Но тут как бы игрой бликов на перламутре жемчужной раковины, как
дуновение Эола, лишь чуть всколыхнув сырой воздух пещеры, с цветами
анемонами в руках явилась нежная Химеко, вечная жрица и пророчица,
тончайшее создание природы, давняя подруга Данилова. Шелком фисташкового
кимоно проведя по щербатым камням пещеры, Химеко поклонилась Данилову и
цветы анемоны положила к его изголовью. Данилов привстал в смущении, ноги
свесил с лежанки. Кот Бастер поднял хвост трубой и сейчас же деликатным
дымком рассеялся в сумраке пещеры. Химеко стояла молча, голову кротко
наклонив, а Данилов любовался ею. Однако он тут же осознал, что теперешнее
явление Химеко вовсе некстати. Когда-то между ними была страсть, от
страсти той таял лед в Гималаях и вспухали великие реки, острова
поднимались в океане, лава клокотала в безумных кратерах Курил. И теперь
Химеко иногда волновала Данилова, но страсти прежней, увы, в нем не было
больше. Бывало, Данилов весь дрожал, спеша на свиданья с Химеко, теперь он
был с ней спокоен. Когда-то он желал навсегда поселиться рядом с Химеко в
туманных горах острова Хонсю. Но Химеко прижала тогда палец к губам и
покачала головой, и Данилов, смирясь со своим печальным жребием, принял ее
обычай, называемый цумадои, а значит, и стал приходящим другом Химеко.
Прилетать к ней на крыльях любви он имел право лишь по ее вызову. А каково
было мечтательному в ту пору Данилову с его нетерпеливой натурой видеть в
мыслях мягкие округлые плечи Химеко, ее безукоризненно верную грудь,
томительный танец ее тонких, гибких рук, думать о Химеко и сидеть дурак
дураком, ожидая ее вызова. Как давно это было! Кабы вернуть те хмельные
полеты юных лет!