Я, блин, человек бесконечно далёкий от войны...
Но когда смотрела "В небе "Ночные ведьмы"" тянуло блевануть.
Такая, блин, благостная война. Такой чистый патриотизм. Такая забота о человеках...
Война входила в нашу жизнь рассказами очевидцев, тех, кто пережил, выжил, выкарабкался из кровавого месива тех лет.
Лифтёр дядя Лёня Лобода, огромный, крепкий, красивый диковатой мужской красотой, бывший машинист, бывший кубанский казак, бывший сын бывшего атамана бывшей станицы, бывший участник бывшей войны...
Столько бывших, но он был реальным. Он грохал огромным кулаком по стенке лифта:
-Эх, дочка, ети его мать, я такие составы водил, а теперь эту колымагу...
Я смотрела на него открыв рот. Он был резким, бескомпромисным, и он жалел меня. Мне было пятнадцать, первая работа - бегать с этажа на этаж, разнося карточки по кабинетам желознодорожной поликлиники.
-Доча, если бы ты это видела!.. - кричал он.
И я видела. Так, как он мне рассказывал.
-Сорок первый, блядь! Начальство на машинах приедет, построит нас: "Ни шагу назад!" А потом они по машинам и обратно, а мы... Мы, без шинелей, без оружия, котелками окопы рыли. Доча, если бы ты виидела! Вповалку валились! Сил не было! Мороз на улице, зима на носу... Доча, сколько мужиков там себе хуи поотмораживало...
-Доча, они пленного приволокли. И никакой информации... На хуя им тот пленный сдался? И они мне говорят: веди его в штаб. Какой, нахуй, штаб?! Я же знаю - до первой канавы его штаб! И они все знают, что я его шлёпну. И он знает. А я не могу, доча! Как же мне его стрелять?! Он же ко мне мне руки тянет - как мне его стрелять? И я повёл его в штаб! За двадцать километров повёл!
-Доча, да это же хуйня! Лагеря для сифилитиков, тех, кто уже в Германии и Австрии заразился. Я на всю жизнь запомнил - стоит у ограды один грузин, а у него, блядь, все мягкие ткани разъело, и у него уже ни хуя, ни мудей...
Дядя Лёня Лобода рассказывал страшные вещи. Но чутким детским сердчишком я понимала - здесь правда. Также, как в рассказах бабки.
-Ой нету, нету сил... Днём фрицы придут, по коморам лазят. Ночью партизаны - за Родину, за Сталина - отворяй комору. И те грабят, и эти грабят. А я за деда твоего, блядуна этого, золотой червонец отдала. Прадед твой, батька мой, помирал, так тот червонец в наследство оставил. А деда в Гарманию и замели... Так я и выкупила. Зачем, спрашивается?

Ох война, война. Вечный водораздел нашей жизни. То, что было до, и то что сделалось после...
Но почему-то , даже сейчас, глядя на чистую, благостную кинокартинку, не обсыпанную вшами, не заляпанную кровью, в чистых гимнастёрках, и с роскошными причёсками, я не верю и морщусь брезгливо...
Я, человек бесконечно далёкий от войны....