комната, окна на площадь.

ты бросаешь мне в руки взгляд колкий, ласковый и с насмешкой,
занимаешь четвёртый ряд и закуриваешь неспешно.
разрисовываешь мне грудь, пермаенентным и чёрным, ночью;
говоришь, что я твой млечный путь, "только это ещё неточно".

кто-то ходит из года в год, ты же - ходишь из угла в угол,
мой чеширский, но грустный кот, мой истлевший, холодный уголь.
моя боль и моя сума, да тюрьма со стальной решёткой,
я же как-то сказала сама: тяжело жить со стихоплёткой:
лупит больно, до крови красной, припорошенной молоком.
я могу уходить прекрасно, очень тихо и босиком.
да зачем уходить красиво, лучше пленно побыть с тобой,
моим солодом, пьяным пивом, моей светлой пустой мольбой.

[...]

когда он просто крутит небрежно в пальцах своих зажигалку
и исподлобья смотрит надменно так, как будто ему никого не жалко
у нее вдруг появляется новая жизнь, как в известной игре-стрелялке
и она начинает любить эти пальцы, надбровья и профиль еще сильней.
и когда он просто пускает кольцами едкий дым
и рассуждает за чашкой пуэра легко или сложно быть молодым
она умиляется, даже представляя его солидным таким, седым
мужчиной под пятьдесят.он и тогда, наверное,будет жить в ней.

когда он смеется о чем-то своем, чуть наклонившись вперед,
когда отпускает ехидно очередную из множеств своих острот,
она лишь вздыхает. ей уже никогда не быть одной из непокоренных высот
тех, которые ему никогда не будут принадлежать.
и даже когда он уходит куда-то ночью, прикрыв за собою дверь,
говорит: я чертовски устал. я запутался. поживи без меня теперь,
она промолчит, закурит, поживет без него,привыкая, примерно пару недель
и заметит, как трудно стало дышать…

...

[...]

вечер тянется длинной и нескончаемой нитью,
как прилипающий к нёбу свежий ирис
небо висит за окнами словно сиреневый бархат театральных старых кулис
в колонках над головой несравненный Армстронг поет на бис
вот уже в третий раз и,кажется,это "Hello,Dolly"
ты сидишь напротив,медленно куришь и пьешь полуоствыший lavazza
сегодня как никогда не хочется никуда срываться
а так вот сидеть напротив, касаться плеча твоего,целоваться
и горячую руку в ладони сжимать до боли

вот бы вечность - и уткнуться в ворот рубашки холодным носом
каждый вдох твой ловить и прятать в вырез платья,под сердцем,без спроса
чтобы все - очевидность, и обещай мне что больше ни одного вопроса
о том,что было "до"...
все,что было "до", теперь тленно и тает как дым твоей сигареты
обещай мне,что мне не придется давать ответы
на тысячи этих немых вопросов. я обещаю - больше ни одного секрета
и прошлое покрывается льдом.

...

Ночное. Курить

курить с тобой на двоих одну и молчать уже, наконец
все, слышишь, сказано, выспоренно, отточено.
давай, давай, выдыхай - в сизой дымке густых колец
нам есть о чем помолчать с тобой этой ночью.
я буду голая, в пледе поверх плеча,
заматываясь в него, пробираться к турке
курить-молчать и кофе варить-молчать
а в пепельнице снова и снова давить окурки.
как-будто бы распрощавшись со всем что до
со всем что давило, застило, не давало,
и перестать уже маяться ерундой и
в стошестьдесятый раз начинать сначала.
давай уже будем просто любить друг дру...
давай мы займемся любовью, потом покурим.
одну на двоих. и пускай разойдемся к утру,
но хоть эту ночь проживем вне придуманных тюрем
и будем как раньше: безумны, прекрасны, юны.
и будем безумствовать и упиваться друг другом
без чувства утраты, без чувства тоски и вины
и вечного чувства, что все убегает по кругу.
вот все, что хочу я холодною ночью в сети:
обнять тебя так, чтобы сердце услышало сердце
и рук не разжать, и руки твоей не отпустить -

до нового утра, до нового века, до смерти.

© Copyright: Марта Яковлева, 2009

[...]

Как всегда, уходишь с работы в восемь, надеваешь шкурку и бьешься оземь,
Подчиняясь странной метаморфозе типовой легенды для Василис.
Чтоб опять в лягушку из царь-девицы. Генеральный видел бы – удивился
[Он сторонник принципа “vidi – vichi”], но пока не ведает – веселись.

Ты шагаешь молча с зонтом и сумкой. А весна текущая [сука сукой]
То зальет глаза похотливой скукой, то прижмется жалостливо к ногам.
Беззащитна так же, как беспардонна. Беспринципна так же, как бесподобна.
И ее попутавший бес, подонок, превращает лирику в балаган.

...

[...]

у неё в голове не метель, а зима с ураганами,
а в вишневых губах её прячутся глупостей тысячи.
и она для него – невозможная, чУдная, странная,
но никак её образ в сознанье своем он не выключит.

...

-8155-


"на улице, чай, не Франция" - и Бродский, как всегда, прав.
на улице - кофе и Питер, терпи. там выныривают из метро красивые
и далекие, берут друг друга губами за губы, губами за пальцы,
смеющиеся, милые, цветные. а ты только и можешь стоять с ними рядом,
беспомощно улыбаться - у тебя нет таких губ, таких трехкомнатных квартир.
и сердце-то у тебя всё в пломбах, в пломбах. и руки в тромбах. и жизнь в траблах.
забитое наглухо детство. короче, давай короче, и в одной комнате можно
быть одинокими, и долго падать в пробелы электронного письма, как в снег, и ночью
всегда кажется, что не услышат. забьем на этот межладонный проём, пойдем на красный,
поговорим по дороге самыми затасканными на свете (на лене и кате) словами.
ни обнять, ни ударить. внешность у тебя в нежность, а я, как дурак, вцепилась
тебе в куртку и стою, молчу, привыкнув, что все разговоры доходят до переломов.
останься, а то я совсем остыну. жалобно поскулю в спину автобуса, развернусь и
поеду на залив заливать горе. пять минут, за которые можно спятить. и потом дли недели
не для меня, но только возвращайся. как нарочно накрапывает боль, стонут движения,
до жжения пробки по утрам раздражают, слышим, как нас ничего больше не связывает:
ни голосовые связки, ни бинты, ни килобайты. облезлое метро не налезает на город,
не может без паники пьянок и бьющих ног, а мы все просим, чтобы с нами поговорили,
просим в телефон людей, которые молчат. окончательно так, до нервных окончаний,
безнадежно, насовсем. мама, я не знаю, откуда бывает так грустно посреди
переполненного проспекта, зачем так орет в уши ветер, и как взять и заткнуться.
"на улице, чай, не Франция" - и Бродский, как всегда, прав.
на улице - кофе и Питер, терпи. впалые щеки подушек, выпирающие ребра батареи,
арки домов как красиво очерченные брови. я не блюю стихами, я ими люблю.
мы - это когда один поцелуй в ключицу больнее удара.

Para-mi - "Мы"

душа жива, а сердце маленький камень

part III

Дом только в ладонях

Что нам делать в Греции? Если Греция - это та же комната, только с колоннами и сладким виноградом. Что нам делать во Франции? Если Франция - это та же комната, только с Эйфелевой башней и шампанским. Что нам делать в Англии? Если Англия - это та же комната, только с чаем и гвардейцами в медвежьих шапках. Что нам делать в Тибете? Если Тибет - это та же комната, только с высокими горами и большей концентрацией смирения внутри. Что нам делать в Японии? Если Япония - это та же комната, только с садом камней и горячей рисовой водкой.

Слушай ту девочку, ведь она говорит, что дом в её ладонях. Мы всегда идём домой, знаешь. Сядем напротив, будем фотографировать стены, переводить шизофрению в слова и слать из одного угла комнаты в другой открытки, наполненные целыми мирами. Что нам делать в Греции, скажи?

яшка

все выходные по спирали,
как от себя, сбегать из дома:
в сто сотый раз не успевали,
такси ловили на Садовом,
столицу, словно море, морща
колесами, шагами, бегом.
и на бегу глотали молча
обиды с кофе. за обедом
вином желудок украшая,
чтоб беззаботность стала дерзкой.
вдруг осознала: я большая -
совсем нет времени на детство,
на репетиции взросленья,
на поиски себя в квадрате
отдельно взятой спальни. злее
во рту соленый привкус драки
с самой собой за тёплый жирный
домашний сон в диванном чреве.

когда мы встретимся, скажите,
вы мне откажете в ночлеге?

бегом по парапету;

она ночами не спит, засыпает ближе к пяти.
думает о разных мечтах и о том, что нужно проснуться к семи.
конечно, еле встает, начинает искать мозги,
и кофе на завтрак без сахара обжигает ее изнутри.

она опять опаздывает, собирается на ходу, одевается в лифте,
а мокрые волосы сушит на улице холодным утренним ветром по лицам.
наверно, взрослеет и чаще теперь меняет цвет pink на black.
и постоянно забывает, уходя из дома, выключить свет.

наверно, она странная, умеет читать чужие мысли.
ходит босиком по холодному полу и разгадывает сны по умным книжкам.
совсем не верит в любовь, точнее не хочет верить.
запирает себя на замок и мечтает слетать на север.

она психопатка и истеричка, часто накручивает сама же себя,
не любит солнце, и счастлива наверно только по пасмурным дням.
вечерами ее согревает с лимоном чай и общение в icq,
а брызги холодной воды по лицу помогают ей окончательно не пойти ко дну.

она совсем не следит за днями/неделями/календарной датой,
не может запомнить законы Ома и зачитывается Анной Ахматовой,
записывает свои бредовые случайные мысли карандашом где попало,
а потом рифмует их, еще раз убеждаясь в том, что глупа и бездарна.

у нее далеко не сахар слова – рождена под знаком стрельца,
все время что-то болит внутри а мозги разрывает от бесконечных «help me».
она постоянно с особой нежностью водит острием по живому
и не видит причин дать себе хотя бы один день прожить без новой роли.

у нее за окном всегда то проливной дождь, то холодный ветер,
и она всеми силами пытается сделать так, чтобы ее погоду не заметил.
она сама себе ставит задачи с бесконечным числом неизвестных,
и часто смеется, зная, что смех – лекарство от всего на свете;

Яишница по-французски


Очень простой, но вместе с тем интересный и оригинальный завтрак. Когда я впервые приготовила это блюдо любимому мужу — он даже не мог решиться его съесть, было жалко такую красоту:)

2 ломтика белого хлеба
2 яйца
Укроп
Сливочное масло
Соль

Аккуратно вырезать из хлеба серединку, чтобы получилось "окошко", саму серединку нарезать кубиками. На сливочном масле пожарить гренки и "окошки" (их только с одной стороны) до румяной корочки. "Окошки" перевернуть, в центр положить по маленькому кусочку сливочного масла и разбить туда яйца. Посыпать укропом, посолить, на маленьком огне довести до готовности. Подавать с гренками. Приятного аппетита!

-7647-

Когда я сказала Ему, что не хочу его видеть, Он взял и выключил свет. а ты бы просто обиделся и ушел, вот поэтому я - с Ним.
(c)

-7194-

Легко любить ее, когда она улыбается?
Легко любить ее уложенные волосы и тщательно накрашенную красоту.
Легко любить ее, когда ее главные проблемы лишь делают тебя сильнее в своихглазах - ты ведь можешь починить наушники, купить шоколадку или сказатькомплимент?
Легко любить ее, когда она всегда в хорошем настроении. Когда дарит егоокружающим за даром.
Легко любить ее запах нежных духов.
Легко любить всегда тщательно подобранные фразы.
Легко любить ее, когда она помогает тебе незаметно и ненавязчиво
Легко?
А теперь попробуй любить ее, когда она курит в открытое окно ночью, когда отнее пахнет дымом и слезами.
Легко?
Попробуй любить ее, когда она рыдает на полу в комнате, согнувшись от тяжеститаких проблем, которые ты не то что поднять на свои плечи - сдвинуть несможешь.
Попробуй любить ее с утра, когда она сонная смотрит в зеркало без улыбки. безмаски.
Попробуй любить ее всю, без остатка, все ее минусы, проблемы и разочарования.
Попробуй влюбиться в нее, когда она кричит на детей, когда она делает рефератпоздно ночью, когда она ругается с близкими, когда она чувствует себянепроходимо одиноко.
Легко?
Попробуй..(с)

-8115-


Иди к черту, мой сладкий. Я люблю острoe.

(c)

-8121-

Достоинство - это не зазнайство, не любование своими преимуществами. Это равновесие смелости и самоконтроля.

(с)

-8079-


Бывает так, что лежишь всю ночь без сна, обдумывая проблемы, которые накопились днем. А утром встаешь с больной головой, и понимаешь, что для того, чтобы решить все проблемы, нужно было просто выспаться.

© Джонатан Дэвис

(c)

Когда хочется пиздеть о том, что любви не существует, что семейные
ценности разменяли на хуйню, что все вокруг инфантильные, трусливые,
пиздодельные, бездуховные и тупорылые – посмотри в зеркало и устыдись.

последствия комплекса неполноценности - видеть в себе, а не в ком-то, причину неудачного субботнего вечера.
последствия мании величия – видеть в себе, а не в ком-то, средоточие мирового зла.
последствия наличия мозга, блядь – думайте, думайте, думайте хоть немного витиеватей, чем «ведь ты этого достойна!»

Не достойна. Не достойна и точка.

Существует справедливость фатума, существует баланс, существует закон : если
поутру вам хочется блевать от тоски, вы достойны именно сблева, а не
кафе-макьято, круассана с повидлом и чудесного вида из окна.

Каждому по заслугам, каждому – Ходорковскому, Березовскому, Майклу Джексону и
Медведеву, золотым наследникам и молдавским домработницам, пидорам,
блядям и светочам разума – всем по заслугам, всем до самой последней
жабы.

Не женился?
Не отвез на острова?
Не подарил за двести пятьдесят тысяч евро ништячок на пальчик и не слушал бла-бла-бла
про «карьеру»? – Хуйня у тебя, кисуля, и пальчики, и карьера! Хуйня!

Ах, как сладок этот момент в жизни современной девушки - переложить
ответственность на первого подвернувшегося Васю. Ответственность за
будущее и, разумеется, за прошлое.
Ответственность за невыученные
неправильные глаголы, за незаработанные миллионы, за непрочитанного
Гете, за Мадагаскар, на который так и не поехала, ведь нахуй
Мадагаскар, если есть Турция-все-включено?

Лень тебе было, сука, заморачиваться, лень? Лень было прыгать выше головы? Лень было даже попытаться?
Ты пыталась?
Не пизди! Все, кто пытались получили по заслугам, а ты сиди, жри
шоколадочку и вздыхай над Дэни Оушэном, Томасом Крауном, Джеймсом
Бондом и мистером Бигом – «Ах, где же, настоящие мужчины?»

Там же, где настоящие женщины – а ты думала что, прибегут слушать твои
истории «ой, как мы с подружкой один раз напилиииииииииииииись»?

Я не верю в мезальянсы, и если принц женится на золушке – то или принц
самозванец (бентли, фрак, ордена – но Корецкий на прикроватной
тумбочке, а телефон звОнит, а не звонит) или у золушки где-то в
офф-шоре припрятан имиджевый сюрприз.

Я не верю в мезальянсы как не верю в нереализованный талант.

Хуйня это было, а не талант, раз не проросло сквозь лень, сквозь тупость, сквозь глухоту и близорукость, сквозь рутину и суету.

И это не мезальянс, если ты такая умная и хорошая, живешь с ним, таким
тупым и неблагодарным. Это норма. Просто приглядись к себе – и увидишь,
насколько вы идеальная пара.

Чего вы ожидали, девочки, вкладывая
свой бюджетный сердечный жар в провальные пирамиды «сурьезных
отношений»? Чего вы ждете, носясь со скромным капитальцем своих грез?
Вам надо ебанических барышей? Взыграла амбиция двигать Солнце и
светила? Рассчитываете дать сколько есть – а получить все, что хочется?

Ах, хочется «просто семью»??
Создавай
ее с тем, кто «просто- не-против» - просто хороший Вася, который просто
работает на просто работе и просто не бьет тебя по ебалу, дав
объективный шанс радоваться жизни – « не хуже, чем у людей».

А если вдруг покажется, что достойна «чего-то лучшего», если вдруг
покажется, что Вася не тот, о ком ты грезила юной и невинной, если
вдруг покажется, что «настоящая» жизнь, со всеми ее «настоящими»
радостями (лодки, гольфстримы, красные дорожки) проходит мимо тебя –
просто посмотри в зеркало.
Вася ровно настолько же не Роман Аркадьевич, не Брэд и не Джонни – насколько ты не Даша, не Анжелина и не Ванесса.

И завалите наконец ебало с этими вашими примерами “Ах, хочу, чтобы все
было, как у моих родителей – папа всю жизнь носит маму на руках!»
Ваша
мама, в отличие от вас, не пила вискарь из горла, не принимала
наркотики и не трахалась с придурками с дикотеки, прикрываясь поисками
настоящей любви.

Вы тоже не пили, не принимали и не трахались?
Подумать только... какая тоска.


* (с) интернет-пользователи
 

-2082-

 

***********

[...]

а ты напиши, что настанет однажды август -
не смогут его удержать ни цербер, ни аргус,
он вырвется к нам, убежит, он ведь очень смелый,
такой бесшабашный… но даже не в этом дело,
а в том, что ведь эта смелость его - заразна,
и всё, что было нельзя, станет можно. сразу.

...