С вечера смотрела мультфильм про домовенка Кузю и думала, живет ли кто-то подобный в нашем стареньком доме.

Рано утром кошка Пу-пу стала делать скряб-скряб в дверь, чтобы я её выпустила. Встала, погладила Пу-пу, выпустила. Только легла, как того же попросила кошка Фи-фи. Опять встала, выпустила. Хорошо, думаю, вместе ушли, будить больше не будут. И, зарывшись в тёплую постельку, возобновляю сон. Как вдруг чавканье какое-то. И будто за ногу кто тронул. Тут главное не мешкать и сразу выяснять, что к чему, пока страшно не сделалось. Тянусь рукой туда, где чавканье, а там кошка Фи-фи нализывается. Глажу её, а она мурлычет точь-в-точь, как настоящая.
Так и не знаю, кто подлинная Фи-фи была - та, что ушла за Пу-пу или та, что в ногах у меня дрыхла.

Холодно, зябнут ноженьки, а в печке прогорели уж дрова. И надо встать с дивана и подкинуть тудыть поленьев, но котенька пригрелась на груди, она мне сердце лечит, что-то разболелось к вечеру и никак не уймется. Вот всё лежу и лежу, мёрзну и придумываю автоматическую систему вброса топлива в печь.


А вот и встала котенька с меня и пошла дремать на круглый аутентичный коврик, связанный из лоскутков, у нас в деревне раньше в каждой избе были такие коврики. А потом всё местное население померло и теперь у всех бойлеры и стеклопакеты, а ковриков таких нет. Вчера в Калязине увидела тётю, продающую эти самые коврики и купила конечно. Тётя обрадовалась и тут же принялась новый вязать, а я пошла в кафе и наелась чаю с пирожками на 25 рублей. Коврик, к слову, куплен был за 200 руб.

Заехала в Поречье на пекарню и купила булок да рогаликов, а молока там сегодня не было, хотя в селе целых 7 коров. Пришлось ехать в Устье, ведь без молока булки теряли смысл. Там-то уж налили мне молочка утреннего, я его пока к машине несла, попробовала и так хорошо это было, столько запахов и ощущений, нырнулось туда, где у меня стрижка под горшок и мы с мамой идём под вечерним солнышком в деревню Вёски. Там на деревенском крыльце ждём тётю Надю – она на усадьбе корову доит. Забор тёти Надин увешан крынками, всё у неё во дворе пахнет молоком. И много чем ещё пахнет – курами, сеном и хлебом, и травушкой июньской и половичками теми самыми, аккуратно лежащими на вымытом деревянном полу.

Тётя Надя приносит ведро с парным молоком и наливает его нам в бидон, процеживая через марлю. Что-нибудь рассказывает, голос у неё громкий, но мягкий, интонация – словно песня, а говор поволжский, с «оканьем» и «яканьем». Заговаривает со мной – а мне лет 5-6, я в ситцевом платьишке и с льняными волосами. Речь у тёти Нади скупая, лишнего нет ничего, слова тяжелые и тёплые, как ломти свежего черного хлеба. И сама она тёплая и мягкая, и в ней что-то настоящее без примесей.
Наливают молока в крышку от бидона, я пью, а они на меня с любовью глядят.

…дальше не ощущается, связь прервалась)

Сбежал! Сбежал!

Дела не пускали, а всё равно свинтила в деревню. Дела мои никогда не заканчиваются  сами, всё-то приходится принудительно их кончать.

И вот уже я в избушке, топлю печь и варю картоху.  Дорога расчищена Толиком-трактористом, 4 км узкой полосы посреди глубоких снегов. Застряла у самых ворот, тут же явились добрые дяди-соседи и вытолкали, потом воды принесли, потому что нашу скважину надо откапывать.

Снега-то видимо-невидимо, едва расчистила крыльцо, да проход к сараю. Люблю чистить дорожки! Они получаются пряничные, сказочные.

На хоз. рынках за МКАД лопаты по 1000 руб, а в сельпо по 273 руб!

***

Я абсолютно счастливый человек, когда одна лечу на машине куда-то далеко от Москвы. Крылья откуда ни возьмись обнаруживаются за спиной, я лечу и смеюсь от радости, иногда приземляюсь на заправках, покупаю там всякие вкусности типа кофе с блинчиками и поедаю всё это в машине, пританцовывая под любимую музыку.

А потом, когда глушишь двигатель и выходишь из машины,  звенящая тишина и голубой снег.

 

Справа  липушка молодая, а в середине липушка вековая.

 

Просыпаюсь я  вчера, а на улице вон чего!

А мне ведь в Москву ехать, а резина летняя, но ничего, выкарабкалась.

Ах, как пахнет снег.

Ещё у бани очень запах хороший. А веники банные, по-моему, гениальные люди придумали. Это такое многофункциональное изобретение! Мало того, что им можно себя поколотить, так от него ещё, как выяснилось опытным путём,  отвар для волос получается чудный. Ещё в веник можно уткнуться мордой, когда "поддашь пару" и жар такой, что хоть святых вон выноси. Распаривающая маска для лица, опять-таки. А как он пахнет, ну как пахнет! Это не просто запах, а проявление чего-то живого, чуть ли не мыслящего. После помывки я с веником обнимаюсь. Он хоть и сушеный, а всё одно - Берёзовый Дух. А я - язычник. А как не быть язычником, когда всё вокруг живёт и дышит и, чего доброго, того и гляди заговорит?

(вон, кстати, сфера какая-то неопознанная висит на фото :) )

 

 

Пошёл мокрый снег и сразу стало холодно. Температура на градус выше, а сквозит в доме ощутимо, мерзнут руки. Придётся печь топить 2 раза в сутки. Попытки локального утепления ощутимого результата не дают, надо на фиг сдирать фанеру и класть утеплитель. Но жить, в сущности, можно, не смертельно это всё. Даже в морозы не смертельно. Так здесь жили местные бабушки - в неказистых избах, с ограниченным количеством дров. А я че, хуже бабушек что ли? Смущает, конечно, широкий бытовой размах современных жителей деревни, хотелось бы и мне тёплый дом с водопроводом и эргономичным хозяйством. Вот если бы все были голодранцами, то имеющееся принималось бы за норму и не было бы этого противного чувства ущербности. А подняться на более высокий материальный уровень - так это, видать, не судьба, все попытки нашей семьи тщетны.

Голодранство в одиночестве - вот это похоже, судьба)

Или же я совершенно тупое и никчемное существо, а стрелки на судьбу перевожу, чтобы покомфортнее на душе было)

 

Пошёл варить кофе в печке.

 

Это только кажется, что иметь дело с монтажной пеной легко. Утеплял я сегодня дмик,  умаялся совсем. И руки черные и не отмываются - пена прилипла, а на пену грязь. Перчатками я как всегда брезгую и всё делаю голыми рукам, поэтому они грязные и покоцанные. С восьми утра я всё что-то делаю и делаю, иногда ненадолго присаживаюсь отдохнуть с кофием и ноутом, а потом опять за работу. Отодвинула мебель - а там линолеум рваный, а из-под него ветер свищет! Оказывается, пол не утепленный, а я только что узнала. Пришлось ещё и с линолеумом возиться, плинтусы отдирать, а потом уж пеной задраивать. А потом ждать, когда высохнет и обрезать её, чтобы взад плинтусы поставить. И поставились они кривее прежнего, потому что, во-первых, пена не позволяет плинтусу встать к стене вплотную, а во-вторых, я масетр-ломастер. И шкафы так подвигала, что оне теперь не очень закрываются - перекосились. А вчера розетку меняла. Сначала-то электро вырубила, а потом, когда надо было в середине процесса протестировать кой-чего, врубила. И оставшуюся часть процесса копалась в проводах при включенном электро, просто молодец! Зато это остановило мои намерения протянуть проводку к сараю, я уже хотела была с распред. коробками разбираться и всё такое... Не буду. С моей нынешней головой лучше бы не впадать в экстрим. А в голове, кстати, диагностировали очаги некроза мозга, ха-ха-ха! Теперь мне стало  ясно, чего я такое тупое и рассеянное, и если раньше я на себя злилась в моменты тупости/рассеянности, то теперь с пониманием отношусь, утешаю себя, мол, ничего-ничего, бывает и хуже. А ещё вот чего думала:  природа разумно регулирует процессы - если орган не используется по назначению , то он отмирает.

Скоро я стану качком с такими нагрузочками - то шкафы подвигать, то брёвна потаскать - и получится из меня натуральное "сила есть, ума не надо".

 

День же сегодня тихий-тихий, холодный. Ноль и менее того, на улице вода под корочкой льда. Мир будто бы накрылся безмолвием, мы скачем с Бусиком по огороду и такое впечатление, что кроме нас никого в мире больше и нет - такая звенящая тишина вокруг. Из птиц сегодня нас посетили: много-много снегирей, одна уточка, сорока, дятел. Больше никого не видела.

 

P.S. Женственность, наверное, мне по карме не положена, я бы и не против, вот набрала ведь с собой рукоделия, а не дойдут руки-то, наверное. И пианино простаивает, но до него надо добраться, обещала детям принесть песни, придётся выучить. Буду пенными пальцами к клавишам прилипать.

Развлекаюсь - играю в Русь. 

Я вот буду пожалуй писать только из деревни. Я тут добренькое и радостное, никакого нытья и занудства нет в голове. Здесь с вечера мне хочется скорее уснуть, чтобы наступил новый день. Он наступает и, открыв глаза, я улыбаюсь, смотрю на снегирей, прыгающих по калине, на ели, машушие лапами от ветра, на небо - оно такое... я не знаю, какое оно, не подбирается слово. В общем, оно осенне, но это совсем ничего не говорит о том, какое оно на самом деле. И  просто на занавески смотрю, на небольшие наши оконца, на стены обшитые фанерой. И так валяюсь в постели долго, ощущаю собой этот дом - вековой дубовый сруб спрятанный под обшивкой, небо над домом, ветер в елках, дорогу, реку, лес за рекой, пашню за деревней, всё это носит в себе здешний дух, который я так хорошо знаю, а он знает меня.

 

А потом я с радостью встаю, и, пока подогревается вода для умывания (умывальник на террасе, а там холодно и вода за ночь становится ледяной), выхожу на крыльцо, вдыхаю холодный воздух, слушаю, как посвистывают снегири, рассматриваю небо. А потом пью на терраске кофе и смотрю в окно на огромную старую липу, мою любимую липушку.

И пока не стемнеет, я всё что-то делаю по хозяйству, почти не сижу на месте, всё время в движении. И движение это в радость, хочется бегать и прыгать, что я и делаю при удобном случае - ношусь по саду-огороду, а за мной Бусик носится и хохочет!

Я хочу здесь быть всегда, даже после смерти.