«Мои спутники мне надоели.
Одному ехать гораздо лучше»

Документ

      Антон Чехов решил отправиться на Сахалин, вдохновленный рассказами артистки Каратыгиной о ее путешествии по Сибири и Сахалину в 1870-е годы.

Долгое время писатель скрывал свои планы даже от самых близких, и объявил о решении только зимой 1890 года, а уже весной собрался и отправился в путь.

Родные и друзья были поражены поспешностью его действий. Путь по Сибири занял у Чехова 82 дня, 11 июля он прибыл, наконец, на Сахалин. О своем путешествии он писал родным из Иркутска.

Иркутск, 7 июнь.

Получил сейчас от Суворина такую телеграмму:

«Не хвались до стенли далеко приветствует золотая и медные бедные дом прекрасный жалеем что Вас нет хмурые люди второе издание всем на зависть вы бедный хороший мы вас любим студента Казанцева ныне скучно когда вас принесет обратно. Суворин».

Мудрый Эдип, разреши! Во всяком разе, если «Хмурые люди» выходят вторым изданием, то вам придется получить рублей 600—700, которые тратьте по надобности; если что сбережете, то пригодится; быть может, я попрошу перевести из Москвы во Владивосток.

Сибирский банк обещает мне устроить такой перевод. За «Сумерки» и «Рассказы» тоже получите малую толику. Поехала ли Маша в Крым? Хорошо бы и на Кавказ по Военно-Грузинской дороге; в дилижансе эта дорога только 12 руб. стоит.

Пусть бы с Иваном ехала! Владикавказ, Тифлис, Батум, Феодосия, Севастополь, Сумы — таков маршрут.

Жарко. Сегодня в «Интендантском саду» музыка и гулянье.

Пароход из Сретенска идет 20 июня. Православные, что я буду делать до 20? Куда деваться? Езда до Сретенска требует только 5—6 дней.

Я сильно изменил свой маршрут. Из Хабаровки (зри карту) я поеду не в Николаевск, а по Уссури во Владивосток, а оттуда уже на Сахалин. Нельзя не посмотреть Уссурийского края. Во Владивостоке буду купаться в море и есть устриц.

До Канска было холодно; начиная от Канска (зри карту) стали спускаться к югу. Зелень такая же густая, как и у вас, даже дубы распустились. Береза здесь темнее, чем в России, зелень ее не так сентиментальна.

Масса черемухи, которая заменяет здесь и сирень и вишню. Говорят, что из черемухи отличное варенье. Ел ее маринованную: ничего себе.

Едут со мною два поручика и военный доктор. Они получили тройные прогоны, но всё прожили, хотя и едут в одном экипаже. Сидят без гроша, ожидая, когда интендантство даст им денег.

Милые люди. Получили прогонов по 1500—2000 р., а дорога каждому из них (исключая, конечно, остановки) обойдется дешевле грибов. Занимаются тем, что распекают всех в гостиницах и на станциях, так что с них страшно деньги брать. Около них и я плачу меньше, чем обыкновенно.

Счет из книжного магазина лучше всего потребовать в августе, этак числа 10—20; тогда же и письмо Кондратьеву послать.

Ездили Линтваревы в Крым? Нет? Так и знал. Если приедут на Луку Смагины, то поклонитесь им. Особенно низкий поклон Елене Ивановне.

Сегодня первый раз в жизни видел сибирского кота. Шерсть длинная, мягкая, нрав кроткий.

Я соскучился и послал вам сегодня телеграмму, причем просил вас сделать складчину и ответить мне подлиннее. Ничего бы вам всем, обитающим на Луке, не стоило разориться рублей на пять.

Как дела насчет шпаков и психического воздействия? В кого Мишка влюблен, какой счастливице Иваненко рассказывает про дядюшку? А Вата? Я, должно быть, влюблен в Жамэ, так как она мне вчера снилась.

В сравнении с Парашами-сибирячками, со всеми этими <…> рылами, не умеющими одеваться, петь и смеяться, наши Жамэ, Дришки и Гундасихи просто королевы. Сибирские барышни и женщины — это замороженная рыба. Надо быть моржом или тюленем, чтобы разводить с ними шпаков.

Мои спутники мне надоели. Одному ехать гораздо лучше. В дороге я больше всего люблю молчание, а мои спутники говорят и поют без умолку, и говорят только о женщинах. Взяли у меня до завтра 136 рублей и уж потратили. Бездонные бочки.

Мама, как Ваши ноги? Исполняете ли Вы советы Кузьмина, который взял с Вас пять рублей? А как поживает тетя с Алешей? Напишите им поклон.

Было бы желательно повидаться с проф. Тимофеевым и выпить с ним за здоровье Натальи Михайловны, но увы! Я в Сибири, он у колбасников… Жив ли Шаповалов? А мой друг Коптев, сей сумской сукин сын?

Не пошатнулись ли дела в шоколатной фабрике Артеменко? Если графиня Лида на Луке, то ей поклон.

По Сибирскому тракту есть свои Боромли. Попадаются станции в 30—35 верст. Едешь ночью, едешь, едешь… балдеешь, чумеешь и всё едешь, а рискнешь спросить ямщика, сколько верст осталось до станции, он непременно скажет не меньше 17.

Это особенно мучительно, когда приходится ехать шагом по грязной ухабистой дороге и когда хочется пить. Я научился не спать; совершенно бываю равнодушен, когда меня будят.

Обыкновенно не спишь день, ночь, потом к обеду другого дня начинаешь чувствовать напряжение в веках, вечером и ночью, особенно перед рассветом и утром третьего дня, дремлешь в повозке и, случается, уснешь, сидя, на минутку; в обед и после обеда на каждой станции, пока запрягают лошадей, валяешься на диванах, и только вечером начинается инквизиция.

Вечером, после того как выпьешь стаканов пять чаю, начинает гореть лицо и всё тело вдруг изнемогает и хочет гнуться назад; глаза слипаются, ноги в больших сапогах зудят, в мозгу путаница…

Если позволишь себе остаться ночевать, то тотчас же засыпаешь, как убитый; если же хватает воли ехать дальше, то засыпаешь в повозке, как бы сильна ни была тряска; на станциях ямщики будят, так как нужно вылезать из повозки и платить прогоны; будят они не столько голосом и дерганьем за рукава, сколько чесночною вонью, исходящею из их уст; воняет от них луком и чесноком до тошноты.

Я научился спать в повозке только после Красноярска. До Иркутска я однажды проспал 58 верст, причем был только раз разбужен. Но спанье в повозке не укрепляет. Это не сон, а какое-то бессознательное состояние, после которого и в голове мутно и во рту скверно.

Китайцы похожи на тех дохлых старцев, которых любил изображать покойный Николай. Попадаются с великолепными косами.

В Томске у меня была полиция. В 11-м часу вечера лакей вдруг докладывает мне, что меня желает видеть помощник полициймейстера. Что такое?! Уж не политика ли? Не заподозрили ли во мне волтерианца? Говорю лакею: проси. Входит мужчина с длинными усами и рекомендуется.

Оказывается, что это любитель литературы, сам пишет и пришел ко мне в номер, как в Мекку к Магомету, дабы поклониться. Вспомнил я о нем вот почему. Позднею осенью он едет в Петербург, и я навязал ему свой чемодан, который просил доставить в редакцию «Нов<ого> времени».

Имейте сие в виду на случай, если кто-нибудь из наших или знакомых поедет в Питер. Фамилия полиции — Аршаулов.

Вы бы, между прочим, поискали хутор. По возвращении в Россию я пять лет буду отдыхать, т. е. сидеть на одном месте и переливать из пустого в порожнее. Хутор был бы очень кстати.

Деньги же, думаю, найдутся, ибо дела мои неплохи. Если я отработаю аванс (половину уже отработал), то весною непременно возьму 2—3 тысячи аванса с рассрочкою на пять лет. Это не будет против совести, так как книжному магазину «Нов<ого> времени» я дал уже заработать своими книжками больше, чем 2—3 тысячи, и дам еще больше.

Думаю до 35 лет не приниматься ни за что серьезное, хочется попробовать личной жизни, которая у меня была, но которой я не замечал по разным обстоятельствам.

Сегодня смазал кожаное пальто салом. Дивное пальто. Оно спасло меня от простуды. Полушубок тоже молодчина: служит и шубой и матрацем. В нем тепло, как на печке. Без подушек совсем плохо.

Сено не заменяет их; оно через 5—6 станций от трения дает много пыли, которая щекочет лицо и мешает дремать. Простыни ни одной. Тоже скверно.

Надо было бы также взять побольше брюк. Чем больше багажа, тем лучше — меньше тряски и больше удобств.

Однако будьте здоровы. Писать уж больше не о чем. Кланяюсь всем.

Ваш А. Чехов.