Он идёт себе, самбу в асфальт отбивая,
под ветром и солнцем и с ними легко напевает:
А, всё-таки, эта весна - она точно живая!
А, всё-таки, в жизни бывает,
чего не бывает.
Бывает, порою назад возвращаются реки,
закаты в рассвет превращаются - враз и навеки,
и птицами в небе умеют летать человеки.
А вот почему не летают -
да кто же их знает?
Печали бывают.
Но это, скорее, нелепо,
поскольку в глазах отражаются звёзды и небо.
И, будь мы не слепы, их не было в жизни вообще бы,
а так - счастье странность, абсурд.
Но, однако, бывает.
Абсурдны слова на прощание, вы уж поверьте.
Нелепы счета, и открытки в забытом конверте,
абсурдны стихи, даты встречи, рождений и смерти.
Смешно вспоминать их.
Но он их и не забывает.
Он всё открывает -
все окна, законы и страны.
Всё это бывает. И это действительно странно.
И он напевает тихонько себе непрестанно:
а счастье бывает. И Настя. И трели трамвая,
и трели шальных соловьёв в ста шагах от квартиры...
Ему пятьдесят.
А вот сердце сжимает
от счастья и света, как будто бы в двадцать четыре.
А сердце взрывает:
бывает, что город огромный
снимает покров стен железобетонных,
и в улицах узких сияет. И всюду просторно,
и лампочки малой (как будто бы) свет заливает
весь город мистическим отблеском рая
от края до самого дальнего края.
И ясно, что - да. Воскресение точно бывает,
и никто,
в этом мире родившийся,
не умирает.