Царское Село. 30 декабря 1915 г.

Мой любимый, снова ты уехал один, и я с тяжким сердцем рассталась с тобой! Долго, долго не будет больше ни поцелуев, ни нежных ласк, а мне хочется прижаться к тебе, крепко обнять и дать тебе почувствовать всю силу моей любви. Ведь ты — моя жизнь, мой возлюбленный, и каждая разлука причиняет мне бесконечную душевную боль, потому что ведь это разлука с самым для меня дорогим и святым! Дай Бог, чтобы это было ненадолго! — Другие, без сомнения, найдут меня глупой и сентиментальной, но я чувствую слишком глубоко и сильно, и моя любовь к тебе, мой единственный, безмерна. Я знаю все твои душевные заботы, тревоги и мучения — и чем они серьезнее, тем сильнее мне хочется разделить с тобою эту тяжелую ответственность и взять эту ношу на свои плечи. Молишься и вновь молишься с верой, надеждой и терпением — должны же, наконец, наступить хорошие времена, и ты и наша страна будете вознаграждены за все сердечные муки, за всю пролитую кровь! Все, — кто были взяты из жизни, горят, как свечи перед троном Всевышнего. И там, где бьются за правое дело, там будет окончательная победа! Так хочется поскорее хороших вестей, чтобы утишить здесь неспокойные сердца и пристыдить за маловерие!

 

Нам совсем не удалось спокойно повидаться в этот твой приезд, мы были вдвоем только 3/4 часа в сочельник и вчера 1/2 часа — в постели ведь не приходится говорить, слишком уж поздно всегда, а утром нет времени, — так это посещение и пролетело, тем более, что рождественская елка ежедневно отвлекала тебя. Но я все-таки благодарна, что ты приехал, и, не считая нашей личной радости, знаю, что твое дорогое присутствие осчастливило тысячи людей, видевших тебя здесь. — Новый год не такой большой праздник, но, однако, встретить его не вместе, впервые за 21 год, грустно. Боюсь, как бы это письмо не показалось ворчливым, но, право, я этого не хотела, — на сердце у меня тяжело, и твое одиночество для меня постоянный источник тревоги. Те, которые менее привыкли к семейной жизни, не так тяжело чувствуют разлуку.

 

Хотя сейчас сердце и расширено, я пойду проводить тебя, а потом отправлюсь в церковь. Там я почерпну силы и помолюсь за твое благополучное путешествие и победу. — Прощай, мой ангел, сердечный друг мой! Завидую своим цветам, которые будут сопровождать тебя! Крепко, крепко прижимаю тебя к груди, целую каждое любимое местечко с нежной, нежной любовью — я вся твоя собственная маленькая Солнышко, для которой ты — все в этом мире. — Да благословит тебя Господь Бог, да сохранит Он тебя от всякого зла в новом году! Пусть этот год принесет тебе славу, прочный мир и воздаст за все то, чего стоила тебе эта война! Крепко целую тебя в губы и стараюсь забыть все, все, глядя в твои любимые глаза. Положу свою усталую голову на твою дорогую грудь еще раз в это утро и постараюсь найти спокойствие и силу для разлуки.

Прощай, мой единственный, любимый, солнышко мое, муженек мой, мой собственный!

Навсегда, досмерти, твоя жена и друг Солнышко.

*

Царское Село. 31 декабря 1915 г.

 

Мой ненаглядный, последний раз пишу тебе в 1915 г. Из глубины сердца и души молю Всемогущего Бога благословить 1916 г. для тебя и нашей возлюбленной страны! Да увенчает Он успехом всякое твое начинание, вознаградит армию за ее доблесть, ниспошлет нам победу, покажет нашим врагам, на что мы способны!

За 5 минут до твоего отъезда выглянуло солнышко. Шахбагов всегда отмечал это явление, когда ты уезжал в армию, а сегодня оно ярко светит, при 18 градусах мороза! И так как наш Друг всегда советовал обращать внимание на погоду, то мне верится, что это, действительно, доброе предзнаменование.

А для внутреннего спокойствия необходимо подавить те мятежные элементы, что стараются разорить страну и втянуть тебя в бесконечную борьбу.

Прошлую ночь молилась так, что, думала, душа разорвется и глаза выплачу от слез. Не могу вынести мысли о том, сколько приходится тебе переносить, и все это совсем одному, далеко от нас — о, мое сокровище, ясное мое солнышко, любовь моя!

Со станции мы проехали прямо к Знамению. Наш дорогой Бэби тоже поставил там свечи.

Не знаю еще, как мы будем встречать Новый Год. Я бы предпочла быть в церкви, — но это детям скучно. На душе так скверно, никак не могу решиться. Во всяком случае, очень грустно не быть вместе, и я ужасно чувствую твое отсутствие. – А как пусто в твоей комнате, дорогой мой, без нашего солнышка, без бедного ангела! Бесконечная жалость наполняет мое сердце и — такое безумное желание крепко обнять тебя и покрыть поцелуями!

Бэби сейчас вышел в сад.

Должна кончать.

Еще раз благословляю тебя и шлю наилучшие пожелания на грядущий год.

Да хранит тебя Господь, милый, любимый ангел!

Целую тебя без конца и остаюсь твоей глубоко, глубоко любящей старой женушкой.

Аликс.

А. шлет свое благословение, наилучшие пожелания, уверения в любви и поцелуи к новому году.

Только что получила твою телеграмму. Очень огорчена, что ты не спал, — наверное, было жарко, ты был утомлен, измучен и тосковал. Мое настроение тоже очень, очень грустное!

*

Царская ставка. 31 декабря 1915 г.

Моя возлюбленная, от всего сердца благодарю тебя за твое милое письмо, которое ты дала Тетер. и которое я нашел сюрпризом, когда ложился спать! Самое горячее спасибо за всю твою любовь и ласки за эти шесть дней, что мы провели вместе. Если б только ты знала, как это поддерживает меня и как вознаграждает меня за мою работу, ответственность, тревоги и пр.!.. Право, не знаю, как бы я выдержал все это, если бы Богу не было угодно дать мне тебя в жены и друзья!

Я всерьез говорю это. Иногда трудно бывает выговорить такую правду, и мне легче изложить это на бумаге — по глупой застенчивости.

Вчера, после того, как мы расстались, я принимал толстого Хвостова — в течение полутора часов. Мы хорошо и основательно потолковали. После чаю я взял эту книгу — “Девушка-миллионер” — и много читал. Чрезвычайно интересно и успокаивает мозг; уже много лет, как я не читал английских романов!

Я спал плохо или, вернее, очень мало, потому что не мог заснуть, ноги у меня так мерзли, что я, наконец, залез с головой под простыни и таким образом согрел край постели, — в конце концов, это помогло!

Прибыв сюда нынче утром, я застал такую же холодную погоду, как дома, — 10 град. Теперь холод меньше, нет ветра, масса снегу. После длинного доклада обычный завтрак со всеми иностранцами. Я передал им поклоны Алексея, а они много расспрашивали о нем и сожалели, что не видят его теперь.

Молитвы наши встретятся в эту ночь — молебен состоится в церкви в 11.45.

Благослови Бог тебя, моя душка, и дорогих детей!

Навеки, мое дорогое Солнышко, твой старый муженек

Ники.

***

Императорская чета отличалась глубокой религиозностью. Императрица не любила светского общения, балов. Религиозным духом было проникнуто воспитание детей Императорской Фамилии. Все ее члены жили в соответствии с традициями православного благочестия. Обязательные посещения богослужений в воскресные и праздничные дни, говенье во время постов были неотъемлемой частью их быта. Личная религиозность Государя и его супруги была не простым следованием традициям. Царская чета посещает храмы и монастыри во время своих многочисленных поездок, поклоняется чудотворным иконам и мощам святых, совершает паломничества, как это было в 1903 году во время прославления преподобного Серафима Саровского. Краткие богослужения в придворных храмах не удовлетворяли Императора и Императрицу. Специально для них совершаются службы в Царскосельском Феодоровском соборе, построенном в древнерусском стиле. Императрица Александра молилась здесь перед аналоем с раскрытыми богослужебными книгами, внимательно следя за службой.

          Как политик и государственный деятель Государь поступал, исходя из своих религиозно-нравственных принципов. С началом Первой мировой войны Государь регулярно выезжает в Ставку, посещает воинские части действующей армии, перевязочные пункты, военные госпитали, тыловые заводы - одним словом, делает все, что было важно для ведения этой войны. Императрица с самого начала войны посвятила себя раненым. Пройдя курсы сестер милосердия вместе со старшими дочерьми - Великими Княжнами Ольгой и Татьяной, - она по несколько часов в день ухаживала за ранеными в Царскосельском лазарете. Император рассматривал пребывание на посту Верховного Главнокомандующего как исполнение нравственного и государственного долга перед Богом и народом, впрочем, всегда предоставляя ведущим военным специалистам широкую инициативу в решении всей совокупности военно-стратегических и оперативно-тактических вопросов.