* * *
Заката алого заржавели лучи
По склонам рыжих гор… и облачной галеры
Погасли паруса. Без края и без меры
Растёт ночная тень. Остановись. Молчи.
Каменья зноем дня во мраке горячи.
Луга полынные нагорий тускло-серы.
И низко над холмом дрожащий серп Венеры,
Как пламя воздухом колеблемой свечи…
1913
|
Это 12-е стихотворение Максимилиана Александровича Волошина из цикла «Киммерийская весна», входящего в книгу "Selva Oscura" было написано в 1913 году и впервые опубликовано в «Вестнике теософии», 1916, № 7, Кн. 1. СПб.
Весь цикл — это серия из 20 лирических «киммерийских» пейзажей писавшихся не только весной, но и летом, и осенью и зимой на протяжении 17 лет (с 1910 по 1926 годы).
Киммерия, как географическое понятие, встречается уже у Гомера в 11 песни Одиссеи:
Скоро пришли мы к глубокотекущим водам Океана;
Там киммериян печальная область, покрытая вечно
Влажным туманом и мглой облаков; никогда не являет
Оку людей там лица лучезарного Гелиос…
Сам Волошин объяснял: «Киммерией я называю восточную область Крыма от древнего Сурожа (Судака) до Босфора Киммерийского (Керченского пролива), в отличие от Тавриды, западной его части (южного берега и Херсонеса Таврического).
Филологически имя Крым обычно производят от татарского Кермен (крепость). Но вероятнее, что Крым есть искаженное татарами имя Киммерии.
Самое имя Киммерии происходит от древнееврейского корня KMR, обозначающего „мрак“, употребляемого в Библии во множественной форме „Kimeriri“ (затмение). Гомеровская „Ночь киммерийская“ — в сущности тавтология». (Максимилиан Волошин: «Константин Богаевский»).
Георгий Аркадьевич Шенгели так охарактеризовал поэзию Волошина:
«Если позволительно разделить стихию поэзии на два начала: музыкальное и пластическое, то Волошин — бесспорный господин второго. Только Вяч. Иванов может поспорить с ним в искусстве подобрать наиболее полнозвучные и полнокровные слова для выражения желаемого». (Георгий Шенгели. «Киммерийские Афины»).
И действительно, расстилаемый перед нами поэтический ландшафт сияет яркими красками «заката алого», «рыжих гор», в нём «заржавели лучи» а «луга полынные нагорий тускло-серы», тут царят образы «облачной галеры с погасшими парусами», «горячих зноем дня во мраке каменьев», тут «растёт ночная тень» и висит «низко над холмом дрожащий серп Венеры, как пламя воздухом колеблемой свечи…»
И всё это заключено в мерные в шестистопные ямбы и обрамлено, всего лишь двумя, но богатыми звонко перекликающимися рифмами «-чи» и «-еры», «-еры» и «-чи». Роскошество необыкновенное! Но есть в этом восьмистишии нечто выходящее за рамки пейзажа — призыв к собеседнику и сосвидетелю этой величественной картины: «Остановись. Молчи…»
Нечто подобное Волошин изображал и в своих акварелях: