Первая музыка, настигающая нас, есть ещё в утробе матери. Смесь из стука сердца, стёсывания кровью тромбоцитов, дыхания и ещё тысячи звуков. Музыка без ритма, первобытный транс, но столь любимая, как никакая другая, пусть и забываем мы её к сознательному возрасту.
Дальше музыка мультфильмов: аритмия немых (как "Том и Джерри"), красота музыкальных ("Горбун из Нотр-Дам") и осколки обычных. Знакомые колокольчики "Спокойной ночи, малыши!" и радио-музыка, которую крутят целый день родители. Мы, не задумываясь, подпевали поп-звёздам и рок-группам. Пытались успеть в читке за рэперами и порадовать родителей знанием непонятных слов английской песни.
А потом, лет в девять-десять мы стали выбирать музыку сами. Прошли через панк-рок, весёлые матюги Ленинграда и неприятие классики. Слушали всю ту же зарубежную музыку. понимая на сей раз всего лишь отдельные слова. Свысока смотрели на поп-звёзд, считая их лишь очередной формой всеобщего помешательства.
И уже лет в 14-15 (может раньше, а может и позже) окончательно определились с музыкальными пристрастиями. Стали эмо, слушающими позитивную музыку, плача при этом; готами, потрясающими своё воображение стуком трубы об трубу; рэперами, путающимися в своих штанах при попытке прыгнуть и т.д. Каждый стиль ныне ассоциируется со своим настроением, своей погодой, своим местом и временем. А некоторые песни даже обрели личности, которым они подходят, с которыми они выстраиваются в ассоциативный ряд. Некоторые песни мы помним по событиям, с ними связанным (от первого поцелуя до первых похорон).
Так мы и живём, слушая свой плей-лист каждый день, запоминая его всё лучше. Настолько хорошо, что уже даже можем подпеть в метро японскому ска. Мы не проводим ни дня без ноты. Да и в последний путь нас будет сопровождать похоронный марш.
А дальше - шуршание травы, скрип земли под ногами пришедших на могилу и пение птиц, слышимое сквозь толщу земли. Снова примитивизм, снова первобытный транс, который мы уже не услышим. Но который будет сопровождать нас и там, по ту сторону жизни.