Июньская ночь. Обыкновенная ночь, в большом городе, с криками сирен полиции, скорой помощи. Они кричат далеко, и не тревожат сон, но он, словно назло никак не идёт в его голову. Приоткрытые шторы впускают белёсый свет фонаря в комнату. Он светит, косо ложась бликами на двуспальную кровать со светлыми простынями. Она тихонько ворочается во сне, изредка дёргаясь по воле сна. В её сон он никогда не совался, чтобы она не узнала его тайну. И сейчас он смотрел в окно, засвеченое ярким фонарём, щурился и злился на то, что так неудачно поставили здесь освещение. Через несколько минут бессмысленной борьбы с бессонницей, он поднялся с кровати, одел домашние брюки, а ноги сунул в кросовки. На голую ногу, без носка. С прикроватного столика забрал пачку сигарет и зажигалку, убрал в карман и тихо покинул спальню. Его сын тихо спал у себя в комнате, обнимая потрёпаного зайца, привезённого из России. Чертёнок, никак не отучится от того, чтоб не сосать во сне палец. Но спит он сладко. дверь бесшумна закрыта. Пальцы прошлись по светлым волосам, с лёгкой просидью. Он вздохнул и пошёл на первый этаж, спускаясь по скрипучей лестнице, вышел за дверь на крыльцо, вдыхая отёкшими от усталости лёгкими, свежий приморский воздух. Он бесшумно обошёл дом, и с чёрного входа поднялся по деревянной лестнице до крыши. У козырька чердака он присел на холодную черепицу, достал из пачки сигарету. Подареная когда - то зажигалка до сих пор не подводила и с первого щелчка высекала хорошее пламя. Зажигалка уже изрядно потёрлась в кармане. Исчез блеск искусственного серебра. Но он не любил его. Ни искусственным, ни настоящим. Устало вытянув ноги, он прислонился спиной к скосу чердачной стенки, затянулся. В городе давно ночь, а в пригороде вовсе, сейчас он слышал, как хрустит табачная бумага. Усталый взгляд покрасневших от отсутствия сна глаз, обратился к небу, на котором серебристой россыпью звёзд, было раскрыто чёрное полотно. А яркая луна, большой точной в эпиграфе, была предвадителем. Он замер, сдвинув брови к переносице и задумался, потягивая горький дымок Винстона. Он думал о ней. О той, что осталась далеко. Он знал, она сейчас уставшая идёт домой, бесцельно наблюдая за мысками изящной летней обувки. О чём - то думает. О тренировке, о работе, о начальнике, о друге... - мысли в дороге всегда спонтанны. Он улыбнулся, уловив в её голове тонкую нить мысли о нём. Она просто хотела спать и думала, что неплохо было бы сегодня увидеть спокойный сон. Без кошмаров и беспокойств.
Ключи звякнули о стеклянный столик. Она бросила сумку и туфли у входа.
~ Я дома! А хотя какой там... ~ с досадой она вспомнила, что теперь живёт одна. Есть - не хотелось, и пить тоже, хотя в её городе сейчас была невыносимая жара. Юг, ничего не поделаешь. Она устало упала на кушетку. Огненные кудри разметались по декоративной подушке, которые она так любила обнимать, зарываясь в свои мысли, наедине с собой. Устало прикрыв глаза, она нырнула руками под подушку, расслабив усталые плечи и спину. Ох как она страдает от каблуков, хотя держится на них идеально. Веки опустились, скрывая яркий зрачок. Перед глазами появилась чернота. А потом она вдруг вспомнила о нём. О сказке. Усмехнулась. Бред. Только он начал контуром, словно белым карандашём по чёрной бумаге, рождаться перед закрытыми глазами. Она ворочилась, открывала глаза, гнала себя мысленно в ванную, но оставалась лежать, и вновь закрывать глаза, чтобы увидеть его. На тело навалилась усталость. Ноги приятно закололо, отяжелило "ватой", как и руки. мысли в голове поплыли, а дыхание стало чище и медленнее.
Он быстро затушил бычок, в торопях выдыхая через нос табачный дым. Вытянув ноги по крыше, он закрыл глаза, расслабляя тело, душу, разум. Освобождая голову от бытовых, семейных проблем. И... под лунным светом, внезапно рассыпался мелким серебристым порошком. Вы скажите мистика? Нет - отвечу я вам. Он собрался возле её кушетки, ступая босыми стопами по старому, красивому ковру. Она дремала. Он сел рядом, улыбнулся, смотря на её спящее лицо. Когда ни один мускул не напряжён, то лицо кажется таким беспечным, детским. Полупрозрачная ладонь легла на щёку, поглаживая ту в успокоении. Он долго смотрел на неё и улыбался, зная что сейчас ей снится сон.
Она шла по лесу. Короткая аляска женского покроя, плотные джинсы и высокий сапог на тонкой шпильке. (Он всегда удивлялся, как девушки зимой, на льду могут держаться на таком тончайшем каблуке и не "ломаются" как спички их ноги? Делема).
Под курткой тёмный облегающий свитер, отлично подчёркивающий её богатую формами фигуру. Высокий ворот свитера позволяет тонуть в нём губами, а длинный рукав - не позволяет мёрзнуть изящным рукам. Она идёт по протоптаной дорожке к зимнему домику из светлого дерева. Дымиться труба - её кто - то ждёт там. Слышно как скрипит снег, и позвякивают ключи от машины в руке, как тихо бренчат стильные серьги в её ушах. Да она всегда была богата в стиле, и элегантностью своей не позволяла ни одному мужчине пройти мимо, хотя бы не обернувшись хоть раз. Многим везло и она просто улыбалась тем, кто отвешивал банальные комплименты, ощущая обыкновенный зуд в штанах и она это знала. Особо настойчивым везло меньше. Они отступали. Она не успела дойти до дома. Дверь входная открылась. На порог вышел он. Высокий светлый свитер с горловиной, обыкновенные джинсы и мягкие унты, стягивающие ногу в голени. Русые волосы, голубые глаза и очки в тонкой оправе, подчёркивающие взгляд человека. Она выронила ключи. Неожиданность, не шок. Он пригласил её войти. Они сидели на диване у камина, ели горячий шашлык, закусывали фри и пили вино. Разговаривали, ни о чём. Улыбались и смеялись. Она улыбалась во сне и так смешно морщила нос. Он рассказывал ей о своей работе, но ни разу не заикнулся о том, кто он на самом деле. Она слушала его, кивала и улыбалась, он рассказывал ей о родителях, а она о своём отце. И постоянно напомянала ему, как они схожи. Они давно не видели друг друга и потому не отрывали взгляда. А иногда молчали, просто смотрели на огонь. Она не понимала, что это всего лишь сон. Не понимала до тех пор, пока не проснулась бы в своей квартире... одна. А он знал, и красил её сны, подобно фривольному художнику, творящему картины на ходу. Всё заканчивалось просто. Ночь, Аляска. Воют волки далеко в снегах, камин трещит догарая последними поленьями. Она, кутаясь в его свитер, с кружкой горячего шоколада, полулежит на кровати, застеленой двумя медвежьими шкурами. Он лежит рядом. Она начинает дремать, он - касается губами виска.
Телефонный звонок разорвал сон слишком резко. Ты вздрогнула, ещё не совсем очнувшись от сна, растеряно смотрела по сторонам. Взгляд успел заметить, как сероватая тень скрылась в приоткрытом окне. Показалось наверное. А телефон разрывался.
~ Иду!
Он очнулся на крыше, когда уже светало и солнце медленно окрашивало небо в розоватые цвета. Он озяб, без футболки в рассвет, даже здесь зябко. Забрал сигареты и пепельницу, а в доме всё расставив по местам, вернулся в спальню, лёг, обнял ту, что сейчас спала, и не просыпалась ранее и закрыл глаза. Он засыпал, а призрачная женская рука ласково касалась щеки...
Из мафии не уходят. Криминалы не умирают собственной смертью...
