У ангела язык длинный и тонкий, как хобот колибри, я глотаю его и он опускается по гортани вниз и, кажется, облизывает сердце. У ангела пальцы нежные, как цветы, я чувствую, как откликается из-под кожи, слишком привычной к грубым объятиям, что-то большое и сильное, вроде кита, чувствую, как покрываюсь с головы до пят золотыми трещинами, готовая лопнуть.

В пустом доме никого, и мы сразу занимаем огромную кровать, хозяину придется спать на диване в гостиной сегодня. Когда мой ангел оказывается сверху, выдергиваю у него из под лопатки перо, подношу к лицу. Я не могу поверить в то, что я вижу.

Входит хозяин. Псы у него из под рук, гремя цепями, вскакивают на кровать по обе стороны от нас, рычат и лают, исходя слюной, готовые разорвать. Я чувствую клыки на запястье, держащем перо, и в этот момент ангел переносит меня прочь из дома к опушке леса неподалеку.

Здесь лай еле слышен. Освещённый изнутри дом издали похож на голову наркомана, зафутболенную в кусты заигравшимися детьми. Гигантское засохшее дерево, у корней которого мы оказались, при каждом порыве ветра наполняет небо над нашими головами баюкающим перестуком костей.

"Ты обронила мое перо", произносит ангел изменившимся голосом, и, вглядываясь, протянув руку и еще не веря, лихорадочно ощупывая в темноте и наконец приникая всем телом, я наконец понимаю, что мой ангел стала девочкой.

"Давай сегодня больше никуда не полетим?"