Кеннет Дарт работает на фондовом рынке совсем недолго, чуть более десяти лет. Однако за это время сумел настроить против себя фискальные органы США, правительства Латинской Америки и даже российских олигархов. За ним закрепился титул одного из самых яростных «стер­вятников» на фондовом рынке. А его нелюдимость и экстравагантность придают еще более зловещий оттенок его деятельности.

Одноразовые инвестиции
       Кеннет Дарт родился в 1955 го­ду в состоятельной семье. Ос­нова семейного благополучия была заложена за два поколения до него — его дедом. В не­большом городе Мейсон, штат Мичиган, дед владел несколькими фабриками по производству всевозможных мелких товаров — от канцелярских принадлежностей до детских игрушек. Отдача от этого бизнеса была небольшая, но позволила развернуться отцу Кеннета, Вильяму Дарту. 
       Вильям Дарт разглядел будущее в таком чисто американском товаре, как одноразовая посуда. Вильям не был ее изобретателем и даже не стал первым производителем. Однако он смог наладить производство этой посуды наиболее дешевым способом. Компания по ее производству называлась Dart Container. Первая партия продукции была произведена в 1960 году, а сейчас Dart Container принадлежит примерно треть рынка всей пластиковой посуды в США. У Вильяма Дарта было трое сыновей. Сам он получил три высших образования в Мичиганском университете, но на детях решил сэкономить. Несмотря на высокие доходы отца, учились они в самой дешевой школе. Кеннету повезло больше братьев — благодаря уди вительным математическим способностям его бесплатно • перевели в престижную школу Cranbrook. Закончил Кеннет свое образование в Мичиган­ском университете, как и его отец. Причем и специальность у него была схожая — он изу­чал производство различной упаковки.
       Кеннет был средним братом, но благодаря своим способ­ностям к учебе выделялся в глазах отца. Это стало особен­но важно, когда в 1986 году Вильям Дарт собрался отойти от дел. Между братьями разго­релась борьба за наследство, оцениваемое в $4,5 млрд. Старший сын Том в итоге про­играл. До раздела наследства он на деньги отца успел соз­дать нефтяную компанию, од­нако это предприятие не увен­чалось успехом. Вильям Дарт решил, что такому транжиру доверять компанию не следу­ет, и поделил Dart Container между Кеннетом и Робертом, младшим сыном. 
       Роберт Дарт был еще молод и неопытен, да он и не стремил­ся руководить компанией, рас­считывая только на прибыль. Кеннет, напротив, был готов взять дело в свои руки. Он це­ленаправленно готовился стать управляющим и после корот­кого ознакомительного курса возглавил Dart Container в кон­це 1986 года. В том же году Кеннет Дарт стал резидентом штата Флорида. Дело в том, что во Флориде налоговое за­конодательство было наиболее мягким из всех штатов, и это обстоятельство позволяло эко­номить на налогах. А Кеннет вовсе не собирался делиться заработанным с государством. Тем более что доходы компа­нии под управлением Дарта стремительно росли. В 1988 го­ду его доля прибыли составила $4,5 млн. В 1990 году прибыль уже достигла $200 млн. Но с прибылью росли и аппетиты Кеннета Дарта — теперь он предпочитал распоряжаться делами единолично. Как гово­рил он сам, ни один советник не подсказывает ему так хоро­шо, как его собственные ин­стинкты.
       Инстинкты Дарта вкупе с его математическим талантом представляли замечательное сочетание для успешной рабо­ты на фондовом рынке. Похо­же, что это понимал и сам Дарт. В начале 90-х годов его капитал уже достиг достаточ­ных размеров, чтобы он мог уверенно играть на бирже. Необычайно успешный старт игры на фондовом рынке Кен­нета трудно объяснить чем-то иным, кроме как его инстин­ктами. В 1991-м, на пике скан­дала с крупнейшим операто­ром на рынке долговых ин­струментов, компанией Salomon Inc., он купил боль­шой пакет акций компании у ее совладельцев. Примерно 'через год он избавился от их части. За это время репутация компании была восстановле­на, а Дарт получил прибыль в $500 млн. При этом на руках у Кеннета осталось примерно 7% акций компании. Большин­ство его дальнейших опера­ций обслуживала именно Salomon Inc., так что оставаться ее владельцем было вполне резонно,
       В 1993 году Дарт завершил од­ну из самых выгодных своих сделок. Годом ранее он купил 11% ипотечной корпорации Freddie Mac. Особую привле­кательность компании прида­вало то, что ее инвесторы ос­вобождались от налоговых выплат, а к этому вопросу Дарт имел особенную слабость. Но даже без учета налоговых пос­лаблений выигрыш оказался огромным. Потраченные $300 млн превратились в $1,3 млрд.
       Кроме этих известных компа­ний Дарт до 1993 года инвести­ровал в небольшие неизвес­тные фирмы, занимающиеся производством фармацевти­ческой продукции, компании здравоохранения, производи­телей косметики. Точные дан­ные о результатах этих инвес­тиций неизвестны, но близкие к Дарту люди утверждают, что они были выигрышными. Вот пример одной из этих сде­лок, ставшей достоянием глас­ности. По словам одного из уп­равляющих косметической компанией Allou Health & Beauty Care, Дарт нес­колько раз наведывался к нему в офис и узнавал о делах ком­пании, сам присматривался к тому, как производятся това­ры. По результатам этих наб­людений он инвестировал в компанию $3,82 млн. Через три года прибыль от перепро­дажи акций составила $1,83 млн, почти 50%.

Стервятник-отшельник
       В целом действия Дарта пред­ставляли собой классический подход к инвестированию в недооцененные компании. При этом под недооцененны­ми он понимал не только компании, но и страны. В 1992 го­ду через Salomon Inc. Дарт ку­пил бразильские государствен­ные облигации. Причем купил много — на $375 млн. В резуль­тате у него оказалось 4% суве­ренного долга Бразилии. В то время страна находилась на грани дефолта. Большинство американских инвестицион­ных банков ожидало, что Бра­зилия не сможет расплачи­ваться по долгам. Котировки  облигаций находились на уровне 40% от номинала. Ес­тественно, что в этих условиях  действия Дарта были расцене­ны как поддержка страны. Его поступок превратил его чуть ли не в героя Бразилии. 
       Однако разочарование приш­ло довольно быстро. Пример­но через год Бразилия решила реструктурировать свой долг, предлагая поменять облига­ции на меньший номинал и с более дальним сроком пога­шения. Согласились все кре­диторы, кроме одного. Им был Кеннет Дарт, и он был круп­нейшим кредитором страны. Он собирался получить спол­на — погашение облигаций по номиналу плюс проценты. Всего около $1,4 млрд. Ника­кие уговоры на Дарта не дей­ствовали. Этого правитель­ство Бразилии позволить себе не могло и вопреки собствен­ному законодательству рес­труктурировало задолжен­ность без согласия Дарта. Но упрямого инвестора это не ос­тановило. Пройдя множество судов, Дарт все же отсудил часть «бразильских» денег и в 1996 году закрыл сделку с прибылью в 61%.
       После этого общественное мнение не только Бразилии было настроено против Дарта. Но Дарт не нуждался ни в чьем одобрении, он не нуждался и в самом обществе. Раз­рыв произошел в конце 1993 года. Несмотря на льгот­ное налогообложение, в том году Дарт заплатил $34,5 млн налогов, а на следующий год ему выставили счет на $21,7 млн. Невзирая на астро­номические прибыли, Дарт не собирался делиться ими ни с кем. И он решил отказаться от американского гражданства и не платить вообще никаких налогов. У благовоспитанных американских граждан, приу­ченных своевременно платить налоги, это вызвало шок, одна­ко наверняка многие ему просто позавидовали. 
       Кеннет Дарт стал граждани­ном Белиза, а впоследствии — Ирландии, пообещав инвести­ровать в страну большие сред­ства. Однако и этого ему пока­залось недостаточно. Он по­пытался создать для себя нало­говый рай. Для этого он выку­пил один из Багамских остро­вов, построил на нем взлетно-посадочную полосу и прис­тань. Говорят, Кеннет даже хо­тел провозгласить новое госу­дарство на этом острове. По случаю на распродаже кон­фискованного имущества (и всего за $7 млн) он купил ве­ликолепную яхту — 60-метро­вый бронированный корабль. И впредь плавал на ней в ней-| тральных водах, чтобы ни одна страна не могла предъявить ему налоговых требований из-за его проживания на ее территории. К тому же яхта был оснащена телекоммуника­ционным оборудованием, поз­волявшим Кеннету контроли­ровать и все его действия на фондовом рынке, и семейное предприятие.
       Аллергия на налоги у Дарта в следующем году достигла апогея. Поначалу для многихоставалось загадкой, почему он, беглец от налогов, жер­твует сотни тысяч долларов на фундаментальные научные исследования. Позже выяс­нилось, что это были исследо­вания, направленные на раз­работку технологий, поддер­живающих работу головного мозга после остановки сер­дца. Если при его жизни эти технологии удастся реализо­вать, то даже после смерти Дарт юридически будет жить: его мозг будет работать. Сле­довательно, его наследникам не придется платить налоги с огромного наследства, его наследства. Это обстоятель­ство дало пищу для разных слухов, тем более что в об­ществе Кеннет Дарт никогда не появлялся. Основной вер­сией стало то, что Дарт еще в школе применял психотроп­ные препараты от депрессии и в конце концов сошел с ума. Впрочем, некоторые ут­верждали, что у него просто хорошее чувство юмора.

Кеннет Дарт против народа
      Так или иначе, в США и Ла­тинской Америке дела вести ему стало затруднительно. После случая с Бразилией дру­гие развивающиеся страны континента приходили в тре­пет при малейшей активности Дарта и мешали ему инвести­ровать.
       А в это время широко развер­тывался процесс приватиза­ции в России. И тогда Дарт часть своей энергии обратил на нашу страну. По слухам, Дарт участвовал в первом при­ватизационном конкурсе, ку­пил часть выставленного паке­та акций кондитерской фабри­ки «Большевик». Сколько он потратил — $150 тыс. или '$300 тыс.— неизвестно. Одна­ко буквально через год он уде­сятерил свои вложения. Это была первая попытка и, судя по всему, самая удачная в Рос­сии. В дальнейшем в борьбе за куда меньшие проценты (впро­чем, за гораздо большие сум­мы) ему пришлось биться по-настоящему.
       Наиболее лакомые российские активы всегда находились в нефтедобыче. К 1997 году ком­пания Dart Menagement скон­центрировала в своих руках примерно по 10% активов «Юганскнефтегаза», «Самара-нефтегаза» и «Томскнефти».Впоследствии, когда ЮКОС собрался переводить дочерние компании на единую акцию, Кеннет Дарт стал требовать «справедливую цену» за свои акции. По его оценкам, эти па­кеты стоили $750 млн, что оз­начало почти десятикратную прибыль на инвестиции. Впро­чем, менеджмент ЮКОСа не согласился на условия Дарта. До 1999 года шли информаци­онные войны и судебные спо­ры, пока наконец «дочки» ЮКОСа не провели допэмис­сии, в результате которых доля Дарта серьезно размывалась. По неофициальным сведени­ям, он пошел на мировую, про­дав все свои акции за $150 млн. Однако и в этом слу­чае он получил двойную при­быль. Более удачно прошла его сделка с дочерними предприя­тиями «Сибнефти», правда, объем его прибыли был по­меньше — около $70 — 80 млн. Вскоре Дарт вновь вернулся на рынок Латинской Америки. На грани дефолта теперь находи­лась Аргентина с ее превосхо­дящим $100 млрд долгом. В конце 2001 года Дарт скупил аргентинские облигации на $600 млн. В то время они коти­ровались на уровне 30% от но­минала и были номинированы в песо, которое тогда было жестко привязано к доллару. В декабре того года Аргентина объявила дефолт по облигаци­ям, а в январе 2002 года переш­ла на плавающий курс песо, которое обесценилось относи­тельно доллара в два с полови­ной раза. Но Дарту было не привыкать бороться с прави­тельствами. И он обратился за компенсацией в американский суд, требуя погашения облига­ций по номиналу и выплаты всех процентов. Его претензии были удовлетворены: Дарт по­лучил $700 млн. 
       Интересно, что в одном из до­кументов, который его пред­ставители заполняли для су­дебных разбирательств, зна­чатся все его инвестиции в го­сударственные облигации. Среди стран числятся Эква­дор, Мексика, Нигерия, Перу, Польша, Венесуэла, Украина и Россия. Судя по всему, Дартс рассчитывает еще не раз сыг­рать на дефолтах. Нельзя ис­ключить, что этого момента он дождется. Сейчас Кеннету Дарту всего 48 лет, а его состо­яние оценивается более чем в $5 млрд.