Добрейшая тетка Деспина так высоко оценила в ПЗ мои кулинарные потуги, что я таки решила восстановить историческую справедливость и отвести незаслуженные похвалы. Являясь классическим аферистом от кулинарии, должна признаться что готовлю исключительно в порядке самообороны, чтобы два взрослых самца не отгрызли пальцы. А начиналось все так ( засучила повыше рукава кухонного передника и предалась воспоминаниям):
Так получилось, что в моей жизни после студенчества неизменно присутствуют две вещи - работа и замужество. Попытки вывернуться из того и другого так и не увенчались успехом. Собственно, сейчас уже даже и не припомню, как в очень сжатые сроки удалось сбегать к венцу. Надо сказать, что этому нимало не помешало то обстоятельство, что к моменту окольцовывания я готовить не умела. Вообще. В те далекие времена это почему-то совершенно не имело значения, равно как и перспектива проживания в родительской квартире со старшим самцом.
В начале супружеской жизни старший безропотно поглощал тещины супчики под кодовым названием "жиденько, но питательно", умиленно вспоминая четыре года на казарме, где по его уверениям их кормили правильными супами со стоячей ложкой. Все было замечательно, пока родители не уехали в санаторий по профсоюзной путевке. А в те странные времена отпуск длился 24 рабочих дня, ни днем меньше. Уже на третий день вопрос встал так сказать ребром.
В Гастрономе были прикуплены югославские суповые пакетики, кто помнит - такие, с петухом. Два. Чтобы создать видимость изобилия.
В час икс содержимое было залито водой и поставлено в каструл. Убейте меня веником, что там можно было напутать, однако к моменту прихода старшого булькающая масса схватилась на манер замазки. "Ща бить будет" - подумала я, вывалила в тарелку, воткнула ложку и подала с укропом.
На полтарелке старшой оторвался от хлебова, посмотрел в глаза и убил фразой "Не, ну можешь же, когда хочешь". Пока ложка не заскребла по дну, сам собой сформулировался жизненый принцип, с которым живу и по сей день: "В семье, как в армии, не стоит выступать заранее, и что фиг этим мужикам угодишь".
Время шло и наступили гадские 90-е. К тому времени мы уже жили отдельно и волей-неволей пришлось пройти некие кулинарные техникумы. Но, когда в стране еда исчезла в принципе и наиболее продвинутые подружки наяривали домашние сыры и пекли хлеб, я по-прежнему обходилась принципом "пожирней и погуще" на основе того, что можно было цапнуть в магазине после работы. И настал день, кугда местный гастроном не смог предложить мне ничего, кроме зеленых помидоров в банках, горчичного порошка и... бычьих хвостов. Эти отростки до сих пор стоят у меня перед глазами - саблеобразные, перебитые в середине топором не знающего жалости мясника, завернутые в кульки из серой бумаги. Что самое ужасное, на концах топорщились кисточки. Того цвета, какого вероятно были их хозяева при жизни. Мне попались две черные и одна цвета перца с солью.
Народ еще давился за живыми карпами - по штуке в руки. Очередь уходила в даль и я махнула рукой, но тут кассирша бдительно прищучила тетеньку, которая пыталась пробить двух рыбех. Тетка сунула лишнего карпа мне в руки, берите, мол, девушка, что добру пропадать.
Если кто помнит, тогда продуктовых пакетов почти не было. Ими спекулировали спекулянты по шесть рублей за штуку. Для походов по магазинам помимо авосек использовались такие торбы - плод работы кооператоров. На моей был оттиснут почему-то групповой портрет ансамбля АББА, но как-то без любви - у беленькой, например, было пропечатано два носа, ну и лица исполнителей в целом несли на себе печать вырождения. Итак, в этой замечательной торбе трепыхался карп и сверху торчали хвосты с разноцветными кисточками. От карповых трепыханий казалось, что музыканты строят рожи. В общем, со всем этим добром прохожих я сторонилась.
Дома карп сразу же выскочил из торбы и заскакал на полу. Будучи деушкой ромнтицкой, я не нашла в себе сил треснуть его по голове, а запустила плавать в ванну. Хвосты призывно маячили кисточками и с этим было надо что-то делать. Сначала я их состригла ножницами, но осталась щетина. "А, ладно" - подумала я и в ванной, пройдя мимо карпа, утянула мужнин станок и побрила хвосты лезвием "Нева". Тапков не надо, потом станок был помыт и вытерт.
После продолжительной варки хвосты стали похожи на мясо. А уж с фасолью-луком никто бы не заподозрил, из какого кошмара был приготовлен сей кулинарный шедевр. Вспомнив правило (см выше) я не стала никого посвящать . Старшой трескал с удовольствием, но карпа забивать тоже отказался. А на следущий день всем уже захотелось помыться, и карп был подарен соседке.
Опять шли годы. И где-то на этих днях в телепередаче семейка известного актера делилась воспоминаниями о творческом пути, и были помянуты те самые трудные девяностые. Супруга актера, выпучив глаза, с придыханием рассказывала, что-де приходилось варить и есть ... да-да, бычьи хвосты. "Какой ужас", - сказал изрядно раздобревший к сегодняшнему дню старшой. " Да лана те, ты их сам ..." - на этом месте я поняла, что проболталась, но было поздно. Пришлось расколоться. Теперь он всем рассказывает, что в молодости его кормили хвостами. Но я тоже не остаюсь в долгу, и тактично и к месту поминаю ему того неубиенного карпа.
