Так сложилась моя личная жизнь, что сейчас я живу с попугаем. Вот таким:


Мы с ним знакомы уже три жизни и зовут его Иннокентий. То есть - Кеша.
С утра я выползаю на кухню и пытаюсь с ним общаться. Я говорю ему "Кеша хороший, Кеша хороший, Кеша хороший". Но Кеша молчит, смотрит на меня недоверчиво и разговаривать гордо не хочет.
Впрочем, с удовольствием кусает меня меня за пальцы.
За что иногда получает на десерт кусочек белого хлеба.
Вот такова се-ля-ви, они нас кусают, а мы им за это - вкусненькое!


А утром я шёл на работу пешком. И думал. Дел сегодня ужасно много. Надо успеть то-то и то-то... И ещё вон то. Главное - не начать писать стихи. Это вредно. Это отвлекает. Гриша хороший.
Надо не писать стихи, не писать стихи, не пиши стихи....
Не пиши стихи, не пиши стихи, просто их стряхни со своей руки, это - ка-пельки из большой реки, это - сны стихий, это мотыльки, они вьют круги, как игла по швам, это просто нам лёгких слов туман, как замена снам золотым весьма, как зимой весна, ты проснись - возьми, прикоснись да тронь, и он - каплями на твою ладонь, как на лепесток, ты же мой росток, мой цветок в висок, а я - как песок, я - твоя земля, я теку, смеясь, через пальцы рук, как вечерний звук перезвоном гамм через сто разлук и - к твоим ногам. Я - туман ночной у твоей ноги, посиди со мной, посчитай грехи, посчитай штрихи на листах руки... не пиши стихи, не пиши стихи.

Но я был крут! Я не стал это записывать, когда пришёл на работу. Я весь день честно работал работу и не отвлекался. И вот только вечером пришёл, сфоткал Кешу и написал. Йес! Гриша хороший, Гриша хороший!

Интересно, а Парфюмер - тоже гений? Или всё же урод?

А с моей точки зрения история про Марка Цукерберга - это история не про гения, а про то, как моральные уроды зарабатывают деньги на обычных людях. Потому что первые злее и сильнее.
Парень начинает с того, что вываливает в инет нижнее бельё девушки, которая его бросила. Уже одно это характеризует его не как нормального мужчину. Ну, оставили тебя - пиши стихи, программы, романы, картины, лезь на стены, но выставлять девушку, которую ты якобы любишь, в нижнем белье на публику - это низко.
Потом он крадёт идею социальной сети. И не надо рассказывать, что он ничего не украл, иначе бы ему не пришлось два месяца водить заказчиков за нос. Именно украл, вопрос был в том, кто будет первый. Сам он даже формулы определения рейтинга вначале был придумать не в состоянии. Так что - не было бы Марка Цукерберга, а социальные сети и миллионы пользователей были бы. Но зато деньги получил он.
Естественно, по ходу дела он меняет друзей по принципу, кто успешнее и полезнее в данный момент. Ну, разве что теперь считает, что к удару под дых надо добавить что-то типа "извини".
Всё это делается ради денег. Даже о том, что следует заплатить хотя бы немного всем людям, которые реально участвовали в разработке идеи мозгами, ему объясняет адвокат, самому ему такое в голову не приходит (жалко же!), и делает он это, очевидно, с неохотой.
Поэтому герой - вполне удачный бизнесмен. Хороший организатор для своего личного состояния. Людей с большими деньгами у нас действительно принято считать героями.
Последние кадры необычайно умилительны. Они рассчитаны на то, что зрители подумают о чистой и негасимой любви. Довольно смешно. Строго говоря, чисто теоретически, если после всего этого та девушка, которую он добавляет в друзья, откликнется, то это будет значить только то, что продаётся всё, и не более того. Речь идёт исключительно о моральном реванше.
А поскольку всё это представлено, как героически-романтическая история и огромное благо для пользователей социальных сетей, то есть явно с согласия и подачи самого Фейсбука, лично я в него (Фейсбук) не пойду. Тоже смешно (одна маленькая птичка... и т.д.), но я не люблю, когда мне впаривают.

Бывает такое маленькое счастье. Когда мир становится прозрачным и просторным, и ты идёшь с кем-то, держась за руку, перебираешь пальцы, греешь их в своих ладонях, и никуда не торопишься, не думаешь о делах, разговариваешь ни о чём, заходишь в случайные магазинчики, дворы, решаешь на ходу "а пойдём вооон туда", и никого при этом не мучают вопросы "а что дальше?" (просто потому, что это вообще вопрос из другой пьесы, не имеющий отношения к данному моменту) или " а что о нас подумают?" (как он меня извёл три года назад!), и нет ни вчера, ни завтра, а просто - вот, хорошо, есть огромный город, обтекающий со всех сторон, которому нет до нас никакого дела, и мы плывём по нему, как два жёлто-красных листа, упавшие в воду, какое-то время проплывём рядом, а дальше - ну, кто ж знает, куда течёт река? То есть - куда, известно куда, но кому сколько и у каких берегов ещё плыть к её концу - к морю, и доплыть ли вообще - это уж точно никто не скажет. И ничего больше, собственно, и не надо, есть такое маленькое счастье в руке - и достаточно.

***
Кстати, чем мне нравятся "плохие невоспитанные девочки" - это тем, что у них вообще не бывает вопроса "а что о нас подумают".

***
А ещё маленькое счастье похоже чем-то на маленькое несчастье. Но это - не когда оторвалась пуговица от пальто прямо по дороге с кем-нибудь на встречу, а когда ты сидишь, читаешь кого-нибудь из современных популярных и видишь фразу типа "ну, ещё у неё (него) была пара-тройка хороших друзей, с которыми они много времени провели вместе, много о чём переговорили, и даже пару раз переспали под настроение, но ..." и так далее. И думаешь: "Ё-маё! Ну вот что это у меня такого никогда не было? Почему это никому из моих друзей за всю жизнь ни разу не пришло в голову переспать со мной по дружбе? Почему у меня, если уж до этого дело дошло - то это либо моё единственное и неповторимое и навсегда (на тот момент - точно), либо проблема выяснения отношений на ближайшие 10 лет, либо - расстрел и вычёркивание из всех списков живых? Вот - живут же люди легко и просто!" И так обидно. А потом так подумаешь ещё минут пять и решишь: "Ну, может, оно и к лучшему. Представляю, какими глазами при моём-то характере я бы смотрел на них каждый раз при встрече. Лучше уж без этих ужасов."

***
А бывает счастье короткое, но всё равно большое. Это когда плыл по каким-то волнам, и захлёстывало ими так, что перехватывало дыхание, и на языке - сладко-солёный снег, который почему-то пахнет лавандой, а по спине - тёплый дождь, и утопал в этом снегу, и кружился в облаках, скользил по ним подушечками пальцев, щекой, губами, впитывал в себя их запах, вкус, цвет, тепло, и отдавал им своё, и вдруг из них появлялся её глаз. А потом- второй. И в глазах - не эта дурацкая мысль "наверное, это последний раз в моей жизни, ну - или почти последний, потому что всё равно у нас нет будущего, надо только мне собраться с силами и ему как-то это сказать", а просто - тишина, и бродят тёплые звёзды, и вообще нет времени, а - бесконечность. И это счастье остаётся в глубине навсегда. Хоть и было - уже давным-давно, две жизни назад.

***
Самое ревнивое чувство на свете - это страх. Он не терпит других чувств. Особенно - любви. Даже если это страх за того, кого любишь. Потому что бояться проще, чем любить.

Поскольку я не был заранее проинформирован, что "Социальная сеть" это романтизированная история создания Фейсбука, то сначала пытался смотреть на фильм, как на художественное произведение. Однако, к середине фильма я отказался от этой мысли. С точки зрения кино - это не кино, а газетная статья. Ну, хорошо, не газетная, а журнальная. Несмотря на то, что это Д. Финчер. Особенно тягомотно смотрится в начале. А с точки зрения воздействияна на меня, как на зрителя, до которого пытались донести некую мысль, могу сказать только одно. Полгода я задумывался пойти и зарегистрироваться на Фейсбуке. И даже нажимал кнопку регистрации, но потом неожиданно решал отложить это мероприятие. Но вот теперь я туда точно долго ещё не пойду. Таково воздействие на меня активной рекламы. И - повторюсь - такова загадочная русская душа. Может быть, я и баран легко поддаюсь воздействию, но не люблю, когда меня считают за барана человека, который легко поддаётся воздействию.
Впрочем, роман Бена Мезрича «Миллиардеры поневоле: альтернативная история создания Facebook» я бы, наверное, почитал с большим интересом.

какой-то потрясающий, удивительный день.
у мну сегодня вообще ничего не получается.
даже последнее утешение - пасьянс в компьютере не складывается.
обожаю такие!
Во-первых,
наконец-то я могу с полным правом сказать: я - неудачник и самый несчастный человек на свете!
Во-вторых,
очевидно, зато уже завтра всё будет получаться просто само собой,
просто как из пушки.

Короче, в результате завтра я весь день сижу дома и изо всех сил пишу отчёт.
Если кто хочет помыть мне посуду, заварить чай и НЕ МЕШАТЬ - я буду только рад.


PS И да - Настя, радость! С днём рождения!
Надеюсь, хоть у тебя-то сегодня всё получается.
Хотя бы по закону компенсации мирового счастья.

Мой ангел матерится беспардонно
и красит перья крыльев красной краской,
и хочет выглядеть циничней Асмодея...
Но вот в глазах - на глубине бездонной
танцуют новые, неведомые сказки,
а крылья по утрам - опять белеют.

В почте 168 сообщений - ну вы, ребят, даёте!... - мне это теперь на неделю хватит. Сейчас читать ужасно лениво - оставлю ваши сообщения на длинные холодные московские вечера.
Минск, как всегда осенью, красив, спокоен и просторен.
Тёплый осенний вечер под разговоры обо всём на свете с За-зеркальем - это лучшее лекарство от любых осенних депрессий, рефлексий и самокопаний. В общем, всё чудесно и жизнь ... да-да, прекрасна, как это ни банально.
Если бы не одно короткое событие, вроде бы и не такое уж невероятное, но почему-то абсолютно неожиданное.
В общем - почему-то оказалось, что я к нему был совершенно не готов.

Собственно, странная особенность моего мозга изрекать время от времени нечто пророческое меня начинат пугать.
ещё пару месяцев назад (хм... пара месяцев оказалась 24-м июля) я написал такую вот ерунду, выложил в запасной дневник со всяческим отстоем и благополучно забыл:


Ты знаешь, когда её я однажды случайно встречу -
А это случится, я знаю малость этого мира, -
я усмехнусь, наверное, и будто бы не замечу,
и просто пройду прямо. Гордо пройду мимо.

И, лишь завернув в пространство первого поворота,
ветер ударит в спину, словно войдёт в тело
в нём пробивая дыры, очередь пулемёта,
согнёт это тело в кольца и кинет его об стену.

А после, хватая воздух высохшей тощей глоткой,
я поползу к вокзалу, чтоб после ночи боли
вывалиться в твой город - рыбой на сковородке,
раненым новобранцем, полуоглохшим троллем.

В глаза я твои уставлюсь и обхвачу колени,
щёку воткну в бёдра, пытаясь сильней прижаться.
В теле моём, наверное, до десяти ранений...
Чтобы закрыть их все сразу, хватит тебе пальцев?



И мне бы теперь съездить куда-нибудь... подальше.
Не знаю - в Одессу, Волгоград, в Киев, Харьков, Самару,в Воронеж, в конце концов...
Позови, я соберусь и приеду - хоть на один день.

ПОДНИМИТЕ МНЕ ВЕКИ

Мудрый вождь говорит, что мужчина каждые 6 минут думает о сексе...

А вот я и не думаю вовсе -
даже не до и не после.
Вот бы ещё при Алексе...
Не думать, не думать о сексе!


.

Серия сообщений "Поздний неолит. Часть I":
Часть 1 - Первый романтик. Андр.
Часть 2 - Прагматизм. Монолог Уи
...
Часть 6 - Раннее утро. Монолог Алексы.
Часть 7 - Первая "блондинка". Остроглазая сестра Аи.
Часть 8 - Лель. Размышление.
Часть 9 - Мудрый вождь племени Воронеж. День.
Часть 10 - Встреча Алексы и Андра
...
Часть 17 - Колыбельная Андра. Ночь.
Часть 18 - Колыбельная Няа. Ночь.
Часть 19 - Во как! Про поздний неолит и Воронеж. Я же чувствовал!

А Вы, ма шер, такая чудный мальчик -
резки, порывисты и так полны надежды,
что вспоминается, как сердце, словно мячик
когда-то прыгало.
Да, так бывало прежде.
Но, страшно вымолвить, когда бы в мире были
такими сказочными мальчики любые,
когда б они так выглядели нежно -
я, право, сразу бы подался б в голубые.

Убедительно прошу никого лично на свой счёт не воспринимать! Это не про вас.
Это просто рифмованные образы.

"Три лица зла - страх, одиночество и ложь" (с) П.Глоба - из сегодняшней телепередачи

А она живёт в сказке. Просто - в серой и мрачно-унылой.
В ней по кругу, по кругу мелькают безглазые лица,
В ней истёртые дыры - забыть всех, которых любила.
"Не вставать под удар" это - правило, это - граница.

Через границу идти не позволено, так как там - больно.
Так как там страшно. Там бьёт электрическим током.
Сказка как сказка. Но, впрочем, она недовольна.
Ей бы хотелось в другую, цветную, вот только -

чтобы ни боли, ни жара, ни холода муки,
чтобы - цветы и веселье, дворцы и фонтаны...
А в этой - и музыка есть, да с ней дохнешь со скуки,
и в квартире кругом по углам шелестят тараканы.

Сказка как сказка. В ней всё до предела знакомо.
В ней безопасно, её отделённую область
охраняет от мира голодный дракон трёхголовый -
Страх, Безразличие и Уязвлённая гордость.

Не стоит обманываться: когда женщины уверяют себя, что любят в мужчине прежде всего ум, то на самом деле имеют в виду, что он должен обладать умопомрачительным голосом, оcлепительной улыбкой и ростом не меньше 185 см. На крайний случай - что у него должно быть много-много денег, совершенно не важно откуда.
Правда, и мужчины, уверяя, что главное - это то, что она потрясающе готовит или очень добра, тоже сильно обманывают других и себя.
Больше всего нас привлекает в людях наши ожидания.

И дальше должно следовать рассуждение о механизме разочарований, которые нас чаще всего в связи с этим постигают, но мне сейчас некогда, поэтому остальное - когда-нибудь потом, если будет нечего делать.

Официально рабочий день у меня заканчивается в 18-00. Ну, если очень-очень надо, то в 20-00, потому что в это время охранники запирают дверь в здание. Я, конечно, не говорю о случаях, когда аврал, тогда последнее уже особенного значения не имеет.
Но уже в 17-00, предчувствуя конец рабочего дня, меня обычно посещает глубокая философская мысль: "Главное, это, придя домой, не начать опять писать какой-нибудь очередной дурацкий стих. Потому что нужно: перемыть всю посуду, постирать, погладить, что-то почитать, поделать ту же работу, но в своё удовольствие, позвонить тем-то и тем-то и т.п. Телевизор посмотреть, в конце концов!". Я даже ради этого чаще всего езжу на работу на машине, чтобы за 20 минут пешей прогулки по лесу меня не посетила какая-нибудь очередная мозгосъедающая идея. Я искренне надеюсь, что когда-нибудь мне это удастся. Честно-честно!
Но, увы! Стоило сегодня сесть за руль, как, в ожидании вечера, я вспомнил о своих очаровательнейших друзьях, и тут ко мне прицепилась одна строка. И убила все мои благие намерения. Ещё целый час я пытался читать письма и посты в интернете, включал и выключал телевизор, я боролся, что есть сил. И за это время раз шестьдесят повторил: "Эта женщина - как коробок спичек". Оказалось, что я слишком слаб духом. В конце концов я сдался. Надеюсь, эта женщина меня за это не развеет по ветру.

Эта женщина - как коробок спичек.
У неё - пожаров в глазах печаль. Сыплет искрами - светит, ищет,
а потом - сгорает и жжёт пальцы.

Остаётся - пепел, древесный уголь.
Остаётся - боль и в улыбке сталь. Остаётся небо и взгляд - в угол.
И вопрос - сколько спичек ещё осталось?

То ль дрова сыры, то ли тяги нету?
Только в доме снова гуляет осень.
Ну зажжёт... ну - выкурит сигарету.
А тепла...
как будто бы ветром сносит.

Сколько спичек может ещё остаться
в коробке, под чёлкой?
Вопрос странный.
Я бы взял спичку - дрожат пальцы.
Я б зажёг...
болят от ожогов раны.

Нас захлёстывает непонимание
с головой - до обиды вдребезги,
как короткое замыкание.
Вот - мы вместе, а током врезало
так, что искры в глазах - до синего,
до зелёных от злости чёртиков.
Неизменное:
- Ты прости меня...
- Да, конечно.
И - строчка в счёте.
Кофемания ль нас запутала,
что гадаем по гуще взглядом?
Здесь - ни призрака и ни звука, а
ты мне пишешь:
- Взгляни, я рядом!
И - тотальное непонимание.
Где ты? В стенку что ль - головою?
У меня - пустота в экране,
а ты пишешь, что ты со мною.
Он ей пишет: Как я скучаю!
А она: Ах, со мною скучно?
И рыдает в экран отчаянно
и клянёт весь мир, потому что
нас взрывает непонимание
чёрных букв, если мы не можем
объясниться ни глаз отчаяньем,
ни касанием губ - по коже.
Как потом по экрану искрами
выяснять - кто Пётр, кто Иуда?

- Мне ТЕБЯ позабыть немыслимо...
- Вот и я ТЕБЕ не забуду.

А и не пошёл на работу. Мог бы, вообще-то... тем более, что там - зарплата. И премия, наверное...
Температуры нет, только время от времени пробивает на кашель, и нос стал похож на помидор.
И не чувствует запахов. А куда же я - без нюха, без запахов? Впрочем, запахи - это отдельный разговор.
И после кашля ощущение, что разгрузил вагон.
Но это - так, сладкое чувство - поныть... Я не об этом.

Вышел на балкон, там - под окном - детская площадка. И очередная мамка играет с сыном в мячик.
И я вижу, что, ведь, нечестно играет. В смысле - не для себя играет, не в мяч - а так, для него. Не интересно ей самой играть, она и попадать куда надо не старается, и оглядывается по сторонам, и выигрывать не собирается....
ей интересно, чтобы ему было интересно, и ещё - обниматься с ним, когда у него получается.
И я подумал - ну, пока он ещё маленький, это ему хорошо. А ещё через какой-нибудь год - он никогда не научится так играть в мяч и выигрывать. Если только не проиграет хотя бы пару раз.
И ещё подумал - а мы ведь все играем. Ну, мы же играем, правда? "Весь мир - театр, и люди в нем - актёры"
Только все по-разному. Одни - непосредственно в игру, чтобы самим выиграть, честно. Другие - для кого-то другого. А третьи, вообще, только чтобы красиво выглядеть со стороны.
и дальше - текст для некоего мифического привидения, который как бы написан невидимыми буквами
Мы же тоже с тобой играли. Ты - для себя, чтобы научиться. А я - как та мамка - для тебя, чтобы тебе было интересно. И ещё - чтобы обнять, когда ты радуешься. И выигрывать, вроде бы, не собирался. И, вроде бы, проиграл. Ты мне даже советы давала на прощание - как жить дальше. Хорошие советы. Не для меня, но всё равно хорошие (и, зато, ты честно играла - для себя!).
А всё равно ведь - выиграл. Не в ту игру, в какую играли, не в "отношения". Я в них вообще, честно говоря, - не мастер. А совсем в другую.

"Ты мне пишешь: "Я тебе не нужна, как женщина... Я тебе нужна, как стихотворение.
И ты, не осознавая в полной мере силу своего могущества, сделал ...так, что я в сознании других
стала "умирать на глазах", или - что я уже вообще кладбищенская "статуя". Удивляются, увидев живой!"
(с) Д. Воденников. Черновик.


Только ты не жалей, что не вышло
сделать меня счастливым
(впрочем, писать не стоит,
что вот это как раз - не страшно!).
Я же тебя придумал?
Стало быть - мне и дальше...
Ну, правда ведь - не сложилось.
Ну, правда - так получилось.
Это ж - по гороскопу! Ну, не поднялись оливы -
всё расклевали птицы на неглубокой пашне.
Ведь счастье - такая штука... Сколько ни дай - всё мало.
Да, и, к тому ж, тут нужно
каждому - свою чашу.
Мне вот теперь - на счастье -
строчки сплетать всё чаще.
Каждая - как кирпичик
нового пьедестала,
памятник у развязки, памятник у вокзала...
Пусть мы с каждым годом - старше,
а твой пьедестал - всё краше.
Ты уж прости, но только
смысла жалеть о прошлом
нет. А о том, что будет, вовсе и не пристало.
Но - вот, зато, ты точно в нём не предстанешь старой.
Только - ещё прекрасней.
Только - ещё моложе.
Как на могиле.
Правда,
ты не пугайся, - всё же,
я люблю наблюдать за сменой
твоих жизней на аватарах.

Луна вчера была такой полной, что в три часа ночи разбудила и выгнала на балкон специально, чтобы передо мной покрасоваться. Если бы я не вышел, она бы, наверное, просто не простила.
А сон был такой. Я шел по каким-то коридорам, пыльным и тёмным, чтобы найти место, где лечь и уснуть.
Там было много дверей. Но из одной из комнат шло какое-то напряжение, словно меня туда беззвучно кто-то звал. Я зашёл и увидел, что комната вся заросла паутиной. От пола до потолка. И на паутине сидели огромные толстые пауки, такие толстые, что тела дрожали волнами, как налитые водой резиновые шарики. И я стал рвать паутину когтями. Пауки довольно шустро разбегались, что меня порадовало, так как иначе пришлось бы давить их зубами. Почему-то оказалось, что руками их трогать я не могу. А в середине комнаты оказался стол и кресло. И в кресле - нереально длинная девушка, вся в чёрном и с чёрной маской на лице, которое было где-то под самым потолком. И с белыми-белыми ногами. И я подумал: вот где можно уснуть. Подошёл и положил голову её на колени. А она положила пальцы на голову и стала медленно ерошить мне волосы на затылке. И было тихо-тихо и счастье. А потом она упёрлась мне ногой в грудь и оттолкнула от себя. И показала пальцем место рядом, как собаке. Но я точно знал, что я не собака. Поэтому встал и пошёл к двери.
А на пороге я подумал: так её же сейчас снова закутают в паутину пауки. И обернулся. Пауки со всех сторон сползались к ней по обрывкам паутины. Она это увидела, встала и пошла следом за мной. И мы пошли по коридорам рядом, всё шли и шли, и в полутьме с нашей дороги по углам разбегались пауки, но было спокойно и совсем не страшно. А потом мы вышли на улицу. Огромную, шумную и просторную. И дальше события я помню плохо, только ощущения. Как будто она периодически останавливается, а я иду вперёд, потому что мне обязательно надо идти. И ей опять начинает грозить какая-то опасность. И я это чувствую спиной, и останавливаюсь, хотя мне надо скорее-скорее идти. И тогда она догоняет меня, и опасность опять исчезает. А в конце - я иду и уже не оборачиваюсь, и не знаю, идёт она следом или нет, и надеюсь, что она идёт в двух шагах следом. Но боюсь увидеть - а вдруг её там нет. И тогда это очень-очень плохо. Но и света впереди уже тоже нет, и я думаю, а чего тогда я всё иду, наверное, надо остановиться и посмотреть, что там, всё равно я не знаю, куда дальше идти. Но всё равно боюсь оборачиваться. Останавливаюсь и жду, не поворачивая головы. И на этом сон кончается.


вот она - вчерашняя луна. я её сфоткал.

Когда включаешь в список транслируемых с лиру на почту сообщений достаточно много людей, то при чтении в течение дня в голове начинает крутиться калейдоскоп. Он разноцветный, и состоит из одних и тех же ярких кусочков, складывающихся в разные узоры. Ты уехал, а я так по тебе скучаю. Ты мой единственный, родной, я храню в себе твоё тепло. Рецепт салатика. Какая ж ты сволочь, милый, я ненавижу твоих баб. Но тебя забыть невозможно. Поэтому хотелось бы вдарить по тебе чем-нибудь тяжёлым. Рецепт суши. Как ты могла со мной так поступить, подруга? Я же считала тебя близким человеком. Пошли все нах, мне вообще никто не нужен, все вы сволочи. Рецепт салатика. Как надоело это одиночество! Хоть бы кто-нибудь забрал меня отсюда. Но, нет - не он. И не он тоже. Пусть он будет высоким, стройным, молодым, умным и ласковым. И на лексусе. Рецепт тортика. Хочется секса! Ничего лучше никто ещё не придумал! Рецепт пирожков с капустой. Родной, лучше тебя никого нет. Как было хорошо вчера! Рецепт котлет по-болонски. На что уходит уходит жизнь? Почему я такая дура? Все козлы, секс надоел, теперь хочется любви и тепла. За окном снова дождь. Кулебяка. Все девушки, с которыми я знакомлюсь, очень быстро обзаводятся молодыми людьми, как только я начинаю хотя бы периодически о них думать. Поскольку я всегда всё не успеваю, то мне кажется, что это происходит так скоро, что это, видимо, моё специфическое качество по жизни. Очевидно, за моей спиной летает стая амурчиков со стрелами и к ним пристаёт. А вот стреляют они тогда, когда меня нет рядом. Девушек с новоиспечёнными МЧ я категорически не люблю. Они мне начинают казаться интеллектуально отсталыми. Очевидно потому, что это не я. Ну, за редким исключением. Если у вас ещё нет МЧ, погуляйте со мной пару вечеров. В течение ближайших двух недель он у вас появится. Денег не беру - только вдохновением!
А последний запомнившийся сон был такой. Оказалось, что солнце должно скоро взорваться. И человечество срочно эвакуировалось на другую планету. По-моему, на какой-то из спутников Сатурна. И вот мы на космическом корабле высаживаемся на её поверхность. Компания со мной совсем небольшая - всего человек 5-6, очень близких. Ксюня, почему-то Настя с Митей, и какая-то барышня, за которую я всё время боюсь, как будто она сделана из какой-то хрупкой драгоценности. Вот только лица совсем не помню. И ещё пара человек. И мы обустраиваем себе жильё в каком-то маленьком домике, и главное для нас, чтобы он был крепким и надёжным, и надёжно закрывался. Поэтому он выглядит - так себе, с толстыми стенами, маленькими окнами, серый и небольшой. А вокруг приземляются другие корабли, и вовсю идёт строительство. Там, каждый на своей территории, строят многоэтажные дома, красивые коттеджи, дворцы, с детскими площадками, качелями, разноцветными грибочками, дорожками из песка и т.д. И всё это на фоне фиолетового неба, где светится маленькое красное солнце и ещё - какая-то огромная планета, и кружатся светящиеся полосы. Очень красиво! Но мы совсем не украшаем место вокруг, а постоянно занимаемся укреплением самого домика, и очень торопимся. И вот солнце начинает постепенно распухать на глазах, и мы все бегом-бегом укрываемся внутри. И в этот момент на домик набрасывается огромный дракон, раз в 10 больше него. С бронзовой чешуёй, огромными когтями, хватает наш домик в лапы и пытается его разгрызть. В это же время взрывается солнце, начинается землетрясение, плавится земля под ногами, и всё начинает погружаться в кипящую лаву. Дворцы, небоскрёбы, корабли, в небо летят огненные кипящие капли, в общем - фильм-катастрофа. Но наш домик в лапах у дракона, он прижимает его к своему животу, падает на спину и начинает тоже медленно погружаться в каменный расплав. И погружается почти полностью, на поверхности остаются только лапы с нашим домиком. После чего солнце становится нормальным, как на Земле, лава застывает, а мы смотрим на всё это из окна, такой тесной группой, обняв друг друга, и понимаем, что мы живы, и вот теперь нужно будет обустраивать всю эту планету заново.
И на этом сон кончается.
Кто дочитал до конца - я вами восхищаюсь!

Как мы классно с Вами сыграли!
Если б зрители понимали,
нам бы в Каннах медали дали.
Вы - такую хрупкую, тонкую,
нарисованную киноплёнкою,
я - такого солидного, клёвого,
шибанутого на всю голову...
Просто здорово!

Правда, были разными игры.
Я по чёрным квадратам прыгал,
вы - бросали в кружочки иглы.
В прятки вы так отлично прятались,
я играл в поддавки - порадовать вас...
Каждый выиграл, как оказалось.
Вот ведь жалость!

Кто бы знал, что мы никуда не деваемся.
Кто бы знал.
(c) Loretti


Кто бы знал, что мы никуда не деваемся, кто бы знал...
Мы прощаемся.
Навсегда.
Нас вбирает в себя вокзал.
Нас разносит по небу, как эту едкую взвесь,
от которой слезятся глаза.
Мы сгорели дотла,
но - есть.
С тонкой радостью мы возвещаем, что мы - немы.
Нас снесло.
Нас расплющило - в блин, в жесть.
Всё ушло.
Растопило - водой в песок.
Но невольно
сквозь сон отражаемся - всё же есть -
в чьей-то боли,
в глазах - между нервных строк.
Даже если уйти туда, где миров пути
повстречаются вновь
(не сейчас и не в этот век) -
Это вовсе не факт,
то, что мир тебя отпустил.
Это вовсе не факт,
что тебя уже больше нет.
Потому что ты есть.
Ты не хочешь, не можешь быть,
ты кромсаешь себя - в порошок, в городскую смесь
из того, что тебе
не спалить уже, не забыть.
Кто бы знал?
Я скажу, где ты есть.
Ты - здесь.

Я уезжаю - больную лечить душу
В храм, где купол небес держат прямые сосны,
Где отмывают все чёрные мысли росы,
Где, как везде, я всё так же тебе не нужен.

Я буду нужен не скоро - не скоро осень.
Даже не знаю, хватит ли сил дождаться.
Только вчера стало тебе двадцать,
Только вчера пожелтели берёз косы.

Это жара. Нам с ней никак не расстаться.
Мысли, глаза, пальцы в изюм сушит.
Я уезжаю больную лечить душу.
Чтобы набраться сил до любви дождаться.



Всем пока. До августа!

Она:

Вот чёрт. И зовут его вовсе не Говард.
И даже не Майкл.
А попросту - Гриша.
Он дышит
и пахнет нестиранной майкой.
Он любит свой грязный и проданный город
и пишет
карандашом по бумаге.
Смешно - он ни разу не ездит на байке.
Он чей-то там бывший, но сильно не молод.
Ну, был бы он Говард. Ну, жил бы в Париже.
Ну, был бы он гадом хотя бы,
тогда бы...
А так - пусть посмотрит, походит,
пусть что-то напишет -
ведь слово и кошке приятно -
и ладно.

Он:

Ах, чёрт. Что поделать? Опять не принцесса.
И любит - козлов.
И копейки считает.
Страдает,
но, кажется, слово "любовь"
воспринимает, как символ прогресса.
Кто знает? А вдруг в обрамлении призрачных снов
наполнятся ею узоры из слов,
и станет опять эта жизнь интересна?
Ну, пусть не принцесса. Но - пусть поиграет.
Когда-нибудь всё-таки станет похожа,
ведь всё же
красива, умна, и чуть-чуть понимает...
И пусть убегает.
Когда-нибудь всё-таки вспомнит о главном...
И славно.

Иногда кажется, нужно сказать - хватит!
Ну их, все эти нежные вздохи, нервные вскрики,
Луну на сапфировом небе, тучи и грозы,
Нужно спокойно утром вставать с кровати,
Окучивать мерно грядки своей клубники
И забивать на всё остальное толстые гвозди.

И будет тебе - вселенское толстое счастье.
А все эти сопли-слёзы о жизни личной
Травят серьёзно нежные нервные клетки.
Чтобы сберечь их - лучше заборы красить
И ежедневно, спокойно и методично
Заколачивать гвозди в стены и табуретки.

И тогда - нет секрета, ясно, в чём смысл жизни.
Просто нужно беречь себя и жить настоящим.
В сказки не верить, не ждать ни зимы, ни лета,
Чтобы в конце сказать, оглядев окрестность:
Классное место. Крепко сколочен ящик.
Хрен вы меня достанете с того света!

И не то, чтоб грусть. Просто - всё так странно.
Пробивает нежность насквОзь под рёбрами.
Непрестанно что-то там прорастает,
Мир на вкус, на цвет и на запах пробует.

Удивлённо смотрит: О чём печалиться?
Это всё пройдёт, пролетит, уляжется.
Рано, поздно ли... Всё кончается.
А ведь счастье рядом ходило, кажется.

Так ходило ж! Признаком неизбежности,
Как реальность, данность. Как запись в метрике.

Пробивают грудь мегавольты нежности
Через двадцать пять слоёв диэлектрика.

Одиночество - это внутри, это - неистребимо.
От него не спасает ни водка, ни жадные ласки.
Даже, если любим или очень любима,
Оно выждет, как вор, тёмный час окончания сказки.
Одиночество - это от века, от рока, от неба,
От него нет спасенья - что дом? что - семья или дети?
Кто услышит, увидит? Увы, мироздание слепо.
Только небо и ты, вот и всё. Кто ещё на планете?
Ни друзья, ни сплетение рук или ног, даже мыслей
Не лекарство от этой пустыни и жара бессонниц,
От того, как мелькают в сознании числа -
Мимо, мимо тебя. Как вагоны на шумном перроне.
Цитадели из каменных стен - неизбежной защите
От обмана и боли, от слов многозначных лукавства -
Не пробить ни любви, и ни дружбе, хоть криком кричите,
Ни колени её и ни плечи его - не лекарство.
Для чего же нужны эти руки, объятия, встречи,
Эти муки и жертвы, и поиски снова и снова?
Ведь зачем-то нужны? Да, конечно. Ведь всё это - вечно.
Но - совсем для другого, мой друг, да, совсем для другого.
Мы с тревогою смотрим в чужие и близкие лица,
Ходим прямо по краю и верим в попутные ветры.
Мы пришли в этот мир - одинокими - чтоб научиться.
Научиться любить.
Вот научимся - станем бессмертны.

это чудесное умилительное чувство, когда хочется поставить мир прямо перед собой, поднять вверх указательный палец (внимание!) и сказать:
Знаешь, мир, пойди-ка ты на фиг! Мне и без тебя слишком плохо/хорошо/весело/грустно/не пойми как/некогда/ни фига не успеваю/ничего не хочется/ и т.п.
И мир, как правило, на удивление странно и непоследовательно на это реагирует. Он говорит: Нет проблем, милый/милая. Расслабься и получи удовольствие. Я пошёл. У меня тоже есть, чем ещё заняться.
И ты сидишь один и думаешь: Вот сволочь! Ну кто тебя просил воспринимать это так буквально?

Но сегодня мир меня удивил. Он взял и написал ВНЕЗАПНО: Ну, и как дела? И когда мы пойдём кататься на роликах?
А потом ещё позвонил по дороге с работы, уже другим голосом, и снова спросил: и чем ты там занимаешься? не тоскливо?

Вот сижу и думаю: а мир всё-таки не так безнадёжен, как я. Что-то в нём такое есть, весьма и весьма привлекательное!

Вот, собственно, и всё, что хотелось сказать. Но не могу же я ещё не сказать чего-нибудь такого, характерно пафосного? И скажу:
ПОЗВОНИТЕ ДРУЗЬЯМ!

PS надеюсь, мне перечислят что-нибудь на р/с за инициативную социальную рекламу?