В комнатах, которые я навсегда оставила, и я не вернусь в них больше, отсутствуют стены.

Вместо них поверхность, усеянная морским песком, резко обрывается на глубину. Из-за границы зеленоватой мглы слышатся крики китов и стрекотание дельфинов. Разбросанная по комнате одежда, платья и рубашки, чулки и брюки двигаются безвольно взад и вперед, словно населенные духами или мелкими морскими животными.

Комнаты, в которых меня никогда больше не будет, соединены между собою распахнутыми в темноту окнами.

В одной из них кровать перед окном заняло грузное неповоротливое тело, продавив её собой чуть ли не до пола. Безволосый и белый, как кость, луна или мрамор, чудовищный и совершенный, отвратительный и великолепный. Если приблизиться, а подобной глупости я бы совершать ни за что не стала, можно услышать его пульс, сочащийся как тиканье секундомера вниз от клыков по гортани, по сильным округлым рукам по сторонам от необъятного чрева к раздвинутым колоннам ног. Он, кажется, процеживает сквозь себя воду в поисках мельчайших живых организмов.

В одной из комнат, куда я никогда не вернусь, под воркование голубей или других невидимых тварей, населяющих по углам зеленоватый сумрак, он медленно встаёт с постели, разламывая её напополам, таким огромным он стал. Силуэты обломков под простыней напоминают целующихся влюбленных на картине Магритта.

Морской песок, как яичная скорлупа, хрустит под тяжелой поступью, когда он подходит к окну.

В то время, как как он с осторожностью, удивительной для подобной громадины, перелезает через подоконник, комнату за его спиной окончательно поглощает тьма. Он оказывается в следующей, где меня уже тоже нет, и уже никогда больше не будет. Но он ещё не знает об этом, и в этот момент его лицо преисполнено надеждой и нежностью, оно почти красиво.

Конечно же, всё изменится через секунду.