Детскую литературу он проскочил незаметно для себя. То есть, почерпнув из своих ранних посиделок в двух- трехгодовалом возрасте, русские народные сказки, Чуковского, Маршака и Барто, он перешел сразу к серьезным книгам. Мы на это несколько не рассчитывали - для киндера была собрана великолепная детская библиотека из тех книжек, о которых мы в свое время не смели и мечтать - но он на них даже не хотел смотреть. Ребенок предпочитал читать классику, а всяких там Волковых, Баумов, Бёрнетт попросту игнорировал. Исключение, пожалуй, составила опубликованная в газете "Жили-были" сказка "Зеленый поросенок", над которой было пролито немало горьких детских слез.
К 7 годам киндера повели в школу на тестирование. Школа чадо напугала до дрожи - там было слишком шумно, по коридорам носились какие-то здоровые "дяди" и "тети"... Воспитанный в несколько более культурных коллективах, где грохота было на несколько децибелл помене, ребенок трясся, как заячий хвост, а родители преисполнялись чувством позора за трусость собственного чада.
Однако, в уединенном кабинете, где проводилось тестирование, ребенок слегка оклемался и в течение пары часов отвечал на все поставленные ему вопросы. Кончилось тем, что нам сказали, что киндера берут сразу в 5 класс, но поскольку он еще маленький, а там такие здоровые лбы, и половина из них будет его колотить по причине малого возраста и роста, то лучше пускай он осваивает программу дома, а в школу приходит в мае месяце и сдает экзамены. Ну, как порешили, так и сделали.
Первый экзамен, на который мы пришли был по литературе. Класс был причудлив: по грязно-зеленым стенам висели плоские изображения скелетов в натуральный рост с православными крестами в костяшках пальцев. По всем углам прятался всякий хлам, который нормальному ребенку должен был внушить ужас - какие-то мистические чудища. Как мы потом выяснили, здесь после уроков проходили репетиции местного театрального кружка. Бутафория хранилась здесь же, не отходя от классы.
Учительница с любопытством осматривала наше чадо как неведомого науке зверька, а потом решила проявить некоторую демократичность, провести экзамен в форме свободной беседы и спросила, какая у чада любимая книга. Чадо долго думало, выбирая из своего немалого запаса что у него там любимое, а потом несколько неуверенно назвало "Отверженных" Гюго. Учительница тут же взяла быка за рога и в течение двух часов обсуждала с киндером проблемы проституции, поднятые в романе великим гуманистом. Киндер бледнел и краснел - толком он еще не знал, что такое проституция, но по судьбе Фатимы понимал, что она явно связана с чем-то нехорошим. Как малые дети, которые еще не зная матерных слов, чувствуют в них нехороший смысл, так и мой киндер понимал, что втягивают его в разговор о чем-то неприличном, и упорно пытался увести беседу в другом направлении.
Вторая беседа по литературе состоялась у него с той же учительницей через год. Проявив оригинальность мышления и всё ту же демократичность, учительница предложила обсудить русскую народную сказку "Колобок". Киндер согласился, поднапряг память, восстановил в ней давно забытый сюжет и обсуждение началось. Учительница спросила, какая главная идея сказки. Долго и упорно обдумывал ребенок этот вопрос. Для него оказалось новостью, что у "Колобка" может быть основная идея, а вместе с ней подразумевались еще и второстепенные. Он начал издалека - о любви к путешествиям и об излишней доверчивости, о тщеславии и упрямстве, а также о стремлении некоторых попадать в одни и те же переделки, в которых они ничему толком не могут научиться. Но тут учительница взяла инициативу в свои руки и стала говорить, что ей нравится оригинальное мышление моего чада, но ей интересно, какой смысл вкладывал в сказку, носителем которой стал целый народ, ее легендарный гипотетический создатель. Чадо задумалось еще глубже. Потом стало говорить о высоких материях: о судьбе и предназначении, о предначертанности пути, о неминуемости наказания за грехи, о неровной большой и широкой дороге, на которой встречаются разные подозрительные личности, которых доверчивым лохам лучше избегать сразу, не вступая с ними в длительные дискуссии. "А нужна ли была эта дорога?" - вновь перехватила инициативу учительница. Чадо ушло в состояние, похожее на ступор, потом выдало серию идей о метафоричности таких понятий как "дом", "лес", "заяц", "волк", "медведь", "лиса". Обыграл круглую форму колобка, которая является символом вечности, в том числе вечности глупости. О том, что существо круглой формы могло не только в гибель быстро скатиться, но и добиться нравственного самосовершенствования... "А если бы он остался дома, на окошке, куда его положили дед с бабкой?" - не выдержала учительница. "Тогда бы его съели сразу", - опешив ответил киндер, и теперь в ступор впала уже учительница, поскольку она об этой версии до сих пор не задумывалась - по школьной трактовке колобок должен был для собственного благополучия слушаться родных и не убегать из дома... Вот такие вот дела.
репост |