Любить, понимая и ничего не требуя взамен.
Любить необусловленно, предоставляя полное право тем,
кого любишь, быть такими, какими они хотят быть.
По большому счету, только это и есть любовь.

«.... С тех пор как мы научились говорить, мы спрашивали об одном : В чем смысл жизни? Все другие вопросы нелепы, когда смерть стоит за плечами. Но дайти нам обжить десять тысяч миров, что обращаются вокруг десяти тысяч незнакомых нам солнц, и уже незачем будет спрашивать. Человеку не будет пределов, как нет пределов во вселенной. Человек будет вечен как вселенная. Отдельные люди будут умирать, как умирали всегда, но истоия наша протянется в невообразимую даль будущего, мы будем знать, что выживем во все грядущее времена и станем спокойными и уверенными, а это и есть ответ на тот извечный вопрос. Нам дарована жизнь и уж по меньшей мере мы должны хранить этот дар и передавать потомкам - до бесконечности. Ради этого стоит потрудиться!...»

Иногда приходится расставаться. Часто это не зависит от наших надежд, желаний, стремлений, — просто так складываются обстоятельства, что изменить что-либо уже невозможно...

Отчего, скажите, в жизни все так перемешано: красота с безобразием, высокое с смешным, радость с печалью? Нет ни одного чувства совершенно полного, ни одной мысли совсем самостоятельной; все сливается в какое-то сомнение, в беспредельность душевную, источник сплина и жизненной усталости. Любовь! Слово святое, душа целой вселенной, отрада нашей бедственной жизни - и ты не всегда освещаешь преданную тебе душу. Прекрасна ты, но и тебе нужны формы, как нужны формы в какой-нибудь канцелярии.

Он пел любовь, любви послушный,
И песнь его была ясна,
Как мысли девы простодушной,
Как сон младенца, как луна
В пустынях неба безмятежных,
Богиня тайн и вздохов нежных.
Он пел разлуку и печаль,
И нечто, и туманну даль,
И романтические розы;
Он пел те дальные страны,
Где долго в лоно тишины
Лились его живые слезы;
Он пел поблеклый жизни цвет
Без малого в осьмнадцать лет.

Момент символических намеков, знаменательных улыбок, сиреневых веток прошел невозвратно. Любовь делалась строже, взыскательнее, стала превращаться в какую-то обязанность; явились взаимные права. Обе стороны открывались более и более: недоразумения, сомнения исчезали или уступали место более ясным и положительным вопросам.

Жизнь моя сделалась мне несносна. Я впал в мрачную задумчивость, которую питали одиночество и бездействие. Любовь моя разгоралась в уединении и час от часу становилась мне тягостнее. Я потерял охоту к чтению и словесности. Дух мой упал. Я боялся или сойти с ума или удариться в распутство.