Когда я читаю такие книги, как "Братья Карамазовы", у меня в голове начинает всё бурлить, как будто чай в стакане мешают. Это с одной стороны невыносимо, но с другой стороны, это ощутимое движение мозга.

Конечно, я всё забуду вскоре. Но всё-таки что-нибудь я напишу из того, что уже не забыла.

Я давно ещё порешила на том, что смысл жизни в жизни. Раз уж я читаю "Братьев Карамазовых", к моему представлению о смысле жизни должно же что-нибудь прибавиться. И прибавилось. Не только, кстати, про смысл жизни я подумала.
Дело в том, что у меня есть такая маленькая проблема. Я не всегда до конца определяю понятия, которые хочу определить. Вот например, я не определила понятие "смысл жизни". То есть его значение как бы и так понятно.
Только вот смысл жизни - это то, что делает жизнь желанной.
И тогда пасьянс раскладывается: смысл жизни в поиске того самого, что и делает жизнь желанной.
Это просто отвратительно глупо звучит, но зато, если это осознавать, то возникает именно такое ощущение, как когда складывается пасьянс. Может быть, это ощущение - спокойствие.

***

В "Братьях Карамазовых" я узнаю себя во всех героях по очереди. И в Алёше, у которого наверняка холодные пальцы (хотя у меня всегда тёплые руки), потому что у него постоянный когнитивный диссонанс.
И в Мите, который дебоширит и придумывает какие-то странные штуки, потому что он романтическая натура.
И в Иване, который мучается тем, что пытается, как мне кажется, доказать самому себе, что нет бессмертия души и Бога.
И в их отце - шуте, который сделает обязательно назло просто потому, что если быть плохим, то быть плохим до конца - я тоже нахожу часть себя.
И в Катерине Ивановне, которая прельщается какими-то сверхидеями ради того, чтобы почувствовать "непростотаковость" существования. В романе это называется надрыв. Думаю, что у меня в день случается в голове по несколько идей-надрывов. Самая сильная была, когда я подумала, что я должна жить жизнью другого человека и что в этом смысл существования. К счастью, я на следующее утро поняла, что это был надрыв, хотя тогда я ещё не читала "Карамазовых" и не знала этого определения - "надрыв".

Ужасно хочется дочитать роман.

Кстати говоря, давеча (не могу не употребить сейчас это слово, потому что по частотности в произведении оно не уступает слову "Карамазов") я (в очередной раз) издевалась над Рогачёвой, которая была в умилении от романа. И я сказала ей: "Ой, ну ты-то у нас тонкая натура и чувствительная, и нам-то такие глубокие чувства восхищения слогом и смыслом недоступны".
Рогачёва! Беру свои слова обратно!
Беру их обратно! Не беспокойся, ты не тонкая и не чувствительная натура! Оказалось, и нам доступны.

Это самое лучшее извинение в моей жизни!) В духе отца Карамазова?