Ваше сердце сделано из серебра. Вы благородны, как тигрица, и рассудительны, как знаток Торы! На серебре вашего сердца выгравированы таинственные письмена, позвольте же мне их прочесть.


Ах да, я так и думал! Вы чаруете людей своим сиянием, и они без ума от вас. А как только какой-нибудь смельчак задумает завоевать ваше серебряное сердечко, так сразу же и обжигается его ровным холодом. Вы ждете своего королевича, прекрасного и стройного, как ливанский кедр, но, может, таких и нет на божьем свете? Я пожил-таки на этой грешной земле, много повидал и скажу вам так, царевна. Обратите свой прекрасный лик миру: тот, кто способен растопить ваше сердце, совсем-совсем рядом…

Ой, вы такая правильная, что вам самое место у нас, в раю. Тут все очень миленько, вы не находите? Над дизайном у нас тут поработала бригада мастеров из ИКЕИ. А что? Стабильно и со вкусом. Швеция, как говорится, сделано с умом. Ой, я что-то расшумелся, извиняюсь. Тут у нас сейчас тихий час.


А вечером будет концерт органной музыки. А потом заседание. Ох уж и поотрывают мне перышки за то, что я не был на последнем ангельском пленуме! Честно вам признаюсь, только вы - никому: бес попутал. Так и было дело. Подошел ко мне и говорит: "Пошли, - дескать, - на пати, будем зажигать, сам старина Лю обещался заглянуть на огонек".


Ну, как я мог отказаться... А вообще у нас тут божественно, по воскресеньям световое шоу, в конце месяца обещали акробаты-серафимы из северо-западного предела закатить.


А хор невинно убиенных младенцев по пятницам! Сто раз уже слушал, а все равно не могу удержаться от слез, когда слышу эти ангельские звуки.


Хотите, я вас на облаке покачаю? Очень приятно, я вас уверяю. Да вы не смотрите, что оно такое легкое и воздушное, сделано по последнему слову техники, у японцев заказывали.


Один тут минус: никакого алкоголя, у нас тут сухой закон. Меня как-то с сигаретой застукали - столько шуму было! Чуть в падшие ангелы не дисквалифицировался. И с сексом у нас тут ни-ни, сами понимаете. Только сублимация, мне постоянно это Главный советует. Эх-х-х... Зато духовных развлечений навалом.


Так что заходите. Стихи будем друг другу читать.

Не может быть! Сударыня, я узнаю в Ваших очах то пламя, что неугасимо ни временем, ни переселением в новое тело, ни единой жизненной невзгодой.


Давным-давно, несколько столетий назад, Вы осчастливили своим рождением славную Францию. В день Вашего появления на свет Вашей матушке было послано знамение – гигантский ворон залетел в ее альков и взгромоздился на сундук. В его клюве поблескивал лазоревый топаз. Помедлив секунду, птица выпустила драгоценный камень и, лениво хлопая исполинскими своими крыльями, вылетела из спальни. Сие зрелище так впечатлило милую Вашу родительницу, что, не откладывая дело в долгий ящик, она скоро и безболезненно разрешилась от бремени.


Поистине, то было не пустое предзнаменование! Вы развивались не по годам, опережая по умственному развитию многих своих наиболее талантливых сверстников. Вы были возлюбленной вольнодумца Дидро, обучившим Вас премудростям любви. Позже фавориткой Людовика XVI, человека властного и деспотичного, однако даже он порою испытывал перед Вашими чарами неподдельный трепет.


Ах, неужто это Вы, прекрасная дьяволица, нежный и страстный суккуб? Вы, что разбили добрую сотню благородных сердец, Вы, сведшая в могилу не один десяток отменных молодых людей, будущее и надежду матушки-Франции! Однако это стоило того, черт возьми!


La Princesse lointaine, belle comme une fleur, la femme fatale! Как Вас только не называли! Вы были любимы и ненавидимы многими, но сами были бесстрастны и холодны. Вас не интересовал разврат, Вы нашли свое призвание в вечных искусствах: поэзии, музыке и философии. Вы видели свою судьбу в том, чтобы быть музой великих мужей. Вы вдохновляли Руссо и Вольтера, подсказали Моцарту сюжет для его гениальной оперы “Волшебная флейта”, тайно вершили судьбы народов – ведь Вы были серым кардиналом при дворе французского короля.


Ваш покорный слуга сразу заподозрил что-то, едва увидел Вас, сударыня. Вы помните меня? Наша встреча на Монмартре тем далеким весенним вечером 1791-го года навеки запечатлена в моем сердце. Мы говорили об астрономии и алхимии, религии и искусстве, любви и вечности… А потом была ночь, ночь томной неги и страстного ликования, горячечного экстаза и радостного забвения…


А тот топаз, Ваш подарок, я до сих пор ношу с собой. В трудные минуты я любуюсь им. Полыхание острых его граней напоминает мне о Вас, и порой мне кажется, что в его сиянии я вижу отблески горнего мира…