В колонках играет - Marilyn Manson - Speed of Pain

...все умерло. В тот день, когда ты решила, что можешь приказывать мне, в моем сердце с подчинением засело круглое стальное отчуждение. "Этот человек больше ничего не значит для меня" - сказала я и поняла, что теперь это так. Или это оказалась самая удачная ложь в моей жизни, раз я поверила ей. И года не прошло - в прямом смысле этого выражения.
Прощение? Ха. Возможно, где-то под саваном равнодушия еще может ожить тело смутных чувств. Но, боюсь, тот момент, когда ты решишь поинтересоваться этим, наступит слишком поздно - никогда. Я не буду мстить, не в этот раз. Просто уйду.
Унесу с собой эту трофейную пулю - прямо в сердце.
Браво.

Люди сходятся, расстаются... Привыкаешь не испытывать жалость
Когда ничего не осталось.
А я каждый раз смотрю в чужие [еще, уже...] глаза и неостановимо надеюсь
И - да, мне больно,
И мне бывает невыносимо, когда обнимаю тебя последний раз,
Последний раз прячу лицо [чуть робко] где-то между плечом и шеей,
А на следующие сутки говорю о тебе как о прошлом, холодно,
Несостоявшийся друг, незаконченный враг
Или даже [всего лишь] 'просто так'...
Люди гладкие, как бильярдные шары - они никак не могут быть рядом.

Я отпускаю тебя. Отпускаю, еще не привязав к себе и не успев полюбить - я заранее не осуждаю тебя за пропущенные звонки, редкие встречи, случайные измены и тот виноватый взгляд, который ты однажды попытаешься спрятать под рестницами. Я отпускаю тебя - дверца клетки отперта, и ты не почувствуешь ни малейшего напряжения с моей стороны - уходи. В твоей воле уйти от моего легкого аромата, моих глаз, волос и рук, от моего молчания и моего послушания, моей иронии и моего понимания, моего несовершенства и моей надежности - от меня... И ты будешь потом жалеть - как жалели все, кто был то, и будут те, кто после. И потому тоже я заранее отпускаю тебя - потому что как бы ни болело, ни обливалось кровью и ни захлебывалось отчаянием и криком сердце - я знаю, ты чувствуешь то же самое. А значит, все-таки был тот момент, ради которого все не напрасно. Момент, когда мы были вместе.
Я отпускаю тебя - видишь, на твоем плече нет моей руки? И ты в растерянности - где женская ревность, где упрек о расставании, где сомнение в том, что ты здесь именно ради меня? Я не скажу тебе, что все это есть - оно во мне, здесь, под рубашкой и кожей - потому что для тебя я всегда буду оазисом, а не полем боя; женщиной, а не сукой; поддержкой, а не противовесом. Моя сила сейчас - в моем спокойствии и в моей открытости тебе... Я знаю - это разоружает скорее, чем любая другая игра... Этой весной. Нет, ни слова обо мне - только о тебе. И я заранее отпускаю тебя - ведь ничто не длится вечно. Не только для тебя - для меня.
Я буду в выигрыше при любом исходе.

Когда вдруг так сильно захочешь человека, что приходится отвернуться и смотреть в окно
дурацкие люди с их дурацкими правилами.
А потом стрелка перешагнет очередное деление, и - тик-так! время принимать решения!
тик-так, блять!
стоишь над собственным трупом и долбишь молотком по голове, тик-так,
сложно одновременнно долбить и принимать решения, остается долбить
и вдруг захочется, чтобы вагон метро остановился, и замер юноша, жующий жвачку, с уродско-нагловатым выражением на лице, и замерла бородатая женщина, вперившись в книгу, и замерли все;
вылезти через какую-нибудь форточку, и пойти пешком по туннелю, обходя замершие поезда, выбраться на улицу, а людей так много, спотыкаться об них, натыкаться на них,
так много людей, так мало друзей,
удаляешь контакты в icq, удаляешь контакты в телефоне, а они остаются,
а некоторых и не было вовсе, только имя и номер, а человека не было...