В жизни двух людей бывает время,
когда они становятся до неимоверного похожими,
и тогда они не знают,
сколько чужой крови прольётся там, где они целовались.

И все, кто на сцене,
замурованы в реликтовый янтарь,
а ты несёшь на руках то, что не можешь потерять,
и уже бежишь,
самый быстрый спринтер на своей олимпиаде,
и не замечаешь,
что самоё Мир растворяется на твоих руках в тот момент,
когда таранишь финишную ленточку.

Но она же оказывается и красной лентой,
и весь этот бег по кругу
стремишься обратить в обручальный космос,
потому что ты кроме космоса можешь создать,
если мира уже нет?

И каждая цикада – о тебе,
и никаких полнолуний за всю историю,
никаких маньяков в голове,
и если это не фестиваль, то что же тогда?
Любовь как стремление к андрогинности души,
андрогинность души как высшая благость,
высшая благость как мимикрия с Абсолютом…
Это и есть наш фестиваль.

Знак хаоса,
стрелки во все стороны, но внутрь,
как центростремительное тяготение,
и пусть осуждённое серебро вместо гальванического снега,
и понимаешь, что счастье вечно,
хотя призраки утверждают иное,
а когда комета упадёт на тебя
и станет твоим ядром,
ты сама станешь, как звезда, и ослепишь себя.

В жизни двух людей бывает время,
когда они становятся до неимоверного похожими,
и тогда за них решают,
с кем они будут в следующем перерождении.
А иллюминатор поезда,
(Самолёта? Спутника?)
вечно разделяющий бегущих,
вовсе не при чём.

23.01.2014

Не пройдёт и нескольких кайнозойских сезонов,
не успею отпустить в небо ни одной пустельги,

я вернусь таиться
в ту стеклянную камеру обскура,
рядом с которой в другой такой же камере
таилась ты,
и дожидаться,
когда смогу дотронуться
до твоего сонного утреннего лица
своими руками.

Затем я буду сидеть на самом берегу моря,
которое всего раз за Вечность было неподвижным,
потому что спокойно было нам,
а ему было спокойно с нами,
и пойму, что никогда не покину его,
потому что люди меняются,
а оно остаётся нам в утешение,
заменой тем людям,
которых уже не узнать.

Потом я вернусь в тот день, когда
реки становились морями
и оттого мне было просто читать твои мысли,
прикоснувшись своим виском к твоему,
и потому никто-никто не поднимет голос
за оставленные на энной скамейке
энные солнечные очки.

И наконец, я промелькну мимо тебя
среди грохота ежей по тверди,
шума виноградной оторопи
и шёпота мыслителей,
но мне только на секунду покажется,
что я промелькнул,
а на самом деле мгновение остановилось
и я взял тебя за руку.

Я вернусь в это время
навсегда
из мира, из которого я,
как вампир,
выпил всю Любовь
ч-е-р-е-з-т-в-о-и-г-л-а-з-а,
и она сохнет во мне,
и мне некому подарить
её сухой остаток.

Я стану небесным телом
там, в нашем средневековье,
над построенной нами Землёй,
чтобы родиться твоим ребёнком.

21.01.2014

МОЯ ПОДБОРКА В НОВОМ НОМЕРЕ (№ 6’ 2013) ЖУРНАЛА «ДЕТИ РА». Верлибры:

Сергей Главацкий, «Сохранять форму человека»:
http://reading-hall.ru/publication.php?id=7485

Автомобиль – бирюлька тоже,
Сверкающий металлолом,
Для обезьянок – Аваллон,
Но для людей – себе дороже.

Что с человечеством – ответствуй! –
Чтоб, страсть к бирюлькам воплотив,
Себя в гробы затиснуть с детства,
От их ослепнув красоты,

И всем рискнуть, в кайф окунув жизнь,
Несясь в заоблачную даль,
К магнитам кладбищ пристегнувшись,
От боли нас с ума сводя?

27.06.2013

Ты не найдёшь во мне врага –
Ищи с огнём, ходи в кольчуге,
Спросонья кутай в лёд и вьюги,
Кидай гранаты в жениха…

Мой свет, как трудно мне с тобой…
Но – мчит мой поезд через церковь,
Где купол неба – в фейерверках,
На всё вселенское депо.

Я там – сойду, в эдем огня,
Тотчас забыв про скорый поезд,
Ведь наша вечность в том депо есть,
Где ты стоишь и ждёшь меня.

И бесы, те, что в нас живут,
То подтвердят, что нам известно:
Ни жениха нет, ни невесты,
Но есть душа, одна на двух.

Пока же – жди из пустоты
Меня хоть с атомною бомбой,
Хоть замуруй все катакомбы,
Но верь: я друг, я – это ты.

Взрывай себя – пройдёт ожог,
И взлётом кончится паденье.
Когда мы станем привиденья,
Поверь, всё будет хорошо.

17.06.2013

Я жил столько лет без тебя, что и страшно подумать...
До энной поры первобытной, до энного времени –
Одни Каракумы, во много пластов – Каракумы,
Оазисы в многоэтажной Сахаре – как премии...

И были хамады Меркурия – словно отдушина,
И были Венеры песчаники – словно оскомина,
И каждое солнце – рубин, аквамарин ли, жемчужина –
Мне тиглем казалось – сжигающим, плазменным, доменным.

Пустыни Вселенной исхожены полностью, полно-те!
Позволь мне дотронуться к воздуху, дай же напиться мне… –
Вот в этой острожной моей, убаюканной комнате –
Всё ждёт тебя – долго, так долго! – сроднясь с небылицами.

Ведь я же погибну, как пить дать – погибну, без глаз твоих,
Без рук твоих, губ твоих, губ твоих – под фейерверками...
Пески переплавились в зеркало, и, пока здравствую,
К нему подхожу я, и ты отражаешься в зеркале…

04.05.2013

Не получается ангелом быть.
Обморок тайных пространств –
Толща воды, карантин
Оцепеневшей судьбы,
Тусклой сетчатки тиран –
Мёртвой жар-птицей летит.

Я удивляюсь твоей слепоте.
Боль сквозь мембрану – цедя,
Противоядья бурьян
Выльешь, как кровь лебедей,
И обратится дитя
В ведьмин живой матерьял.

Мы из пространств на свободу течём –
В бункеры, в наши дома.
Утихимирься, окстись –
С астмой Земли обручён,
Этой эпохи шалман
Волен тебя отпустить…

… И под пространства больные, в окно
Камнем ныряя за – Ней,
Знаю: лунна – Её стать,
Тьмой окольцован геном:
Ангелом станет. А нет –
Сможет лишь демоном стать.

03.05.2013

Тряхнёт Алтай - падёт Венесуэла.
Что сдержит нас теперь, детей индиго,
Рыдать, рыдать по собственному делу,
Родным, но неудавшимся расстригам -
Убийцам, что родились после нас?

Проходит Чудо незнакомцем - мимо...
Кто нас, предтеч безумных, остановит -
Орать от скорби по своим любимым,
По лопнувшим надеждам - в море крови,
По светлому грядущему - без дна?

Зальёт Тибет - обуглится Аляска,
Последним - даун на Земле родится.
Лишь обнажится микросхема Наска,
И одинокая хромая птица -
Луна - совсем останется одна.

Узрели мы: герои все - погибли.
Узнали мы: сдались все - Че Гевары.
Лишь Хаоса гольфстрим всегда незыблем,
И звёзды сверху - света самовары -
Насмешливые, пялятся на нас.

09.03.2013

Где в птичьей клетке нас кружатся миллионы -
Парашютистов с охмелевшей головой -
Я знаю только то, что в мёртвой, запылённой -
Любовь живёт столетья, дольше, чем в живой.

И что с того, что сны чисты от иноверцев,
С того, что ихтиандру нравится заря.
Ещё я знаю то, что только в мёртвом сердце
Любовь живёт всегда, в нём - намертво застряв.

Версали сгнивших слёз и вновь - слезопролитья,
все эти эрмитажи выветренных чувств...
Пока бессонный жар меж городами - нитью,
Ромео и Джульетте время выпить дуст.

Пока в кунсткамере надежда не истлела,
Пока свежа отрава, заперт снегопад,
Ромео и Джульетте время - прочь из тела,
Ромео и Джульетте время - спать.

09.03.2013

Что хотел я, связавшись со всеми небесными ведьмами,
Что в одном на Земле воплотились – родимом – лице?
Это море забудет меня, но не те, кто в нём будут соседями
Мне, внесённому в круговорот пустоты, в полый цех.

Нет, не я, это мост совершит кувырок, это – маятник-
Тротуар поскользнётся в своём полоумном пике.
Этот мост будет помнить меня дольше всех, самый – Праведный…
Эта страшная тьма, как луна вместо камня – к ноге.

Обойдётся? У каждого первого так же обходится…
Помню каждую – Господи Боже! - веснушку твою.
Я стекло, а не камень, как часто здесь водится.
Не бросай, не бросай, не бросай меня – я разобьюсь.

05.03.2013

Тобою застилать кровать… У энных – больше шансов.
Так выхолощена и так опалена
Ночная боль, что – ни бельмеса.
Я никогда с тобой не разучу всех грязных танцев,
Тех, что танцуешь ты одна
Лишь для себя, но не для бесов.

Тобой – продолжиться в веках… Которых нет у мира.
Лужёная, седая ночь на новый Аркаим
Обрушилась, как студень, т.е. – на дом.
Зачем со мной ты, если тыл твой – вроде тира?
Я ничего не чувствую от слов твоих,
И потому мне больше – ничего не надо.

Что делать мне, скажи, когда всё ложе –
В костях тех из Тебя, кто снились мне, близки,
И умирали утром вместе с бредом на постели? –
Чтоб, не услышав в сотый раз «Ты мой хороший»,
Свет потушить, баюкать ночники,
И плыть на субмарине пустырями прочь, без цели.

24.02.2013

Да, у нас – своя война,
и живём мы – как солдаты.
Да, поэзия – страна,
разделённая когда-то

На окопы языков
и на карцеры наречий.
Немота для нас – альков,
где нас Вечность покалечит.

Да, на всех – один паёк,
и к земле нас гнут колени
в самом долгом из боёв,
в самом вечном из сражений.

Бой наш завершится лишь
там, где онемеет слово,
там, где Ты нас удалишь,
мир сей сделав безголовым.

23.02.2013

Ты проросла в меня – пусть кроной, не корнями.
Господь меж нами был, нет ничего меж нами –
Незримая мембрана из плавильни шелкопряда,
И больше, чем я сам к себе, со мной ты рядом.

Но если сыт крестами сон, а крест закормлен снами,
И если в доме – кома, над тобой – цунами,
То монохромен свет, ко мне ты не причастна…
И в этот миг с тобой так просто быть несчастным!..

И если нож в руке, в кармане спички, знамя
Листвы гремит вверху, но пустота – над пнями,
Ты можешь о своих корнях забыть, поверить небу,
Со мной питаться воздухом, развоплощая небыль...

И если утром Солнце вдруг нас ослепит тенями,
Мы будем знать – Господь прислал за нами,
И чудеса – вокруг – на пустоши – приливом,
И в этот день с тобой так просто быть счастливым!

01.12.2012

С утра пойдёт толчёный снег,
Такой, что толком не увидишь,
Каков – ослепший человек,
Каков – в глазу обрюзгший Китеж.

Лото снежинок сменит лёд.
Воздушным змеем в Третьем Риме –
Ты в мир отпустишь самолёт,
Чтоб он лавировал меж ними.

Не чуя трещин миража,
Не повинуясь отраженьям,
Войдёшь в начинку гаража
И станешь собственной мишенью.

И не поймёшь, что носишь мор
С собой, что вразнобой – все птицы,
Что я, мой Свет, так и не смог
Принять, что ты – самоубийца.

И станет Змей воздушный сед,
Упавший в Ирий, и, конечно,
Найдя на энной полосе
Тобой растерянную нежность.

Распахан Космос, целина – что колокол.
Все суженые найдены друг другом,
Рождённые в различных альвеолах
Миров разомкнутого круга.

И пристальное Каина плацебо,
И кладбище, помазанное мёдом,
Позволят им узреть иное небо,
Сутулое, как лунный модуль.

И в амальгаме зорь витражных – дети
Шумят крылами, штормом – птичий митинг…
Нет никого счастливей нас на свете,
Но Бог не видит нас, не видит…

Кит квантовый и Ворон тугоплавкий
Хранят в себе – нам данную усталость.
Мы знаем, сколько лет нам до отставки –
Так мало в мире тайн осталось.

Но в лёгких – фейерверк, спешим в Депо мы,
Где пропасти зеркальны и бесстыжи…
Мы, в бездну устремясь, зовём на помощь,
Но… Бог не слышит нас, не слышит.

11.11.2012

Волки ходят по городу, тычутся в фабрики.
Сон уходит сквозь сито сознания детского.
Конец света начнётся – заведомо – с Африки,
Но мне хочется более-менее веского.

Фары пятятся в логова, сыплются оползнем,
Беспросветность смыкается льдами сутяжными,
И Господь под забором лежит, и мы об пол – с ним…
Но мне хочется более-менее важного:

Ощутить тебя всю – всеми теми подлодками,
Каковыми Вселенная видеть пытается,
И не знать, что влюблённые могут быть кроткими,
И не знать, что уже за спиной – Апокалипсис.

Все озимые станут однажды осадками…
Но мне хочется скинуть с себя инородное,
И понять, что любимые могут быть краткими,
И узнать, что для них нипочём – Преисподняя.

5.11.2012

1.

Нам всем – одна дорога – в монастырь.
Нам всем один концлагерь – Валаам.
Из наших черепов растут кресты
Прижизненно. Такое амплуа.

Нас всех – одна богиня – уморит.
Нас всех – один Создатель – погребёт.
Отмучиться спеша, мы входим в скит,
Как в роковую женщину – любовь.

Привыкшие её боготворить
Не знают, как отчистить дух её,
Как душу излечить от чёрных риз –
Грехов, которыми и сам ты упоён.

У нас один лишь бункер – монастырь,
Убежище одно нам – Валаам.
Мы слишком для богинь своих чисты.
От них убережёмся только там.

2.

И белый лайнер – рыбою об лёд бродячий,
И вымыслы ослепших – на дыбы.
Я снова зряч. Приятней во гробу быть зрячим,
Чем – в свадебном круизе, но слепым.

Я не хочу меняться. Я так и остался диким.
По-прежнему зародыши людей
Живут в снотворных бомбах, обручальные вериги
Мне не идут, мой дом – моя постель.

Как прежде, я не верю в счастье, в справедливость,
И ненавижу женщин роковых.
Я выздоровел, и теперь я буду молчалив и
С тобою, дрессировщица, на Вы.

3.

О, если б ты была другою, не плела венков
Из кандалов, вериг и сбруй,
Он был бы вечен и звенел так высоко –
Мой первый и последний поцелуй.

И если б я не плёл верёвок из волхвов,
Из боли неродившихся людьми,
Я б сохранил тебя в себе, как божество,
Как самый светлый, самый чистый миг.

Мне б голос твой ввести в свою немую кровь –
Прививкой, что Вселенной всей поёт…
Но одиночество моё, как мир, увы, старо.
Бессмертно одиночество моё.

4.

Теплее одевайся, беглая. На улице, мой Свет,
Так холодно, как в космосе открытом.
Там листья вымирают, птицы ниспадают вверх,
И ветер лепит вновь столб соляной из Маргариты.

Держись дороги аистов. Что для распятья пат,
Четыре света стороны – для птицы.
Я, скошенный, в своей норе кротовьей буду спать
И буду за тебя – тебе – во сне – молиться.

У нас всегда не тот сезон, не наши – времена.
На улице осенней нет ни компаса, ни лоций.
Лети своей дорогой в небесах; дай Бог, она
С моими катакомбами пересечётся.

21.10.2012

1.

Гори оно всё огнём –
От Мекки до новой Трои.
Ты больше пиши о нём,
И я ото всех нас скрою.

Накрой оно всё волна –
От Мо до темниц Буяна.
Ты глубже молчи о нас –
Я тем, о ком пишешь – стану.

Убей этот весь простор,
Вселенную кладбищ – людям.
Ещё эдак веков сто –
Мы сами о нас забудем.

2.

А хочешь, я стану таким же, как он?

Сейчас, за три месяца до помраченья,
До взрыва звезды, до исхода с икон,
До кары Господней, души заточенья,
Не важно – кем быть, кем томить эшафот,
Важнее – с кем рядом с утра просыпаться.

В последнюю осень я стану, позволь,
Твоим предыдущим любимым паяцем?
Я лётчиком буду – с ночного моста,
Убийцей – все армии вытравлю матом,
Я буду монахом, лжецом… Лишь тогда…
Тогда лишь ты влюбишься в каждый мой атом.

Лепи меня, смешивай пепел и прах.
Гомункул нелепый, без крови и глины,
В преддверьи господних судилищ и драк
Готов стать безвольным твоим исполином.

Он вечен в тебе, он окуклен в пращу,
В твоей голове он сидит – арестован…
Ты только скажи, я в него превращусь,
И всё повторится сначала! Готова?

3.

Уже не встретимся. Три месяца осталось миру
Глотать коктейль из холостых надежд – росы живых.
Ловцы не сновидений – миражей – на сувениры
Растащат наши чудеса, но не спасут, увы.

И нашу маленькую жизнь – бесследную, зародыш
Спасенья нас, спасенья мира – не заметит Бог,
Как альбинос в солнцезащитной парандже природы.
Мы не успеем, Свет мой, снова встретиться с Тобой.

30.09.2012

Неужели, и правда, нам нужен с тобой переводчик,
Чтобы страх осознать, чтобы в адских садах
Уберечь это Чудо, божественный Дар,
Удержать то, что нам преподнёс галактический зодчий?

На весах, словно птичье перо, равнодушье лоснится,
Дождевая вода точит ржавую ртуть.
Ты усни и меня в сновиденьях забудь,
Как засну и забуду во снах я – свою онемевшую птицу.

Если тайны кругом, если белые пятна – как хляби,
И матрёшка из камер обскура вокруг,
Кто внутри них окажется, если не труп,
Кто окажется трупом, раз – я в этих камерах заперт?

Что же, солнце не светит, погасло, ни зги, ни – фотона…
Расскажи о себе, расскажи о себе
И закрыть мне глаза разреши – не робей! –
Как последнюю камеру в этой матрёшке бетонной!

29.06.2012

Моя ненаглядная, свет мой полярный,
Мой северный бог, мой просчёт,
Мы – целое, мы неделимы – попарно…
Я – надвое, я – рассечён!

Я лягу с тобой в одну капсулу, с краю,
Но ты даже так – далеко…
Моя половина – уже отмирает,
Как будто глаза у икон.

Как дервиш, бесчинствует бешеный Инок –
Палач всем, которые спят…
Ты думай, мой Свет, о своей половине,
Иначе забудешь себя…

Сиамские сны наши нас зазывают
В горящую чью-то избу,
И мы себя видим извне, оживая,
Вдвоём – в одноместном гробу,

Давно уже окаменевшем – сутаной,
А Сны уже с нами на «ты»:
В ничейный приземистый вакуум тянут,
В подкожную шерсть пустоты,

И только они понимают, что даром
Дана нам – одна красота,
Что спящей красавице снятся кошмары,
Кошмар за кошмаром – всегда.

Как утлая братская – снам – плащаница,
Которых – вторая орда,
Нас дразнит холёное Небо зарницей,
Вгоняя в озноб города,

И только Оно понимают простую
Безглавую Правду Иуд:
Что вечность прошла мимо нас вхолостую,
Что спящей царевне – капут.

Моя беспробудная, мой покаянный –
Не путь! – лабиринт у моста! –
Пусть даже я буду с тобой постоянно –
Мне будет тебя не хватать.

И ливень последний выходит на финиш,
Уходит твоя в почву дрожь.
Ты думай, мой Свет, о своей половине,
Иначе совсем отомрёшь…

22.06.2012