Я думаю, что среди моих читателей есть порядочное количество верующих людей. Мне всегда хотелось задать вопрос, который задавали многие люди себе, другим и в пустоту.

Как вы объясняете очевидную несправедливость Бога? Лживость и нетерпимость его служителей?

Я скажу за себя, что я скорее язычница и еретичка, но никак не веруящая. Мои боги меня берегут, но что с вашими? Мне действительно интересно было бы услышать комментарии.

15 июня.

На скамеечке сидели двое. Двое обычных, городских жителей, которых полно в любом закоулке пыльного города. Они лазят по свалкам, заходят и выходят из подъездов, занимаются сексом на кровати, на полу, на столе и под столом. А кто-то, возможно, перепил и вызывает жалость своими позывами к рвоте в туалете.
Но эти двое просто сидели и даже не мелкопакостничали, выписывая на скамейке свои имена.
"Хм," подумал парень " а если я сейчас положу ей руку на колено, она подумает, что я извращенец? А, если на плечо? Тоже не вариант, подумает, что я от неё что-то хочу."
"А если он мне положит руку на колено, что мне делать - улыбнуться, так как в сериальчике, или же пощечину дать, так как в сериальчике? А вдруг он подумает, что я блядь какая-то или ещё хуже, монашка в трусах верности!" - пугливо думала девушка.
В итоге паренёк не решился положить руку ни на колено, ни на плечо, а девушка так и не решила диспут кем быть лучше: блядью или монашкой.

7 июля.
Тот же самый, знакомый нам уже выше, обыкновенный парень сидел у той же самой, знакомой нам выше, обыкновенной девушки дома и потягивал кофе из какого-то дорогого маминого сервизика. Девушка сидела рядышком, облокотившись на него и нервно хихикала, иногда заправляя за уши прядки волос, которые тут же выпускала обратно.
"Если я её сейчас завалю и начну целовать, она будет считать меня насильником? Или может вообще никакого секса до свадьбы? А вдруг она вообще фригидна? Что же делать-то?" - размышлял паренёк, перебирая волосы девушки в руке.
"Есть ли у него с собой презервативы?" - раздумывала девушка. "А что, если мама узнает, что я уже с ним спала? А вдруг она меня посчитает неприличной девушкой? Может лучше до свадьбы подождать?"
В тот момент у девушки зазвонил мобильный, в котором родители сообщали, что приедут через минут 40. После долгого засоса и пересчитывания языком всех зубов партнера, парочка разбежалась по домам, так и не решив проблему сексуального харакера.

19 июля
Парень, без пяти минут мужчина, обнимал девушку за тонкокостное плечо, безуспешно пытаясь дотянуться пальцами до соска.
"Интересно, а если я ей предложу мастурбировать передо мной, она согласится? Или решит, что я извращенец? А если убежит без оглядки? Слишком стрёмно все таки прямо спрашивать."
"Показать ему мои анальные шарики, что ли" размышляла тем временем девушка."Но скорее всего он от меня сбежит. Подумает, что я девушка грязная, с извращенными мыслями! Стыд-то какой, ещё друзьям расскажет. Нет, лучше промолчать."

30 лет спустя.

Та самая девушка, уже постаревшая, с вяленькими животиком на котором красовался рубец от кесаревого сечения стояла абсолютно голая перед зеркалом и втирала крем для декольте между грудей.
В дверь без предупреждения зашла её уже взрослая дочь и в ужасе остановилась на пороге.
-Мама! Ты что это голая тут бегаешь?! А если дети тебя увидят! Спрячь свои старческие кости немедленно или уйди в ванную хотя бы! Это же неприлично! - дочка скривила хорошенький носик, от чего сразу перестала быть симпатичной.
Мать повернулась к ней и наклонила голову, так что волосы со стальным отливом седины упали на бледные, растянутые кормлением соски.
-Ты знаешь, доченька, - отчетливо произнесла она. Только на пороге старости, ты понимаешь, что прилично и неприлично - не имеет никакого значения. Что осторожная любовь ранит намного больше безумной. А один день вдвоем, но так, чтобы забывать дышать и думать, чтобы каждый мускул дрожал от напряжения, истомы и адреналина, запоминается лучше, чем век хождения на цыпочках.
Я всю жизнь боялась быть кем-то не тем. Но только сейчас поняла, что убежать от себя не получиться. Я была всем тем, что ожидали от меня. А где я потеряли желания, я уже и забыла.
С этими словами женщина развернулась к зеркалу и начала ласкать себя между ног, под взглядом застывшей в ужасе дочери.

Однажды, прекрасным летним днем мальчик и девочка сидели на берегу реки, макая босые пальчики в воду. Мы назовем их мальчиком и девочкой, хотя на самом деле они были мужчиной и женщиной, почти Адамом и Евой, но для красивого слога и сохранения невинности - они будут мальчиком и девочкой. Они оба носили белые, длинные рубашки до пят с маленькими завязочками-бантиками на шее. "Давай завтра пойдем ловить рыбу на рассвете?" - спросила девочка(которая женщина), "она так смешно плещется утром."

"Давай" - ответил мальчик(который мужчина) и серьезно кивнул головой.

"Я украду удочку. Я, правда, не знаю где, но ведь где-нибудь в этих бесконечных коридорах найдется же удочка?" - с легкой эйфорией прошептала девочка.

"Конечно" - ответил мальчик, гладя девочку по спине, там где белый хлопок не прикрывал бледную спину с остро выступающими позвонками.

"Я тебя не буду будить, ты ведь сам встанешь, ладно?" - девочка улыбалась чему-то невидимому на том берегу.

"Ладно" - согласился мальчик.

Девочка рано проснулась и долго ждала мальчика возле его палаты, это которая прямо напротив плката со СПИДом.

А мальчик почему-то так и не проснулся.

Давай-ка, купи мне карету, мой мальчик,
Шестёрку вон тех вороных не забудь,
Помчали обратно в пошлую сказку,
Кокаина не будет, разве только чуть-чуть.

И купи мне корсет, да поуже,
Так чтоб ребра скрипели от шелковых лент,
И платье, и платье с брильянтом получше,
И всё же на секс ты услышишь презрительно "Нет".

Мой мальчик, купи мне Версаль с зеркалами,
Так, чтобы в каждом по двести раз я
Я ведь Алиса почти в Зазеркалье.
Скажи мне мой мальчик, ты любишь меня?

Я решила написать фанфик по Наруто. Пожалуиста, не падайте со стульев, я не деградировала до уровня третьего класса. :) Мне нравятся персонажи Наруто своей живостью, потому я решила их использовать в небольшой истории.
Осторожно, писать я буду исключительно в стиле Nc 17 и Nc 21. (Поясняю: Жестокости, написилие, подробные описания всяких противных вещей.)

Заголовок : Мой парень – монстр.
Автор: госпожа СС°
Жанр: angst, darkfic, романтика, X
Пэйринг: Гаара/Илкэ, Неджи/Сакура, Наруто/Сакура и другие
Рейтинг: NC-17 до NC-21
Опубликовано ещё: http://www.liveinternet.ru/community/naruto_fans/post78570009/
Ночью был найден мёртвый страж скрытого селения в песке. Особая жестокость убийства заставляет молодого кадзэкаге Гаара исследовать это, казалось бы, бессмысленное убийство. Цунадэ, хокагэ селения Коноха, высылает в помощь дружественному селению Песка Неджи, Сакуру и Наруто. По пути их миссии, они обнаруживают Илкэ... встреча с которой изменяет их размеренную жизнь навсегда.
Все права принадлежат Масаси Кисимото.
Авторские заметки: Осторожно ОС! Никакого слэша, чистый Het. Гаара всё ещё имеет в себе Сюкаку(песочного демона). Особо впечатлительным не рекомендую читать.
Читать далее

Я не читаю объявление в газетах.
Почему-то мне становиться жалко людей, которые пытаются выставить себя голубоглазыми блондинками, наивно думая, что этот миф продержиться хотя бы до, несомненно, скорой свадьбы. Предприимчивые дядьки шерстят интернет в поисках "молодых и горячих" девушек, которые не защищают свои фотографии копирайтом, дабы выставить их в рубрике "Ищу парня для любви и большего!". Меня всегда поражал парадокс того, что есть на свете наивные простые парни, с обычной внешностью, которые свято верят, что красавиц - просто дочерта и все они хотят любви и большего. И настолько им бедным не хватает любви, что приходится давать объявления в поганых газетёнках.
Сидя на вокзале, я откровенно скучал. Рядом со мной кто-то забыл газету, и я стал листать её в поисках чего-либо занимательного.
Пропустить страницы с тем, как дебоширила Пугачева на вечеринке у Фили вместе с Орбакайте и сладкими девочками из Фабрики, я не мог.
Мой поезд опаздывал, а делать всё равно было нечего. Потому я раскрыл газету на странице объявлений.
Кроме обычного Куплю-продам, имелась коллонка с "Знакомствами".
Одно объявление бросилось мне в глаза. Наверное, своей длинной.

"Ищу человека" - гласил заголовок.
"Я ищу человека-ветра, который бы всегда провожал меня в путь.
Я ищу человека-посоха, на который бы я оппиралась в пути.
Я ищу человека-сокола, который бы был моим зрением.
Я ищу человека-небо, который бы обнимал меня каждую ночь.
Я ищу человека-сталь, который бы никогда меня не подвел.
Я ищу тебя. Твоё счастье."

Наверное, дальше читать и не стоило. Что-то во мне тихо вздохнуло, оттого, что я не был ни одним из этих людей.

Ненавижу состояние утро-после-попойки. В горло насыпали известку, в глаза кто-то случайно мазнул красной акварелью, черепную коробку разносит племя разудалых папуасов, свои трусы сложно найти под полуметровым слоев бутылок и окурков, а девушка рядом, вообще оказывается похожей на давно вымершего ящера.
Кстати, о девушке. Она ведь была, так? Я опустил глаз вниз, чтобы обнаружить, что ни майки, ни штанов на мне нет. По ощущениям, носки и часы, а также такая ценная вещь, как чья-то ежедневная прокладка, всё ещё находились на мне. Выкарабкавшись из под завала жестких, неприятных покрывал, жесткость которых, по идее должен был скрывать советский пододеяльник, я пробрался в ванную и уставился в зеркало.
Наверное, такой же ужас испытывал честный, немецкий солдат глядя в заросшее и суровое лицо сибиряка. Сказать, что я был ошеломлен собственным чудовищным видом, не сказать ничего.
Содрав приклеившуюся к редкой поросли на груди прокладку, умывшись, прополоскав рот, дабы избавиться от страшного привкуса фикалий во рту, я занялся поисками своей одежды. Выявить её среди всего прочего хлама, который обильно валялся на полу и был равномерным слоем распределен по всей квартире - было сложно. Так как тела остальных собутыльников всё ещё не двигались, я оказался самой ранней пташкой и всё таки сумел выудить из завалов некоторые свои вещи. После сей процедуры, я решил поискать в месте своего ночлега ещё какие-либо ценные вещи, которые могли выпасть в угаре гулянки.
Обшарив покрывало и подушку, я нашел несколько семечек, один презерватив(впрочем слава всем аллахам не использованый) и лифчик.
последняя находка оказалась самой интересной.
Эта интимная деталь женского туалета явно принадлежала даме, причем даме со вкусом. Лифчик явно не превышал умеренный третий или большой второй размер, не имел внутри ваты или силиконовых подушечек, а также кружев. Он был абсолютно гладким, с приятной, шелковистой поверхностью и вышитыми райскими птицами на нём. Такая вышивка стоила явно недешево, да и сама вещь была ценной, насколько вообще может быть ценен лифчик. Но чей он? Мой мозг стал медленно обрабатывать данные прошлого вечера.
Несколько моих знакомых и незнакомых мадамов принимали участие во всеобщем веселье, что нас быстро сблизило до уровня мужа/жены, друга/подруги. Но такую замечательную вещь я бы явно отметил. Уж и подавно, если бы девушка разделась передо мной. Так почему он лежал на том месте, где я спал? Почему я был раздет, хотя рядом со мной не было такой же страдающей похмельем спутницы? Не могла же девушка просто оставить лифчик здесь и уйти? Все мазельки, которые обычно принимали участие на подобных вечеринках, не страдали обилием денег и спонсоров и тщательно собирали все резинки для волос, не говоря уже о лифчиках. Значит Она должна находиться среди гостей.
Несмотря на моё странное желание непременно вернуть лифчик экстравагантной даме потерявшей его, я не мог себе позволить общупать всех лежащих в двух комнатах девушек на наличие лифчиков. Потому, засунув его в карман, проверив мобильник и кошелек, я прокрался к двери, провенул ключ и выскользнул в подъезд.
В подъезде почти приятно пахло плесенью и сыростью, так что я вдыхал этот райский запах многоэтажки как чистейший горный воздух после удушливого газа, состоящего из испарившегося пота, алкогольных испарений, сигаретного дыма и застоявшейся еды. Запихнув лифчик поглубже в карман, я зашагал по улице, находу глотая парацетамол и молясь Сцотоне о избавлении от головной боли.
Дальнейший день прошел как обычно. Я пил много воды и извинялся перед подружками за моё отсутствие вечером у них под крылышком "Учеба, понимаешь, учеба. А потом работа. Я тааак устал." Обычно для по настоящему дорогих мне людей у меня нет отговорок, но к сожалению, эти милые курочки этого не знали и всё принимали за читую монету.
Лифчик я выложил на видное место в квартире, так, чтобы я мог подумать, кому он мог принадлежать. Поломав голову, я в итоге пришел к гениальной идее позвонить хозяину квартиры и узнать, нет ли у него на примете обеспеченных девушек, которые могли бы быть вчера вечером.
Как выяснилось, что хозяин квартиры не знает вообще никого нормального, кто мог бы устроить такой бордель, а я вообще являюсь полной скотиной, что ушел так рано и не стал помогать в уборке. Я предпочел положить трубку до того, как она взорвется.
И всё же? Кто эта дама?
После пристального осмотра лифчика, он мне стал подмигивать и заигрывать, так, что я решил прогуляться по улице и подышать несвежими выхлопами столицы.

А Мария сидела в это время на балконе, ста метрами левее и пятидестью метрами выше, на восьмом этаже, и печально курила Lucky Strike. Милые трусики с райскими птицами покоились на горшке с китайской розой.

Продолжение следует.

О, да. Я просыпаюсь и потягиваюсь. Сладко-сладко, я вытягиваю тонкие, длинные пальцы, тело натягивается струной под мехом снежных барсов. Мои шоколадные кудри, небрежно расскиданы по шелковым подушкам, которые целыми кучами и свалками лежат на моей постели и возле неё.

Моё пафосное Я проснулось. Да нет же, проснулась. Она - девушка. Капризная, упрямая и до пятнах в глазах пафосная.
Она не ездит поездами, у неё есть своя карета с четверкой чистокровных, арабских жеребцов.
Она не пользуется кремами для лица и рук, они от природы шелковистые и гладкие.
Она не вычесывает свои кудри, для этого у неё есть сотня служанок, которые дерутся за её мимолетный взгляд.
Она не сквернословит, она вставляет плохую рифму в свои безупречные стихи.
И она проснулась. И имя ей - Легион.

Я вскльзываю в своё легкое, шелковое платье цвета старого вина. Две немые рабыни вплетают мне ленты в волосы. Я вырываюсь из их ловких и послушных рук. Я выбегаю в зал, который не имеет потолка. Вокруг меня стоят произведения искусства, за которые бы подрались все музеи мира. Я небрежно кидаю свою туфельку в Венеру Милосскую. Она шатается и падает, разбиваясь на тысячи осколков. Я выцарапываю улыбку Моны Лизы, я сдираю наготу Данаи.
Я смеюсь. Я! Я! Я! Я прекрасна! Это всё моё! Это мой личный Лувр, мой маленький Версаль, мой Колизей! А что имеет ценность, если это нельзя разрушить?
Я бью мою служанку на отмашь. Она падает на колени, а кровь на её губах блестит лучше любых драгоценных камней. Эта кровь украшает и скрашивает её серость, её глупость и неполноценность. Она почти не безобразна. Я вытираю её кровь носовым платком. Она недостойна носить такую красоту. На моих идеальных ладонях нет ни капли крови, они девственно чисты.
Я совершенна!


Она не пьет дешевое вино, у неё свои винные погреба, которые простираются на мили под землей.
Она не привлекает мужчин, она ослепляет их.
Она не выбирает одежду, десятки портних шьют самые новые фасоны только для неё.

Я вернулась в свои покои. Там витает призрачный свет от сотни невидимых фонариков. Я чувствую себя утомленной после стольких восхищений собой и зарываюсь в прохладный шелк подушек.
И вдруг Я чувствую что-то. Наверное, так умирают. Я чувствую невероятное, я чувствую боль в сердце. Я заболела? Нет. Что это? Эта невыносимая боль от которой всё мое прекрасное тело корчится и выгибается. Блестящие, невыносимо красивые слезу катятся по шелку подушек. Я плачу.

А моё пафосное Я так и не хочет признаться себе самой, что она давно хочет убежать от своего одиночества, от своей золотой клетки в поля, в горы. Она никогда не признается в том, что ей нужен мужчина. Тот Самый. Тот Особенный.
Она гордая, она молчит и не понимает отчего по вечерам приходит эта невыносимая боль.

Ночь - это особенное время. Ночь великодушно скрывает все изьяны человечества, прикрывает своим покрывалом все уродства и неправды, всегда погладит своей холодной рукой по щеке того, кто ищет огонёк надежды.
Но, Ольга, сидя в такси и уютно устроившись в своей дрёме, конечно, ни о чём таком не думала. Пушистая кроличья шубка приятно грела щеку, а волосы, обычно так мешавшие, спасали её от слепящих фонарей. Какие тут размышления о призрачной философии? Она даже не хотела думать, что таксист - возможно маньяк на охоте и она его очередная жертва. Для маньяка машиа была слишком новая. Да и водитель приятно пах смесью лосьона после бритья и пряными сигаретами. Маньяки обычно не такие.
Пятна фонарей бежали по краю дороги. Свет - тьма, свет - тьма, свет - тьма. Под закрытыми веками резкая перемена света и темноты рождала яркие, красивые пятна всех цветов и размеров. А шубка так приятно щекотала по щеке... Ольга встрепенулась от вибрации мобильного телефона в кармане. Неловкими пальцами она выудила "жабку" из кармана и щелчком раскрыла её.
"Мама" - значилось на синем, неприятно режущем глаза дисплее.
-Да? - спроси Оля ещё не совсем твердым голосом. Дрёма только неохотно сползала с её сознания, всё ещё пытаясь зацепиться цепкими коготками за мозг.
-Олечка, ку-ку! Это мама звонит. Мы будем через два часа, рейсом №213. Запомни иил запиши две-сти-три-на-дцать! Твой брат уже соскучился по тебе, ждет не дождется обещаного джипа на радио-управлении. Ты там смотри, не потеряйся! Аэропорт большой! - в трубке послышались гудки отбоя.
Ольга раздраженно захлопнула трубку. Она уже десять раз слышала номер рейса, точно изучила карту местности аэропорта в радиусе 20 км и волокла с собой тяжелую игрушку для её младшего брата.
Вся эта семейка ей уже порядком осточертела. Её родители очень любили разъежать по разным странам, беря её брата в нагрузку. Она же никогда с ними не ездила - не видела смысла. С её навязчивой мамашей, отцом-подкаблучником и вечно недовольным братом, она с таким же успехом могла остаться дома в квартире. В одиночестве.
Она очень любила одиночество. Наслаждалась и упивалась той свободой и тишиной, которая царила при отъезде родных. Никаких внешних звуков, только её музыка и она. Никаких выговоров за не опорожненую пепельницу, за поздние визиты друзей...
И опять она должна была ехать встречать их в аэропорту. Маман как обычно побежит на неё не хуже стада носорогов, вещая на весь зал, как она похорошела. Опять будут поцелуи, которые оставляют жирный слой губной помады на щеках, а также тихий и невнятный перезвон от цепочек-колец её матери. И опять будет брат, который будет сиять во все его молочные зубы только за новую игрушку. И отец, который будет тихо стоять за всем этим балаганом.
Она и не заметила, как таксист уже подъехал к стоянке аэропорта и дальше ко главному выходу. Как обычно, перед прилетом и отлетом самолетов - ни одного свободного места для парковки не было. Потому Оля выпорхнула из машины прямо в полурастаявший сугроб и стала пробираться к залу ожидания.
Если верить её часам, то до прибытия самолета оставалось десять минут. Как же так быстро пролетело время?
"Ах, все равно. - раздраженно подумала девушка. Сейчас опять будет этот назойливый ритуал мы-тебя-очень-любим-дорогая-доця. Лучше бы они вообще не приезжали." За последнюю фразу она жалеть не собиралась. Вот что им мешает поселиться навсегда в их любимой Италии и оставить квартиру здесь в её распоряжении?
Девушка нашла место среди всех ожидающих, бомжей и тех, кто ожидал опаздывающие самолеты и со всей грациозностью раздраженного человека плюхнулась на металический стул. Её взгляд лениво бегал от табла с прибывающими самолетами, до детектора, где дамочка с явно слишком молодым для неё бойфрендом, ругалась на всю возможность голосовых связок.
С мягким стрёкотом надпись "№ 213 - прибытие в 23:00" сменилась на:
"Рейс № 213 задерживается по техническим причинам."
Оля с раздражением выпустила воздух сквозь зубы. Замечательно. Теперь она будет сидеть ещё пол-ночи здесь из-за того, что сонному пилоту показалось, что в турбину попала ворона.
Она решила пока сходить в туалет и подправить прическу. Намеренно громко цокая каблуками, девушка промаршировала в общественный туалет, перед которым как всегда была очередь с двадцать дамочек. Все потные, злые и с ненавистью подмечающие у кого меньше морщинок.
"Замечательно, ну просто замечательно. Эта ночь становится всё лучше и лучше." По неизвестному закону вселенной в мужской туалет очередей никогда не бывает.
Ольга перевела взгляд с поцарапаных и довольно так и оббитых дверей М и Ж на "Для персонала".
Дверь в комнатку была приоткрыта, а значит там никого не было. Не долго думая Оля проскользнула в дверь и закрыла её за собой. В светлой, покрытой плиткой комнате - было довольно таки приятно. Зеркала были большими и без отпечатков пальцев.Здесь поворачивался кран горячей воды и даже жидкое мыло было не дешевой смесью пенящегося средства и воды. Девушка уже хотела открутить кран, как заметила, что кроме неё в туалете ещё кто-то был. Женский голос глухо прозвучал из кабинки.
-Марин, слушай, а что там с рейсом номер..., короче, то, который по техническим.
-Не знаю. Но говорят всё серьезно. Похоже на то, что у него отказала турбина самолета. А пилот - совсем зеленый, не сумел его посадить и всё. Куча трупов.
Вот теперь руководству придется попотеть, чтобы удержать родственников от истерики прямо в зале. - из соседней кабинки раздался неприятный, низкий голос. Кажется, Ольга уже слышала его где-то. Скорее всего, вещающим прибытие смолетов.
В книгах написали бы так: "Ольге показалось, что мир закружился перед глазами. Белая плитка стала надвигаться на неё, а в ушах послышался странный звон..."
В реале же Ольга ничего не слышала, и плитка вместе с потолком и полом остались на своих местах. Только шуршание меха её полушубка, гулкое биение сердца и внезапно пересохший рот давали знать о том, что она услышала нечто страшное.
Не дожидаясь пока женщины выйдут из кабинок, Ольга вышла в коридор и целеустермленно зашагала к своему месту в зале ожидания. Оно уже было занято подростком с рюкзаком через плечо, который ритмично постукивал ногой об пол. Но зато, рядом с ним место было свободно.
Ольга села на самый краешек стула и сцепила пальцы в судорожном движении.
"Куча трупов... Паника... Тот рейс, который по техническим..."
Она взглянула на табло. Оно по прежнему показывало холодную, четкую надпись: "Рейс № 213 задерживается по техническим причинам."
Внезапно мир принял четкие краски. Синий цвет железных стульев, серая, грязная плитках под ногами, Ярко алый кусок обертки от конфеты, её белые пальцы и серый, блестящий мех. К горлу подступила странная тошнота, какбудто кто-то пытался вытолкнуть воздух из трахеи. Слезы не приходили.
Значит она не будет встречать их. Она одна. Совсем одна.
С парнем Оля рассталась ещё три месяца назад, так как такой нытик и неудачник ей не нравился. Друзей у неё было совсем немного. Скорее пара очень хороших знакомых. Внезапно она осознала, что она получила то что хотела. Она получила одиночество.
Слезы начал душить её. Из жалости к себе, к её родителям и маленькому брату. А ведь всё было не так уж и плохо. Неужели она их никогда не увидит? Неужели её позовут только на экспертизу и опознание трупов?...
Её глаза заволокло слезами, а живот болезненно сжался в судороге сухого рыдания.
Она смотрела вперед на газетный ларек и живо раскладывающего журналы паренька, и ничего не видела. Всё расплывалась пятнами.
Она судорожно нащупала в кармане телефон и начала набирать номер. Один раз. Два.
Каждый раз звонок обрывался прохладным, компьютерным голосом, утверждавшим, что абонент вне сети.
Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь.
Ничего.
Всемь. Девять. Десять.
Ничего.
Ольга захлопнула телефон и засунла его братно в карман. Со свойственным человеку реализмом, она постаралась сморгнуть слезы и подумать. Теперь она сирота. Без средств к существованию. Она никогда не слышала ни о каких-либо бабушках или о дедушках. Даже теть и дядь у неё не было. Абсолютно одна.
Квартира теперь будет её, денег на первое время хватит. Но не на институт.
В институте ей надо будет прервать учебу, чтобы пойти работать. Она как-нибудь выживет. Одна.
Девушка устало откинула голову и стала пялиться в потолок. Лампы не слепили её, а серость высоченного потлка в чем-то вбирала её боль.
Да, она выживет. Но родители... Опять слезы заблестели в уголках глаз. Она вытерла их кулаком, оставляя мокрые следы на рукаве.
Она не помнила сколько она сидела так, смотря в потолок и шмыгая носом.
Табло снова мягко застрекотало. Она посмотрела на него и увидела, что надпись "Задержка по техническим причинам" изменилась на "Прибывает через 10 минут."
В животе что-то перевернулось. Дурацкая, абсолютно истерическая улыбка заиграла у неё на губах. Она так резко вскочила со стула, что испугала паренька, который сидел рядом. Расталкивая пассажиров она побежала вперед к приёмнику.
"Нет, не хочу быть одной." - твердо решила для себя девушка. Ей хватило её двух часов одиночества.

-Проблема всех звезданутых звезд в том, что они многого не понимают. – затянувшись сигаретой, знаменитый спринтер с удовольствием выдохнул дым. Я даже не знаю, как меня судьба свела с этим человеком, но это был явно знак свыше. На первый взгляд мы были абсолютно разными. Я – мелкий журналист, пищущий в газету статьи о пропавших кошках, он – знаменитый спринтер мирового масштаба. Что он во мне нашел, я до сих пор не понимаю. Мы часто сидели вот так, я и он, курили, и он как всегда философствовал. Если честно, мне эти беседы тоже помогали. Я чувствовал, что то, что он говорит – правильно. Что он забрался на вершину, и видит оттуда больше, чем я со своего плато.
-Дааа, они очень многого не понимают. – протянул он, не дождавшись от меня ответа.
-Чего например? – спросил я, подталкивая к длинному монологу.
-Например то, что выше себя не прыгнешь. Знаешь, приятель, так человек растет. Так у него заложенно от природы. Расти куда-нибудь, да и расти. Кто-то растет вверх, кто-то вширь, кто-то и вовсе в душе. А звезды это те, кто выросли над другими. То есть совсем выросли, если ты понимаешь, что я имею ввиду.
Я кивнул, хотя понимал лишь отдаленно.
-Так вот, проблема в том, что покорив Эверест человек понял. Горы выше – нету. И что делать? Про гору просто забыли. Победили, покорили и выкинули. Типичное поведение победителей. Только в учебниках по географии иногда еще пишут, что де самая высокая гора мира Эверест, покоренна тем то и тем то. Столько-то метров высоты. А раньше, знаешь, раньше назначали призы за её покорение. Сейчас она никому не нужна. Звезда погасла.
Мы оба молчала курили. Я нервно, он более спокойно с длинными затяжками и явно получая от этого удовольствие.
-Выше себя не прыгнешь – эту поговорку любил мой дядя. Только где теперь дядя? В могиле, а поговорка уже давно устарела. Человек прыгнул не только выше себя, а и выше некоторых вещей. Вот представь себе, человек добивается первого места. Очень добивается. Он страдает. Потеет, пыхтит и добивается таки до этого места. Потом он дерется за него, чтобы удержаться наверху, чтобы не сбросили его. Когда же он крепко уселся на своем иллюзорном троне, натянув корону по самые глаза, он внезапно понимает, что вскоре, совсем- скоро он станет никому не интересным. Как гора Эверест. И тогда он становится нулем. После единицы идет ноль.
Он сделала длинную затяжку.
-Был человек, был первым, а стал нулем. Не сумел балансироват на грани, бросил все и проиграл. Выше себя прыгать не стоит – потом не поднимешься.
Я кивнул, он потушил сигарету, пожал мне руку и ушел на очередной забег. Я предпочел телевизор. Все таки звезды для того, чтобы на них смотреть, не отходя далеко от дивана.

Если умру.
То конечно же со смехом.
От хрусталя зеркал
Свободна!
Отразиться диким эхом.
И беззаботна.

А в телевизоре,
Как каждый день
Статистику напишут.
Про жизнь смерть.
А президент
Конечно же подпишет.

И к черту страх,
Я загнанный звёрек.
В ловушке жизни,
Словно в жвачке.
Ведь жизнь урок?
Да нет.
Я только пыльный след.
В чреде потомков.

Я сделаю на память.
Фото.
Где вены, словно нити.
И это вам не фотошоп.
А истина.
Где нет укрытий.

Я безнадежно улыбаюсь.
Так искренны бывают только на костре.
Я ведь так просто не сломаюсь.
И я надеюсь,
Что не поверите вы мне.

В одной китайское деревне жили два брата.
Дзинь и Пьянь.
Имена у них были вовсе смешные. Но горе тому, кто осмеливался над ними смеяться.
У Дзинь были белые как снег волосы и голубые, прекрасные глаза. Он имел черную родинку на правой щеке, которая немного портила его безупречную внешность.
У Пьянь были черные как крылья ворона волосы и темные, острые глаза.
Он имел белое пятно на левой щеке, которое выглядело ожогом от мелкой монеты.
Братья часто делали героические поступки и всячески помогали селянам. Однако, все знали, что Дзинь всегда найдет доброе слово для каждого, а Пьянь был замкнут и молчалив.
Однажды, Дзинь и Пьянь, защищая своё поселение, оборонялись сразу против 10 нападающих. И проиграли.
Их коней увели, а пшеницу растоптали.
Тогда Пьянь сказал брату: Давай же пойдем к мудрецу в горах. Он имеет необычайные силы. Если он соединит нас в одном теле, то мы будем непобедимы.
И пошли братья к мудрецу и стали его просить исполнить их желание.
Мудрец только горько усмехнулся и исполнил их желание. Он долго шаманил над ними, пока из двух братьев не получился один человек.
И знаете что? Этот человек не имел никаких способностей. Этот человек был просто серым и обыкновенным.
(С) Смешная_немка

На серой парковочной площадке стояла одинокая инвалидная коляска. Ветер порывами срывался вниз и трепал жесткие зеленые волосы собраные в хвост хозяйки коляски. Одинокий, мокрый листик приземлился на порваные джинсы и прилип к ноге. Редкие капли дождя срывались с хмурого неба. Девушка осторожно коснулась забинтоваными пальцами листика. Он был мокрым и холодным, оставляя на белых бинтах грязные следы. С очередным порывом ветра листик слетел с ноги и унесся ввысь. Дождь припустил сильнее, накрапывая мелкими капельками-бусинками.
Цок-кап, цок-кап, цок-цок, кап-кап.
Мокрая, большая капля упала на её бледный, острый нос и осталась там сидеть прозрачной бородавкой.
Она осторожно стала подтягиваться на руках. На пальцах, дрожащих от напряжения показались красные, расплывчатые следы крови. Листья стаями летели мимо, неся за собой блестящие хвосты капель. Воздух со свистом выходил из её легких, а ветер дул всё сильнее, пытаясь откинуть её обратно.
На глаза у неё выступили слезы, которые размывая тушь катились по щекам.
Наконец-то она стояла прямо, упираясь руками о подлокотники и подставляя лицо дождю и ветру. Она осторожно отпустила пальцы от подлокотников. Покачиваясь на пустой парковке стояла девушка с яркими волосами, яркой одеждой и ярко-красными руками.
-Я не сдамся! Слышишь! Не сдамся!
Ветер относил эхо вместе с молчаливыми листьями.

Маленький котёнок рождается и сразу же чувствует теплый бок своей матери, её мягкую шерстку и жесткий язык, который расчесывает его коротенькую, маленькую шубку. Он ничего не видит, только ощущает запах сладкого молока и слышит успокающее мурчание матери. Ему тепло и хорошо, он присасывается к розовому соску и засыпает.
Кто-то отрывает его с силой от земли и держит крепкой клешней в воздухе. Он слышит нарастающий и спадающий гром. Ему страшно, его лапки не чувствуют опоры, он начинает слабо мяукать, звать:"Мама! Мама! Мне страшно!" Но мама не слышит его, лапки бессильно дергаются в воздухе.
Он слышит своих братьев и сестёр, которые тоже пищат от страха. Потом их ложат всех вместе где-то в холодном месте, вокруг странный запах и слышится плеск чего-то странного. Та самая клешня хватает под мягкие бока, и внезапно становится очень холодно. Что-то непонятно забирается в нос и рот, котёнок пытается мяукнуть и набирает ещё больше воды. Он ничего не видит, только сиду давящую его вних, в холод и мрак. Он пытается царапаться, но маленькие лапки слишком слабые, и коготки мягкие и беспомощные. Вода забирается в уши, оглушает котёнка, потом он вдыхает воду и задхается. В холоде, совсем один в грязном ведре. И неважно, что он так хотел жить.

Я хочу в свой мирок забиться,
В Свой пушистый и теплый мирок.
Где летают без меток жар-птицы
А под ногами теплый песок.

Где не спорят о том, кто и что
и зарплата совсем не важна,
Где и жизнь - не простое кино,
и мне маска не будет нужна.

Я сижу на асфальте из мыслей,
среди высохших тел моих грёз,
И я думаю, что всё в этом виде,
Просто очень плохой курьез.
(с) СН
Стих кривой и нескладный, просто звхотелось для разнообразия свои мысли написать в стихах.

Солнце уже заходила и озаряло своими лучами ровные грядки и раскидистую яблоню, которая клонилась к земле от тяжести яблок. Маленькие серый паучек ветвях трудился над блестящим каркасом паутины. Он быстро и умело сучил лапками создавая серебряный узор.
-Мама, мама! Смотри, как красиво! - пищала маленькая девочка. Её босые ножки оставляли на горячей земле едва заметные следы. В саду уже были видные первые ночные тени и ночные насекомые носились, едва слышные в вечернем воздухе. Девочка потянулась, чтобы достать яблоко и очутилась рукой прямо в паутине.
-АААААААААААААА!!! - девочка закричала, отдернула руку и силилась скинуть паутину, опутавшую рученку. Мааамаааа! - девочка заплахала от страха. Там паааааааааауки! Она убежала в дом, снимая с ладошки паутину и брезгливо откидывая её остатки.
Паучек в ветвях боязливо выглянул. Сегодня он останется без ужина, его работа была полностью разрушена.

-Сука! - стукнул по столу генеральный директор компании. Подлая, полузчая сука!
Он продал всё с потрохами! ВСЁ! - орал он метаясь по офису.
-Сергей Владимирович, обратился к нему его партнер с легкой улыбкой. Вы слишком долго плели свою паутину, раскидывать сети надо уметь. Нельзя доверять всем подряд.
-А ТЫ ЗАТКНИСЬ! - заорал Сергей Владимирович найдя цель для своей ярости. Я всё продумал, все нити, а тут... - он захлебнулся не найдя слов.
-Паутина, вещь хрупкая, вы не знали? - иронически заметил партнер.
Секретарша подлушивавшая за дверью не услышала глухой удар кулака о челюсть.

Антон быстро строчил сообщения сразу 10 клиентам в аське. "Главное, не перепутать", думал он. А тут ещё эта девица с виртуальным сексом. Нет, Наденька, конечно, приятная дамочка, но она не различает работу и развлечения.
Два года спустя врачи предупредили Антона, что если он будет проводить столько же времени за компьютером, то через год-два окончательно ослепнет.
-Алло, дорогой, как нсчет вирта сегодня? - прощебетала Юлечка в трубке мбильного телефона. Ту же выйдешь сегодня во всемирную паутину?
-ПАУТИНУ! - заорал Антон в трубку.
-А? - спросила Юленька в трубку и обижено заполчала?
-ПАУТИНУ, ДУРА, ПОНИМАЕШЬ, ПАУТИНУ! - орал Антон в трубку, пока связь не прервалась.

Однажды, честный афроамериканский полицейский пил кофе и кушал хот-дог на честно заработаную зарплату. Конечно, он сидел в своём полицейском автомобиле, потому что афроамериканские полицейские и полицейские машины это практически синонимы. И вдруг, прямо в центре Нью-Йорка возле магазина "Дольче и Габбана", да-да, за прилипшей к стеклу Пэрис Хилтон, оказался невзрачный закоулок с плохими ниггерами, которые тащили порно-модель(судя по одежде, прямо с места съемок) и заталкивали её в свой мустанг с тюнинговаными колесами и расцветкой "хамелеон в дурдоме". Честный афроамериканский полицейский, конечно, выкидывает своё кофе и хот-дог прямо на Пэрис Хилтон и лихим разворотом(под звук визжащей резины) догоняет плохих ниггеров на Мустанге. Все полицейские машины в Америке имеют мощность в 500 лошадиных сил и разгоняются до 120 км в час за две секунды. После долгой погони хороший афроамериканский полицейский прижимает мустанг к абсолютно неиспользуемому съезду(посередине оживленного автобана). С мустанга летит железо, стекло, трусы, пальцы и ниггеры. В итоге обе машины заезжают на абсолютно заброшеный склад и хороший афроамериканский полицейский заставляет 20 пулями из 10 зарядного пистолета уехать. Порно-звезда ухитрилась, конечно, разорвать скотч, выбежать на полном ходу из машины и одернуть юбку.
Порно-звезда оказывается не порно-звездой, а всего лишь детективом с 5 размером, которая засунула свой напудреный носик не туда куда надо. Честный афроамериканский полицейский узнает о том, что в городе есть самый плохий ниггер Большой Жэ. Большой Жэ давно хотел запустить ультра-новый спутник и захватить власть над интернетом. Честный афроамериканский полицейский не может этого допустить и вместе с сисястым детективом отправляется на излов Большого Жэ. После долгих мытарств честный афроамериканский полицейский и детектив 95D находят коробочку с красной кнопкой и надписью "Жать сюда.". Это и есть пульт управления спутником. Детектив раздавливает коробочку между могучими титьками, а честный афроамериканский полицейский спасает её от Большого Жэ, который несмотря на принятие гранаты на грудь, всё еще хотел застрелить детектива. Честный афроамериканский полицейский после принятия пули в ногу, пробежал с дективом на руках 100 метров всего за 6 секунд, чтобы спасти всех от ядерного взрыва, который обязательно происходит от утечки 4 литров бензина.
Хэппи енд.

Как я как режиссер? :)

Идёт премьера модной пьесы "Жизнь". На первое представление пришли все сливки общества. Шуршат шелковые перчатки, слепят брильянты и осторожно кладут руки на коленки посторонних дам мужчинки с толстыми кошельками. Поднимается алый занавес и представление начинается:

1 Акт.
*На сцене потертый мужичек в лохмотьях и женщина в ярко красном платье и маской на лице*
М: Я пропал, совсем пропал... Моя жизнь ни гроша ни стоит! Наше хорошее и доброе государство развалилось. Коммунизма больше нет! Все деньги пропали! Что делать, ах! *Заламывает руки*
Ж: Ну что ты, что ты... Не горюй и выше нос! Всё это преходяще! И только то, что у тебя внутри, то важно! Но ладно, ведь как-нибудь прожить тебе ведь тоже надо? А ты вон глянь.*Указывает куда-то вглубь сцены.* Там, сейчас гребут деньги лопатой. Самой настоящей! Вот что я тебе скажу: Езжай в Турцию и работай челноком, миллионером станешь! Ты ведь всегда хотел набрать вес и носить эти яркие и дефицитные пиджаки? У тебя есть шанс, хватайся за него!
*Мужичек неуверенно смотрит вглубь сцены, потом хватает лопату и убегает. Жизнь смотрит ему вслед и уходит со сцены. Балерины выпархивают на сцену.*

2 Акт.
*На сцене мужичёк уже одетый в малиновый пиджак, а не шее толстая цепь. У его ног сидят две полураздетые девицы. Жизнь выходит на сцену. Она безвкусно одета и взъерошена.*
Ж: Ах, вот ты где, а я тебя искала! Как видно получилось у тебя деньжат подзаработать? Прекрасно! Ведь прекрасно? Теперь ты можешь позаботится о мне, как я когда-то о тебе!
М: *Кривит губы. Девицы подобострастно улыбаются* Да что ты женщина, объелась белены? Кто мне помог? Я сам и только! Мой мозг, мой гений! Теперь я важная персона и чтож мне унижаться до тебя? *Одергивает пиджак* Пшла вон, умом убогая и телом! Ты стольких погубила, но меня, меня! О нет, ты не сведешь с пути богатства! *Гладит одну из девиц по голове*
Ж: Ну чтож, понятно, твоё право... Но на последок, разрешишь ли дать тебе совет?
М: *С интересом* Да-да, конечно! Совет мне можешь дать, всегда питал я сентиментальность к обделенным!
Ж: Ты стал богат... Но богатство твоё мимолетне! Не успеешь назад посмотреть и уж ничего не будет в руках. Потому всё в бизнес свой вложи! Открой предприятие и всё у тебя будет отлично!
М: Ну чтож, хоть и баба, но всё же разумно иногда говоришь. Я давно и сам этого хотел, конечно, ничто нового ты мне не могла рассказать... *Разворачивается, берет девушек под руки и уходит. Жизнь качает головой и уходит со сцены слегка покаиваясь. На сцену выходят гимнасты.*
Акт 3.
*На сцен выбегает мужичек, весь оборваный, грязный и побитый.*
М: О жизнь, ты предательница! Ты умучила меня! Я вложил и всё потерял! Всё-всё-всё! Я не знаю куда мне деваться. *Рыдает* Ну как же мне быть! Теперь я подозрительная персона - ни дома, ни денег! И как же мне дальше существовать?
Ж: *Выходит Жизнь в черном блестящем платье и дорогим ожерельем.*
Презренный! Когда же я тебя вознесла до небес, ты совсем забыл обо мне! Ты меня, Жизнь!, пытался утопить в своем презренном богатстве! Ты не жил, а бытие своё прожигал! Я дала тебе жизнь, живи!
М: Но нет, не могу, не могу!*Вытаскивает из-за пояса пистолет, подносит к голове и стреляет. Падает замертво на сцену. Жизнь качает головой.*
Ж: Я тебе хотела самую себя отдать, но оказался ты этого недостоин. Уйди же презренный. *Занавес*
Зрители апплодируют, все под впечатлением. После долгих оваций на сцену выходит Жизнь и обращается к публике.
-Дабы сделать наше зрелище ещё более привлекательным выстрел был настоящим.

Один мужчинка сидел у себя в квартире и жевал колбасу. Со вкусом и облизывая переодически жирные пальцы. На столе уютно расположилась чекушка водки, солёные огурчики и дымящийся казанок с вареной картошкой. Всё это стояло вокруг тарелки этого самого мужчинки, который чавкал и переодически присёрбывал чай из кружки.
Кухня больше всего напоминала кухню. Плитка ютилась с маленьким холодильничком и столиком. Стены были оббиты обоями в цветочек. Цветочек мерзенький такой, до ужаса просто.
"Да, поменять, немедленно поменять." - подумал мужчинка. "Клеточка определенно будет смотреться лучше." И продолжил вкусно чавкать и сыто похлопывать себя рукой по животу.
Внезапно внизу раздался смех и чьи-то пьяные голоса. Мужчинка поморщился и нахмурился. На жирно поблескивающем лбу залегла морщинка. Он недовольно встал, вытер пальцы о брюки и выглянул из-за голубеньких занавесочек. На шатком низеньком заборчике засохшого полисадника сидели четверо молодых парней. Самому старшему едва исполнилось 17. Все громко смеялись, ругались и пили пиво, выуживая бутылки из объемного пакета близжайшего супермаркета. Один из них включил телефон из которого донеслись звуки жуткой какофонии гитар и хрипловатого голоса певца. Парни сразу почти протрезвели, прислушиваясь к музыке, потом стали корчить рожи, трясти длинными волосами и подпевать певцу.
Мужчинка за окном побледнел, потом побагровел, а в конце и вовсе стал синим. Рывком открыв зановесочки, оставляя отпечатки жирных пальцев, мужчинка выглянул в окно и заорал на весь район.
-А ну пшли вон, собаки бездомные! Честные люди из-за вас на улицу выйти боятся! Я сейчас милицию вызову!
Подростки как один все подняли лица к третьему этажу, где бесновался, брызжа слюной, мужчинка. Сначала на лицо одного подростка заползла ухмылка, потом второго, вскоре, все вместе дружно смеялись тыкая пальцами на мужчинку. Тот же орал ещё громче, но потом захлебнувшись собственными словами отодвинулся от окна под громкий смех.
Тяжело дыша, он опустился на стул и посмотрел на свой ужин. С отвращением отодвинув еду он вышел в гостинную и осмотрелся. На диване лежали носки, пара журналов, газетка недельной давности и мобильный телефон. Все пахло чем-то неприятным и явно немытым.
Его взгляд упал на стенку. Там висела пыльная фотография. На ней стояли три пернька, лет двенадцати. У всех были на волосах завязаны черные повязки, а у самого высокого была черная майка с черепом на ней. Со злостью мужчинка швырнул фотографию за диван, где рамка жалобно звякнув разбилась.
"Возбуждение надо куда-то деть, а то здоровья повредит. Очень повредит." - подумал мужчинка и стал перебирать порно-кассеты. Остановился он на своей любимой, где на картинке стоял здоровый мужик с плеткой в руке, а у его ног свернувшаясь клубком девушка. Надо сказать, несимпатичная девушка.
Но мужчинке было всё равно. Он сам был несимпатичный. Но зато ему нравилось, когда истязают женщин. Пусть даже понарошку. "Это им за то, что я им не нравлюсь" - думал мужчинка.
В это же время на друом конце города в шумном кабаке сидел мужчина, положив ноги на стол и поглаживаю грудастую брюнетку. Брюнетка хихикала, вертелась и тянула на улицу. Но мужчина за столом не спешил с сомнительными удовольствиями и просто расслаблялся.
-Мирон, ну идем уже. - заныла брюнетка. Я устала тут сидеть. Я за мужчиной соскучилась.
-Тихо, Настя. - осадил её мужчина, внезапно хлопнув по столу. То, что ты блядь, я знаю, так что будь добра не напоминай. А то я сейчас пойду искать какой-нибудь синий чулок. Для разнообразия.
Брюнетка возмущенно засопела, но промолчала.
-Кстати, произнес мужчина уже более миролюбиво, откинув длинные темные волосы назад, ты что-нибудь про Павла Воробьева слышала?
-Это ты того, мелкого имеешь ввиду? Который с нами в одном классе учился? - скривила губы брюнетка.
-Ага.
-Он, говорят, стал каким-то коммерсантов или что-то в этом роде. А чего ты спрашиваешь?
-Да так, вспомнил... - Мирон погрузился в свои воспоминания. Помнил как в седьмом классе они сидела на окне и тайком выцарпывали на подконнике "Рок - не умрет." и названия разных групп. Потом получали от учителя, ведь больше некому было написать такое. Павел всегда был козлом отпущения. Если одноклассники не осмеливались подходить к весьма боевито настроеному Мирону, который был на голову выше всех и от тяжелой работы уже имел выпуклости на руках, на которые только начинали облизываться девушки, то Павел был щупленьким, худеньким и на нем было больше одежды, чем мышц. В конце-концов стычки между "неформалами" и "формалами" вылились в глобальную "стрелку", которую обе стороны заключили на перемене договор и договорились встретиться после школы в старом разваленом сарае. После, Павла прижали и предупредили, что если он пойдет на эту стычку, то в школу он может больше не приходить. Павел не пришел.
Мирон помнил, как сквозь сильно кровящий нос и разноцветные круги перед глазами от удара в висок он видел Павла, который наблюдал из-за угла за всем.
Больше Павел никогда не писал слово "рок."
Мирон очнулся снова в реальности. С бывшей однокашницей Настей, которая была лучшей ученицой школы, а теперь работала в ночном баре и обсулуживала узкий круг клиентов.
А он, разгильдяй и двоешник, в тяжелой косухе катался на харлее, зарабатывая легкие деньги самыми разнообразными способами.
А Павел как и был, так и остался крысой. Ну, хоть что-то в жизни не меняется.

Пы Сы: Не спршивайте, зачем я это писала. Я не знаю. Просто состояние, когда надо писать.