- Милая Матильда, - сказал Гейнрих после долгого поцелуя, - мне кажется
сном то, что ты моя; но еще более изумляет меня, что ты не была всегда моей.
- Мне кажется, - сказала Матильда, - что я знаю тебя с незапамятных
времен.
- Неужели ты действительно меня любишь?
- Я не знаю, что такое любовь, но одно могу тебе сказать: у меня такое
чувство, точно я только теперь стала жить, и я так привязана к тебе, что
хотела бы отдать за тебя жизнь.
- Дорогая Матильда, только теперь я понимаю, что значит быть
бессмертным.
- Милый Гейнрих, как ты бесконечно добр. Какой дивный дух говорит
твоими устами! Я бедная, незначительная девушка.
- Как глубоко ты меня пристыдила! Ведь то, что есть во мне, исходит от
тебя. Без тебя я был бы ничем. Дух без неба ничто, а ты небо, которое меня
держит и сохраняет.
- Каким бы я была блаженным существом, если бы ты был такой же верный,
как мой отец. Мать моя умерла вскоре после моего рождения. Отец мой до сих
пор почти каждый день плачет о ней.
- Я этого не заслуживаю, но я хотел бы быть счастливее его.
- Я бы хотела долго жить подле тебя, милый Гейнрих. Я наверное сделаюсь
гораздо лучше, благодаря тебе.
- Ах, Матильда! Даже смерть не разлучит нас.
- Нет, Гейнрих; где буду я, будешь и ты.
- Да, где будешь ты, Матильда, буду вечно и я.
- Я не понимаю вечности, но мне кажется, что вечность это то, что я
испытываю, когда думаю о тебе.
- Да, Матильда, мы вечны, потому что мы любим друг друга.
- Ты не поверишь, милый, с каким глубоким чувством я сегодня утром,
когда мы вернулись домой, опустилась на колени перед образом Небесной Матери
и как несказанно молилась ей. Я точно изливалась в слезах. Мне показалось,
что она улыбнулась мне. Теперь только я знаю, что такое благодарность.
- О, возлюбленная, небо дало мне тебя для поклонения. Я молюсь тебе. Ты
святая, ты возносишь мои желания к Богу; в тебе он является мне, в тебе он
показывает мне всю полноту своей любви. Что такое религия, если не
беспредельное согласие, не вечное единение любящих сердец? Где сошлись двое,
там Он среди них. Я буду вечно дышать тобой; грудь моя никогда не перестанет
вдыхать тебя. Ты божественное величие, вечная жизнь в очаровательнейшей
оболочке.
- Ах, Гейнрих, ты знаешь судьбу роз. Будешь ли ты целовать поблекшие
уста и бледные щеки с прежней нежностью? Не сделаются ли следы старости
следами минувшей любви?
- О, если б ты могла взглянуть моими глазами в мою душу! Но ты любишь
меня и, значит, веришь мне. Я не понимаю, как можно говорить о бренности
красоты. Она неувядаема. То, что меня так неразрывно влечет к тебе, что
разбудило во мне вечное стремление к тебе, то не во времени. Если бы ты
могла видеть, какой ты мне кажешься, какой дивный образ проникает сквозь
тебя и светится мне отовсюду, ты бы не боялась старости. Твой земной образ
лишь тень того очарования. Земные силы стремятся сохранить его, но природа
еще не совершенна. Тот образ - вечный прообраз, частица неведомого святого
мира.
- Я понимаю тебя, милый Гейнрих; я тоже вижу нечто подобное, когда
гляжу на тебя.
- Да, Матильда, высший мир ближе к нам, чем мы обыкновенно думаем. Мы
уже здесь живем в нем и видим его тесно переплетенным с земной природой.
- Ты откроешь мне еще много дивного, любимый мой.
- О, Матильда, только от тебя я получил дар прорицания. Все, что у меня
есть - твое; твоя любовь поведет меня в святилища жизни, в святую святых
духа; ты вдохновишь меня на самые высокие мысли. Как знать, не претворится
ли наша любовь в пламенные крылья, которые поднимут нас и понесут на нашу
небесную родину, прежде чем смерть настигнет нас. Разве не чудо то, что ты
моя, и я держу тебя в моих объятиях, что ты меня любишь и хочешь быть навеки
моей?
- И мне теперь все кажется возможным, и я чувствую отчетливо, как во
мне горит тихий огонь; как знать, может быть, он преобразит нас и разобьет
земные оковы. Скажи мне только, Гейнрих, питаешь ли ты ко мне такое же
бесконечное доверие, как я к тебе? Я никогда еще не испытывала ничего
подобного, не питала такого чувства даже к моему отцу, хотя я его бесконечно
люблю.
- Милая Матильда, я истинно страдаю, что не могу сказать тебе сразу
все, что не могу сразу отдать тебе моего сердца. Я в первый раз в жизни
говорю с полной откровенностью. Никакой мысли, никакого чувства я от тебя
больше не могу утаить: ты должна все знать. Все мое существо должно слиться
с твоим. Только самая безграничная преданность может удовлетворить моей
любви; ведь в преданности любовь и состоит. Она таинственная гармония нашей
самой таинственной сущности.
- Гейнрих, так двое людей никогда еще не любили друг друга.
- Я в этом уверен. Ведь прежде еще не было никогда Матильды.
- Не было и Гейнриха.
- Ах, поклянись еще раз, что ты моя навеки! Любовь - бесконечное
повторение.
- Да, Гейнрих, я клянусь быть вечно твоей, клянусь невидимым
присутствием моей матери.
- Я клянусь быть вечно твоим, Матильда, клянусь тем, что любовь - знак
того, что с нами Господь.
Объятия, бесчисленные поцелуи запечатлели вечный союз блаженной любящей
четы.
Новалисъ. "Гейнрихъ фон Офтердингенъ".
