Ага, обрадовались. На вкусное потянуло? А вот и дудки, гастрономические излишества оставим на другой раз, я о другом языке - русском. И о хрене другом.
Короче, так.

Секретчику Александру Снежкову не спалось. Друг Симбирев уехал в тайгу в экспедицию. Еще эта Луна в окне казалась то сковородкой, с которой соскребли тефлон, то налитой молоком женской грудью.
- Только грудь что-то одна, - мрачно буркнул Снежков в подушку.
Сон не шел, хотелось размышлять.
- Грудь одна не бывает. Если она одна, значит, это не грудь, а... Это когда их две - это груди. Хм. Нет, и грудь тоже. А как сказать об одной, в единственном числе? Сиська. Нет, это вульгарно.
Снежков считал себя эстетом и чурался нелитературных выражений.
- Латынь... Как же грудь на латыни? Кажись, мамма. Не подходит. А по-старославянски? Перси. Опять две. А одна? Перся? Фу-у-у.
Глаза секретчика сосредоточились на Луне.
- Бюст. Тоже две груди. Да что же это такое? Как одна сись... половинка называется? С левой и правой грудью понятно, а если не важно которая? Если просто одна? Одна грудь, две груди, три груди. Три? Это уже мутант... но забавно... да... четыре груди... по одной в каждую руку... и рук четыре...
Снежков постепенно впадал в забытье. Ему снились женщины. Они плавно танцевали, и каждая периодически оголяла только одну грудь.
- Что это? Что это? - нежно спрашивали во сне чаровницы у опешившего секретчика.
Руки Саши почему-то не двигались. Перси проносились на расстоянии вытянутого языка Снежкова, он даже чувствовал их слабый аромат. Вид обнаженных прелестей совершенно сбивал его с толку, мешал думать и вспоминать название.
- Ну скажи, милый, это... это...
- Сиська! - неожиданно услышал свой голос обезумевший Снежков. - Булка! Буфер!
Девушки звонко рассмеялись и исчезли.
Утром секретчик был хмур. Служба не клеилась. Тетради прошивались криво, ключ застревал в замке сейфа. А тут еще начальник родного военно-геологического института генерал Астролябьев во время обхода устроил разнос:
- Ты что это, сержант, за бардак тут устроил? Почему секретные документы по табуреткам раскиданы? Хочешь, чтобы все наши тайны узнали? Да ты как стоишь? Ну-ка смиррна! Грудь вперед! Я говорю грудь - вперед. Это у тебя что? Грудь? Нет, это у тебя не грудь.
Снежков покраснел.
- Так точно! Не грудь!
- Именно. И что это у тебя, если не грудь?
- Не могу знать, товарищ генерал!
- Что-о-о?!
- Сиська? - вопросительно пискнул секретчик.
- Хреныська! Двое... трое суток ареста! Сверхсрочник, млин.

В курилке сидели двое гражданских штукатуров, делавших в институте ремонт. Точнее, один штукатур и одна...
"Штукатурка?" - пронеслось в голове у Снежкова.
Александр молча сел в уголок, размял в пальцах "Приму" и поднес спичку.
- Слышь, баклаша, огоньку подкинь, - обрадовался секретчику штукатур.
- Какой я вам баклаша?
- Да ладно, не быкуй. Ага, пасиб. Эх, цуко, крепкая.
Штукатур опять повернулся к собеседнице.
- Ну, пелотка, давай дальше, а то тема сисек не раскрыта.
Снежкову стало плохо.
- Простите, вы не могли бы выражаться при даме прилично? - секретчик похлопал ремонтника по плечу.
- Нах. Выпей йаду, - откликнулся тот.
- Плюс один, - прыскнула "штукатурка".

Скорая ехала долго. Водители тосковали в пробках и не стремились пропустить машину с мигалкой. Снежков ворочался в смирительной рубашке.
- Ты там давай не бузи, пожалуйста, - санитар стрался быть вежливым. - Сейчас приедем, снимем шкурку, доктор укольчик сделает.
- Трет мне что-то, - пожаловался секретчик.
- Что трет? - санитар заботливо стал поправлять ремешки.
- Ну эту, как ее, правую...
- Грудь?
Кровь полилась неожиданно сильным потоком. Зубы Снежкова, клацнувшие на шее санитара, моментально стали красными. Во рту появился сладковатый привкус.

В палате Снежков лежал один. В окне по-прежнему маячила Луна, напоминая то сковородку, то...