас рукописи Пришвин и во время пожара в своем доме.

В годы гражданской войны писатель выступил с критикой политики большевиков:

21 Февраля 1918 года

Подводишь итоги к концу революционного года: что передумал, что сказал и написал, кого встретил и полюбил и кого возненавидел и кто больше всех виноват в беде русской.

Первое, о чем я подумал в начальные дни нашей смуты: Бисмарк понимал Россию как гиганта на глиняных ногах, ударишь по ногам — и все рассыплется. Что же это? попал в гиганта самый большой снаряд Вильгельма, или это настоящая революция?

«Меня здесь били. Клали
на пол лицом вниз,
резиновым жгутом били по пяткам…»

Документ

«Лежа на полу лицом вниз, я обнаруживал способность извиваться, корчиться и визжать, как собака, которую плетью бьет хозяин»,
- писал Мейерхольд Вячеславу Молотову в январе 1940 года.

Летом 1939 режиссера арестовали по 58-й статье. В квартире прошел обыск, на методы проведения которого пожаловалась жена Мейерхольда Зинаида Райх.

Вскоре ее убили. Самого режиссера несколько недель допрашивали и пытали. Не в силах больше этого выносить, он подписал необходимые следствию показания. Его признали виновным в контрреволюционной деятельности.

2 февраля 1940 Всеволода Мейерхольда расстреляли.

…Когда следователи в отношении меня, подследственного, пустили в ход физические методы своих на меня воздействий и к ним присоединили еще так называемую «психическую атаку», то и другое вызвало во мне такой чудовищный страх, что натура моя обнажилась до самых корней…

«Носите короткие платья,
ибо у вас прехорошенькие ножки»

Документ

Анна Вульф познакомилась с Пушкиным летом 1817 года; он только что окончил Царскосельский лицей и приехал к родителям в Михайловское. Анна Николаевна писала поэту:

«Вы терзаете и раните сердце, цены которому не знаете».

Пушкин, между тем, часто «оскорблял» ее своим легкомысленным поведением и рассказами о связях с другими женщинами.

Пишу вам после очень грустного опьянения; вы видите, я держу свое слово.

Итак: в Риге ли вы уже? одержали ли победы? скоро ли выходите замуж? нашли ли уланов?

Сообщите мне обо всем этом во всех подробностях, ибо вы знаете, что, несмотря на мои злые шутки, я поистине интересуюсь всем, что вас касается. Хотел я побранить вас, да не хватает на то смелости на таком почтительном расстоянии; что же касается нравоучений и советов, то вы их получите.

Завещание Бетховена

Документ

       Людвиг ван Бетховен умер в 1827 году, однако предсмертное завещание составил еще в 1802-м, когда ему было едва за тридцать.

Это завещание принято называть Гейлигенштадтским, так как композитор написал его в селении Гейлигенштадт под Веной.

«Приложите к истории моей болезни этот написанный мною лист, чтобы общество, хотя бы в той мере, в какой это возможно, примирилось со мною после моей смерти», – обращался Бетховен к братьям Карлу и Иоганну.

Моим братьям Карлу и [Иоганну] Бетховенам

О вы, люди, считающие или называющие меня злонравным, упрямым или мизантропичным — как вы несправедливы ко мне, ведь вы не знаете тайной причины того, что вам кажется.

«Лучше проиграть сражение,
чем выиграть его уловкой»

Документ

       Над романом «Отцы и дети» Тургенев работал в течение двух лет. Прототипом Базарова стал молодой провинциальный врач.

«В этом замечательном человеке воплотилось - на мои глаза - то едва народившееся, еще бродившее начало, которое потом получило название нигилизма», - отмечал Иван Сергеевич.

В одном из писем автор признавался:

«Если читатель не полюбит Базарова со всей его грубостью, бессердечностью, безжалостной сухостью и резкостью - если он его не полюбит, повторяю я - я виноват и не достиг своей цели».

Константину Случевскому

14 (26) апреля 1862. Париж

Париж.

Спешу отвечать на Ваше письмо, за которое я Вам очень благодарен, любезный С<лучевский>. Мнением молодежи нельзя не дорожить; во всяком случае я бы очень желал, чтобы не было недоразумений насчет моих намерений. Отвечаю по пунктам.

«Ты прелестна, ты
выше моего идеала»

Документ

      Наталья Захарьина была двоюродной сестрой Александра Герцена, однако это не помешало будущему эмигранту на ней жениться. Герцен души не чаял в своей супруге.

В письмах убежденный борец с самодержавием называл ее «утренней звездочкой», «ангелом», «божеством». Очаровала Наталья и друзей мужа. К примеру, Николай Огарев считал ее «самой изящной женщиной из тех, кого знал».

Письма, которые Герцен отправлял Наталье за два года до свадьбы, – в нашем материале.

15 января 1836 года

Я удручен счастьем, моя слабая земная грудь едва в состоянии перенесть все блаженство, весь рай, которым даришь ты меня. Мы поняли друг друга! Нам не нужно, вместо одного чувства, принимать другое.

Не дружба, любовь! Я тебя люблю, Natalie, люблю ужасно, сильно, насколько душа моя может любить. Ты выполнила мой идеал, ты забежала требованиям моей души. Нам нельзя не любить друг друга.

Указ Петра I
«О праздновании Нового года»

Документ

      20 декабря 1699 года Петр I подписал указ, в соответствии с которым Новый год переносился с 1 сентября на 1 января.

«Да генваря ж в 1 день, в знак веселия; друг друга поздравляя новым годом и столетним веком, учинить сие:

когда на большой Красной площади огненные потехи зажгут и стрельба будет,
потом по знатным дворам, боярам, и окольничим, и думным и ближним, и знатным людям, полатного, воинского и купецкого чина знаменитым людям, каждому на своем дворе, из небольших пушечек, буде у кого есть, и из нескольких мушкетов, или иного мелкого ружья, учинить трижды стрельбу и выпустить несколько ракетов»,

– говорилось в тексте указа.

7208 году декабря в 20 день великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России указал сказать:

Известно ему великому государю стало, не только что во многих европейских христианских странах, но и в народах словенских, которые с восточною православною нашею церковью во всем согласны,

Письмо Рональда
Рейгана своему сыну

Документ

Летом 1971 года 26-летний Майкл Рейган сочетался браком со своей избранницей на Гавайях, однако на торжественной церемонии не смог присутствовать его отец, будущий президент США Рональд Рейган.

Вместо этого он передал сыну письмо, которое содержало в себе напутствие молодому мужу. Рейган дал сыну бесценные советы, как сохранить брак и чувства в нем.

«Ты знаешь лучше, чем многие, что такое несчастливый дом», – писал он сыну, вспоминая свой первый неудачный брак.

Однако спустя время союз Рейгана со второй женой Нэнси стал примером счастливого брака для многих американцев.

Майклу Рейгану

Июнь 1971

Дорогой Майк,

Чтобы закрыть ту тему, о которой я упоминал — я мог остановиться и на том, но не стану.

Ты слышал все шутки, которыми щедро делятся все «несчастливо женатые» и циники.

Теперь, на случай, если никто об этом не говорил, вот тебе иная точка зрения: ты вступаешь в самые важные и значимые отношения, существующие в человеческой жизни. Они могут стать такими, какими ты сам захочешь.

«Ты
заживляешь раны моего сердца»

Документ

Самым близким другом Михаила Лермонтова была Елизавета Алексеевна Арсеньева, его бабушка. Поэт не чаял в ней души и делился с бабушкой всем самым сокровенным.

Сохранилось лишь одно письмо, отправленное Елизаветой Алексеевной внуку Мише, но и оно дает представление о том, какими теплыми были их отношения.

От Е. А. Арсеньевой

<18 октября 1835 г. Из Тархан в Петербург>

Милый любезный друг Мишенька. Конечно, мне грустно, что долго тебя не увижу, но, видя из письма твоего привязанность твою ко мне, я плакала от благодарности к богу, после двадцати пяти лет страдания любовию своею и хорошим поведением ты заживляешь раны моего сердца.

«В «Поликушке» все рыхло, гнило,
бедно, больно»

Документ

Переписка между Афанасием Фетом и Львом Толстым продолжалась более двух десятилетий.

Поэт относился к прозаику с пиететом, неоднократно подчеркивал, что преклоняется перед талантом Толстого, однако мог и подвергнуть его произведения беспощадной критике.

«Вы солнце, — ну и сияйте жарко, мягко, как хотите, но сияйте, а не стряпайте в темной закоптелой печи», — писал Фет о повести Толстого «Поликушка».

2 февраля 1860 г.

Любезный граф и ментор!

Как сердечно обрадовался я, когда от Сергея Николаевича узнал, что Вы снова принялись за «Казаков».

Язык мой слаб для того, чтоб вызвать Вас на Вашу прежнюю писательскую сочинительскую стезю, но не Вам одному, а всем я говорю, что верю в Ваши силы. Вы многого от себя требуете и дадите так многое.

Дай бог Вам. Звать Вас в Москву не хочу; незачем, — а пишите, работайте при тихой лампаде, и да благо Вам будет.

«Это ужас и боль —
именины 74-летнего прадеда»

документ

     «Мне 74 года. Неинтересно», — записал Корней Чуковский в дневнике в свой день рождения в 1956 году. На поздравление, присланное Анной Ахматовой, он ответил:

«Чудесной своей телеграммой Вы скрасили для меня тот страдальческий день».

     Когда же настал черед Ахматовой отмечать день рождения, Чуковский отправил ей такую телеграмму, о которой поэтесса говорила:

«Я буду показывать ее всем молодым людям — да, да, так и передайте! Пусть учатся, как надлежит поздравлять дам!»

«Я боюсь коммунистов,
убивающих капиталистов, и наоборот»

Документ

В 1974 году Рэй Брэдбери получил письмо от английского писателя Брайана Сибли.

Последний интересовался мнением фантаста насчет Диснейленда: не является ли существование подобного парка сигналом того, что роботы вскоре захватят мир?

В ответном послании Брэдбери рассказал о своей любви к Диснейленду и уважении к его создателю, а также о том, что бояться стоит не роботов, а людей.

Уважаемый Брайан Сибли,

письмо будет коротким. Простите. Но я весь в сценарии «Что-то страшное грядет», и у меня нет секретарши — никогда не было, — так что я сам отвечаю на все свои письма, а их бывает по двести в неделю!!!

«Изадора прекраснейшая женщина,
но врет не хуже Ваньки»

документ

Ради Айседоры Дункан Есенин бросил хождение по кабакам. Настойчиво ухаживал за танцовщицей, осыпая ее подарками. И своего добился: в 1922 году состоялась свадьба. Возлюбленного Айседора называла «золотой головой» и своей русской любовью.

Дункан была старше Есенина на 18 лет, и говорили, что он женился на «богатой старухе» из соображений выгоды. Домыслы по поводу богатства танцовщицы Сергей Александрович опровергал в письме к своему другу Анатолию Мариенгофу

Милый мой Толя! Как рад я, что ты не со мной здесь в Америке, не в этом отвратительнейшем Нью-Йорке. Было бы так плохо, что хоть повеситься.

Изадора прекраснейшая женщина, но врет не хуже Ваньки. Все ее банки и замки, о которых она пела нам в России, — вздор. Сидим без копеечки, ждем, когда соберем на дорогу, и обратно в Москву.

Лучше всего, что я видел в этом мире, это все-таки Москва. В чикагские «сто тысяч улиц» можно загонять только свиней. На то там, вероятно, и лучшая бойня в мире.

О себе скажу (хотя ты все думаешь, что я говорю для потомства), что я впрямь не знаю, как быть и чем жить теперь.

«Ваша воля исполнена:
я – Император, но какою ценою!»

Документ

Когда в 1825 году скончался бездетный император Александр, возникла сложная ситуация междуцарствия.

Брат покойного Константин заранее отрекся от престола. Трон должен был перейти к следующему брату Николаю. Однако об отречении Константина еще не было объявлено.

Мнимому наследнику присягнули дворяне Москвы, да и сам Николай, потребовав, чтобы Совет, Сенат и Синод сделали то же самое, «для спокойствия Государства».

Переубедить брата так не удалось. Получив очередной решительный отказ, Николай согласился взять власть в свои руки.

14 декабря, когда подданные должны были принести присягу новому императору, или как ее называли «переприсягу», вспыхнуло восстание декабристов. Николай I писал о тех событиях Константину.

С.-Петербург, 14−16 декабря 1825 г

Дорогой, дорогой Константин! Ваша воля исполнена: я — Император, но какою ценою, Боже мой! Ценою крови моих подданных!

Милорадович смертельно ранен. Шеншин, Фредерике, Стюрлер — все тяжело ранены. Но наряду с этим ужасным зрелищем сколько сцен утешительных для меня, для нас!

Все войска, за исключением нескольких заблудшихся из Московского полка и Лейб-гренадерского и из морской гвардии, исполнили свой долг как подданные и верные солдаты, все без исключения.

«Мои спутники мне надоели.
Одному ехать гораздо лучше»

Документ

      Антон Чехов решил отправиться на Сахалин, вдохновленный рассказами артистки Каратыгиной о ее путешествии по Сибири и Сахалину в 1870-е годы.

Долгое время писатель скрывал свои планы даже от самых близких, и объявил о решении только зимой 1890 года, а уже весной собрался и отправился в путь.

Родные и друзья были поражены поспешностью его действий. Путь по Сибири занял у Чехова 82 дня, 11 июля он прибыл, наконец, на Сахалин. О своем путешествии он писал родным из Иркутска.

Иркутск, 7 июнь.

Получил сейчас от Суворина такую телеграмму:

«Не хвались до стенли далеко приветствует золотая и медные бедные дом прекрасный жалеем что Вас нет хмурые люди второе издание всем на зависть вы бедный хороший мы вас любим студента Казанцева ныне скучно когда вас принесет обратно. Суворин».

Мудрый Эдип, разреши! Во всяком разе, если «Хмурые люди» выходят вторым изданием, то вам придется получить рублей 600—700, которые тратьте по надобности; если что сбережете, то пригодится; быть может, я попрошу перевести из Москвы во Владивосток.

«Какое правительство я считаю лучшим»

документ

На склоне лет Константин Циолковский написал короткую заметку «Какое правительство я считаю лучшим». Ученый был не только изобретателем, но и философом-космистом.

Мировоззрение мыслителя было тесно связано с его общественными взглядами.
Эссе из 17 тезисов было опубликовано только в 1990 году.

1. Оно не устраивает дорогих пиров, но и не истощает себя воздержанием.

2. Оно не украшает себя золотом, серебром и драгоценными каменьями, не имеет сотни дорогих и разнообразных костюмов, но одевается просто, тепло и гигиенично.

3. Оно не занимает дворцов, в которых поместилось бы в 100 раз больше народу, но и не лишает себя гигиенического простора и удобства.

«Я – берлинец»

Документ

3 октября 1990 года ГДР и Западный Берлин вошли в состав ФРГ. Так, после падения Берлинской стены завершилось объединение Германии, и сбылась высказанная вслух надежда Кеннеди:

«Когда все будут свободны, мы сможем увидеть тот день, когда этот город объединится. И этот город, и эта страна, и великий континент Европа объединятся на мирной и полной надежд Земле».

За 27 лет до того президент США выступил перед Шенебергской ратушей в западной части Берлина со знаковой речью.

В ней политик сравнил демократию с коммунизмом и заверил разделенных немцев в поддержке свободного мира, дважды повторив знаменитую фразу «Я – берлинец».

Я горжусь возможностью прибыть в этот город в качестве гостя вашего глубокоуважаемого мэра [Вилли Брандта], который символизирует во всем мире борющийся дух Западного Берлина.

Я горжусь возможностью посетить Федеративную Республику и вашего глубокоуважаемого канцлера [Конрада Аденауэра], который посвятил столько лет Германии мира, демократии и прогресса.

 «Люблю тебя, дуся моя Катя»

Документ

Княжна Екатерина Долгорукова в течение долгих лет была любовницей Александра II, а после смерти императрицы Марии Александровны даже стала официальной – хоть и морганатической – супругой государя.

Придворные Екатерину не любили и называли ее «дерзкой наложницей». Сам же монарх был без ума от своей «дуси» – именно так он называл княжну в письмах.

Письмо Александра II Екатерине Долгоруковой

Воскресенье, 2/14 февраля 1869, полдень

Твое утреннее письмо застало меня в обычный час, когда встает солнце, но не смог тут же ответить тебе, дуся моя… Теперь я должен отправляться на парад, потом на концерт, где надеюсь встретить тебя…

 «С австрийцами легче воевать, чем с немцами.
Они отвратительно стреляют»

Документ

Руки Анны Ахматовой Гумилев добивался несколько лет. Из-за отказов несколько раз предпринимал попытку самоубийства.

В 1910-м поэтесса наконец ответила согласием, и пара обвенчалась. Спустя два года после свадьбы Гумилев влюбился в другую женщину.

После начала Первой мировой войны Николай Степанович записался добровольцем в армию, в 1915-м почти ежедневно участвовал в разведывательных разъездах.

О военных испытаниях он рассказывал супруге в письмах.

6 июля 1915 года, Заболотце

Дорогая моя Аничка,

наконец-то и от тебя письмо, но, очевидно, второе (с сологубовским), первого пока нет. А я уж послал тебе несколько упреков, прости меня за них. Я тебе писал, что мы на новом фронте.

Мы были в резерве, но дня четыре тому назад перед нами потеснили армейскую дивизию и мы пошли поправлять дело. Вчера с этим покончили, кое-где выбили неприятеля и теперь опять отошли валяться на сене и есть вишни.

 «Я должен буду признать вину
по обвинению в сексуальном преступлении»

Документ

Математик и криптограф Алан Тьюринг, чья работа позволила взломать Энигму, признан одной из самых известных жертв гомофобии в Великобритании.

В 1952 году его признали виновным в совершении «грубой непристойности». В соответствии с поправкой Лабушера Тьюрингу предоставили выбор между тюрьмой и принудительной гормональной терапией.

Он выбрал второе. О произошедшем с ним Тьюринг написал своему другу и коллеге Норману Рутледжу.

«Мой дорогой Норман,

Не думаю, что я много знаю о работе, кроме той, что была у меня во время войны, и она точно не включала в себя никаких путешествий. Я думаю, они берут новобранцев.

Определенно она требовала серьезного умственного труда, но я не знаю, будешь ли ты заинтересован.

 «Покажи всем,
что ты властелин,
и твоя воля будет исполнена»

Документ

Современники называли брак Николая II и Александры Федоровны «медовым месяцем длиной в 23 года».

В их письмах - трогательная забота и тяжелое переживание разлуки.

«Как отрадно было крепко держать тебя в объятиях — это утешало боль души и сердца, я старалась вкладывать в ласки всю свою безграничную любовь, молитвы, веру и крепость! Ты мне невыразимо дорог, супруг мой любимый! Я разделяю твои горести и радости и готова за тебя умереть»,

- писала Александра Федоровна.

Александра Федоровна — Николаю Романову

Царское Село. 4 декабря 1916 года

Прощай, бесценный и ненаглядный мой! Как нестерпимо отпускать тебя — больнее чем когда-либо — после тех тяжелых дней, которые мы провели в борьбе! Но господь, который весь любовь и милосердие, помог, и наступил уже поворот к лучшему.

Еще немного терпенья и глубочайшей веры в молитвы и помощь нашего Друга (прим.: Григория Распутина) и все пойдет хорошо!

Я глубоко убеждена, что близятся великие и прекрасные дни для твоего царствования и России.

Только сохрани бодрость духа, не поддавайся влиянию сплетен и писем — проходи мимо них, как мимо чего-то нечистого, о чем лучше немедленно забыть.

 «Этим бы нимбом да по морде!»

Документ

Фамилия Аркадия Аверченко одной из первых приходит на ум при перечислении главных отечественных сатириков.

Искрометным юмором пронизаны не только художественные произведения писателя, но и его личные письма.

«Тебе не хочется, правнук собаки, меня увидеть?!
Целую тебя в левый волос – третий от уха»,
– нежно подытоживал Аверченко послание своему приятелю Аркадию Бухову.

Ну-с, голубчик…

Выходит так, что я лошадь, осел и, вообще, сволочь, а ты окружен золотым нимбом? Я путаю адреса на письмах и хочу тебя опозорить, а ты безвинный страдалец и страстотерпец?

Ах ты гнилая подошва интендантской поставки 77-го года! Ах ты пошлый фарисеишка, развратный верблюд, импотент правды, ублюдок Гилевича!

Золотой нимб вокруг головы? Этим бы нимбом да по морде!

 «Я стал в Петербурге старше
этак лет на 10»

Документ

Петербург всегда был особенным городом для литераторов, музыкантов и художников. Одни воспевали северную столицу и благоговели перед ее «строгим, стройным видом», другим же город на Неве казался серым, мрачным, безжизненным.

К числу тех, кто невзлюбил Петербург, относился писатель Евгений Замятин. «Три недели я в Петербурге и ежедневно созерцаю сквозь окно, как некое серое ящеричное брюхо ползает по самым крышам.

Никогда ничего хорошего из этого не выходит, когда небеса забывают свое место и пробуют устроиться на земле: одна слякоть», – рассказывал он в письме Максимилиану Волошину.

«Дорогой Максимилиан Александрович. Киммерийски приветствую Вас и Марью Степановну — воздевая руку к небу.

Хотя, впрочем, тут это, пожалуй, не годится: три недели я в Петербурге и ежедневно созерцаю сквозь окно, как некое серое ящеричное брюхо ползает по самым крышам.

Никогда ничего хорошего из этого не выходит, когда небеса забывают свое место и пробуют устроиться на земле: одна слякоть.

И внутри как-то очень сыро, и все люди ходят сутулые — голову в плечи — как Ремизов, будто боятся стукнуться макушкой о небо.