Цитата сообщения Так-просто Болховские святые. Отец Егор Чекряковский


Продолжаем серию о городке Болхове. Здесь материал о священноисповеднике Георгии Коссове. 80-е гг. 19 века. Молодого священника отправляют служить в совершенно гиблое место - село Спас-Чекряк под Болховом. Прихода практически нет, дырявый полуразрушенный храм... До него - все сбегали, а он всё это поднял, построил новый каменный храм, село стало богатым и известным, к нему шли толпы людей, устроил приют для девочек-сирот. Не только растил их, но выпускал из приюта с сундуком приданого. Ничего там не было вот этого сиротски-серого - девочки ходили в кумачовых сарафанах, все довольные. Еще несколько школ в округе открыл. Писали о нем Пришвин, Нилус, Иоанн Кронштадтский его знал, к нему направлял людей. Скончался своей смертью, хотя большевики кровь попортили, но когда забирали в тюрьму - почти сразу приходилось отпускать - народ вставал горой за отца Егора. Так что у нас есть такой молитвенник! Он прославлен как священноисповедник, но пока мало о нем знают. «С Богом — все, без Бога — ничего»
Священноисповедник Георгий Коссов

«Я оглянулся и … обомлел от неожиданности: в пол-оборота от меня стоял сам батюшка… Во век не забыть мне того впечатления, какое оставила в моей душе эта первая моя с ним встреча! Я был потрясен, даже испуган; испуган, как если бы из образа Иоанна Крестителя, каким его обыкновенно пишут на иконах, вдруг вышел сам Предтеча Господень. Облик отца Егора в старой заношенной ризе, обвисшей на его высокой, сухощавой фигуре мягкими складками потертой от времени парчи; его темные с большой проседью волосы, закинутые со лба назад непослушными, мелко вьющимися, точно крепированными прядями, с одной прядкой, непокорно сбивавшейся на дивный, высокий лоб; реденькая бородка, небольшие усы, открывающие характерный, сильный рот, в котором так и отпечатлелся характер стойкий, точно вычеканенный из железа; небольшие глаза, горящие каким-то особенным ярким внутренним огнем, и взглядом, глубоко, глубоко устремленным внутрь себя из-под глубоких, резких складок между бровями: вся фигура отца Егора поразила меня сходством с тем, кто по преданию рисуется нашему верующему воображению, как “глас вопиющего в пустыне”. Та же пустыня окружала отца Егора, но только не та знойная, берегов Иордана, а наша холодная, снежная… Правда со времен Крестителя успел остыть и огонь души человеческой!..» Этот замечательный портрет протоиерея Георгия Коссова, когда-то знаменитого священника прихода села Спас-Чекряк Болховского уезда Орловской губернии, принадлежит известному русскому духовному писателю Сергею Александровичу Нилусу, посетившему о. Георгия и под впечатлением этой встречи написавшего нем очерк.
Происходили эти события в начале XX века. Когда Нилус приехал в Спас-Чекряк, слава отца Георгия, или Егора, как его звали в народе, разошлась далеко за пределы Орловской губернии. Простой народ любил и почитал батюшку, которого считал «своим» за самоотверженное служение, помощь в скорбях и печалях, разнеслась молва и о чудесах, происходивших по молитве о. Егора – исцелениях болящих, случаях прозорливости – советам батюшки следовали беспрекословно. Нилус застал в Спас-Чекряке толпы богомольцев, переполненную гостиницу для приезжающих к о. Егору, трехэтажное здание приюта для девочек-сирот… А ведь еще недавно это был Богом забытый угол, самый бедный приход Орловской губернии: село на 14 дворов, погрязшее в нищете, покосившийся старый храм, где Святые Дары замерзали зимой, а большую часть времени служба здесь не совершалась, потому что священники долго не задерживались на этом приходе. Так все и было до назначения о. Георгия. Для него Спас-Чекряк станет местом подвига, приход он не покинет до конца своих дней. Здесь он будет призывать народ к вере и Богу, здесь переживет страшные времена воцарения безбожия, покидая приход не по своей воле, а по приказу властей, два раза сажавших его в тюрьму, свою праведную кончину встретит здесь, похоронен будет у алтаря построенного им храма.
Ныне о. Георгий Коссов причислен к лику святых как священноисповедник, произошло это на юбилейном Архиерейском соборе в 2000 году. Безбожные власти старались стереть память об этом великом подвижнике, всю жизнь положившем на служение русскому народу, но благодарные людские сердца тайно, «под спудом» сохранили эту память, духовные чада передавали ее своим детям и внукам, тянулась эта нить, как до сих пор пролегает тропинка к источнику о. Георгия, месту его могилы, хотя не осталось в Спас-Чекряке ни величественного храма, ни построек, возведенных попечительным батюшкой…
Родился протоиерей Георгий Алексеевич Коссов 4 апреля 1855 года в селе Андросово Дмитровского уезда Орловской губернии в семье священника. Его крестили в церкви Рождества Пресвятой Богородицы. Святыней храма была Казанская икона Божией Матери, явленная 300 лет назад в лесу при колодце, Казанскую икону о. Георгий особо почитал всю жизнь. С детства был он прилежен к церковной службе, в семье детей воспитывали в вере и благочестии. После сельской школы Георгий поступает в Орловскую Духовную семинарию, по окончании которой получает место учителя в земской школе Дмитровского уезда, где через некоторое станет заведующим. Он обладал незаурядным педагогическим даром, дело воспитания детей продолжит позже уже в священническом сане. В годы учительства поймет он, как важно прививать детям начатки веры, растить их в любви к Богу и Церкви.
Со временем приходит решение посвятить себя служению Господу. Георгий Алексеевич вступает в брак с дочерью священника Елецкого уезда Александрой Моисеевной Зерновой, бесприданницей, сиротой, как и он – сельской учительницей. В 1884 году он был рукоположен во священника и получил назначение в село Спас-Чекряк, что недалеко от небольшого уездного города Болхова, на беднейший приход Орловской губернии.
Отец Георгий отправляется к месту службы и обнаруживает ветхий деревянный храм, нищее село, прихожан, совершенно отвыкших от богослужения и церковной жизни. Вот в эту «пустыню», если вспомнить сравнение, пришедшее на ум Сергею Александровичу Нилусу, направил Господь Своего служителя, предвидя, что ему-то под силу будет поднять и преобразить этот приход. Сам же священник не сразу поверил в то, что сможет служить здесь. Два раза он терял надежду, отчаивался и отправлялся к знаменитому тогда в народе старцу Амвросию Оптинскому, уверенный, что тот благословит его покинуть приход. Но оба раза, даже не слушая молодого иерея, отец Амвросий сам обращался к нему, сердито выговаривая за намерение бросить приход, укреплял в надежде на Божию помощь и, что особенно повергало о. Георгия в недоумение, – благословлял строить большой каменный храм… Ведь никаких своих средств у него не было, не было и благотворителей в нищем приходе. Но после повторного благословения старца, о. Георгий оставит свои сомнения, целиком предаст себя в волю Божию и положит начало ежедневному подвигу самоотверженного служения Богу и людям. Сам он так описал Нилусу начало своего служения: «… отпали от меня все страхования. Стал я тут и Богу молиться. Поставишь себе в церкви аналойчик за левым клиросом перед иконой Царицы Небесной, затеплишь лампадочку, зажжешь свечку, да и начнешь в одиночку, в пустом храме канон Ей читать, что теперь читаю. Кое-что из других молитв стал добавлять.
Смотрю: так через недельку, другую – один пришел в церковь, стал себе в уголку да со мной Богу вместе молится; там – другой, третий, а тут уже и вся церковь полна стала набираться. А как помер батюшка о. Амвросий, народ его весь начал к Чекряку прибиваться: советов от меня да утешений ищут: без отца Амвросия жутко стало жить на своей вольной волюшке. Трудно человеку в наше время без руководителя!» Действительно, слава о. Георгия как мудрого духовного руководителя, прозорливца стала распространяться быстро. А Канон Пресвятой Богородице о. Георгий так и продолжал читать каждый день, на эти молебны стекалось огромное количество народу, батюшка помазывал всех освященным маслом, несколько раз обходя богомольцев. Раздавал людям и святую воду. Но никогда не поощрял о. Георгий приписывание чудес своей силе – он учил людей воздавать славу и благодарение Господу за все исцеления и помощь, совершавшиеся по его молитве. Обладал он подлинным смирением.
— Что воду моей зовешь? Не моя она, а святая. Самим Богом через меня, грешного, освященная. Господь через нее по вере помогает людям в болезнях.
В будни отец Георгий сам подметал сор, наливал масло в лампады, ставил и зажигал свечи. В обращении был прост и приветлив, всех принимал, кто обращался к нему за помощью, иногда часов до семи – восьми вечера давал советы. А вечером принимал у себя – двери дома священника были в любое время открыты.
Господь помогал Своему верному служителю, приход в недолгое время преобразился до неузнаваемости. Для приезжих о. Георгий выстроил из собственного кирпича страннический дом – подобие гостиницы. 27 июня 1903 г. был освящен приют для девочек, рассчитанный на 160 человек, сирот или же детей из беднейших крестьянских семей. Убранство комнат трехэтажного красивого кирпичного здания приюта поражало всех, кто бывал в Спас-Чекряке. Содержался приют в образцовом состоянии, в нем была устроена молельня – большой светлый зал. В большие два киота вставляли простые иконы девочек, которые они приносили с собой, как родительское благословение. На первом этаже располагалась столовая, кухня, башмачная мастерская, на втором – зал, классы, ткацкая мастерская, квартиры служащих, в верхнем – спальни. Трогательной была поистине отеческая забота батюшки о сиротах: когда девочке исполнялось 14 лет, батюшка заказывал кованый сундук и все годы до выхода ее из приюта «набивал его добром» – будущим приданым.
Писатель Михаил Пришвин, посетивший Спас-Чекряк, поражается, какой радостью, весельем наполнена была жизнь девочек-сирот – ничего унылого, серого, что обычно связывается с приютским бытом: «В согласии с домом священника развертывается и все вокруг. Не случайностью кажется то, что приютские девочки, здоровые и веселые, одеты в красные кофты; не случайно то, что сестра, читающая Псалтырь богомольцам, в кумачовом сарафане, и не случайно, что в этот светлый весенний день дети сажают между могилами старого кладбища яблони».
Еще в 1885 году о. Георгий обучал 50 мальчиков в доме, снимаемом им под школу. Затем он приобрел этот дом и устроил в нем школу грамотности, преподавал в ней Закон Божий и светские дисциплины. В 1896 году в Спас-Чекряке была построена кирпичная одноклассная церковно-приходская школа. 22 октября 1903 года, в день празднования Казанской иконы Божией Матери состоялось освящение второклассной школы, которой не было даже в уезде. В школе для мальчиков был устроен интернат на 80 человек, библиотека на 500 книг, две мастерские, слесарная и столярная, образцовая пасека на 30 ульев (приют получил почетную грамоту на пчеловодческой выставке в Болхове), фруктовый сад из 400 деревьев. О. Георгий приобрел даже электрическую машину. В дальних деревнях прихода им были организованы еще несколько церковно-приходских школ.
Выполнил о. Георгий и благословение старца Амвросия – выстроил большой величественный храм в русском стиле. В 1903 году были освящены приделы в теплой трапезной – во имя Божией Матери и Михаила Архангела, в 1905 году освятили главный престол во имя Преображения Господня.
Когда он предпринимал все эти начинания, многие не верили в возможность их осуществления, но сам батюшка никогда не сомневался в помощи Божией: «У меня вся надежда только на Бога: когда хочешь сделать что-либо доброе и просишь помощи Божией, то всегда ее получаешь: если Бог поможет выстроить приют, то поможет и устроить его по-христиански; Господь пошлет добрых людей и для заведования; и для служения сиротам, и для пожертвований; все в руках Божиих, надо только молиться и просить Его. Он все пошлет и все устроит».
Интересно, что ни в приюте, ни в храме не было кружек для сбора средств. «А зачем они? — говорил батюшка. — Это некоторого рода напоминание, вымогательство: может, наконец, случиться, что вы не при деньгах, дорога дороже обошлась, чем вы предполагали, или обронили дорогой деньги... Как вы неловко себя почувствуете, если в это время к вам подойдут с кружкой. — Вы, как бы извиняясь, скажете: «Сейчас нет у меня, я пришлю». Но ведь и без кружки можете прислать. Если вы имеете желание, а не сделали это потому, что или забыли, или при вас было мало денег. Вот почему и не следует ни у кого просить и никого приневоливать. Я не раз вам говорил, что у меня вся надежда на Бога и Его прошу, и Он через людей посылает пожертвования, кому Он внушит, тот и даст, предположите, что — один, два, десять человек ничего не дадут, ну и Господь с ними; поверьте, что приют от этого не обеднеет, потому что Господь по Своей милости и беспредельной любви к сиротам пошлет 11-го человека и расположит его сердце к сиротам так, что он и за себя, и за всех десятерых пожертвует. Я все представляю на волю Божию и благодаря Богу, приют устроился и существует... Да, с Богом — все, без Бога — ничего. Моя постоянная молитва, чтобы Господь не отступился от меня грешного».
Поразительно это сочетание великой силы молитвы, даров прозорливости, духовного руководства и хозяйственной рассудительности, попечительности в одном человеке. Но одно без другого в яркой личности отца Егора немыслимо – сама его обширная хозяйственная деятельность – плод горячей любви и молитвы, желания послужить простому народу. В послепетровское время сложилось в «образованном обществе» представление о сельском священнике как воплощении невежества и темноты. К сожалению, для этого были основания, и если со второй половины XIX века появляется интерес к монастырям и старчеству со стороны дворянского сословия и интеллигенции, то «простые» деревенские пастыри по-прежнему «не жаловались». По свидетельству Нилуса существовало подобное предубеждение в кругах «высокого общества» и по отношению к отцу Георгию. Да и сам Сергей Александрович, когда слуга уговорит его поехать к батюшке, отправился к нему с сомнениями и некоторым недоверием. После первого впечатления, с которого мы начали этот рассказ, сомнения вновь одолеют скептического богомольца. Раздражали и неудобства, связанные с поездкой в зимнее время, и мысль о том, что «простому» деревенскому священнику будут непонятны его духовные терзания, да и просто долгое ожидание беседы, поскольку о. Егор со всех сторон был осаждаем жаждущими его слова. Но всё это вмиг рассеялось с первыми же словами батюшки: «Не успели мы с о. Егором усесться за столиком в его гостиной, как он меня буквально, что называется, с места огорошил таким вопросом, который в немногих словах охватил все сокровенное моей души, всю ее многолетнюю тайную скорбь, все то главное, о чем я хотел было вести с ним беседу, пока еще не полонял моего сердца сомневающийся дух противления. Я остолбенел. Слезы подступили к самому горлу. Откуда ему все это открыто? Тайна моей души читалась им, как в открытой книге, и речь простая, исполненная теплоты и ласковой задушевности, лилась целительным бальзамом, врачуя незажившие раны, бодря мою усталую душу. Я молчал, а слезы тихо катились, изумленные, радостные…»
Зная, как уводит от простого доверительного отношения к Богу, вплоть до утраты веры, современное рассудочное, умственное мировосприятие, о. Георгий призывал: «Не живите умом, а живите сердцем. Ум наш лукавый куда угодно нас заведет. Не ищите выгоду в жизни и не мечтайте о легкой и красивой жизни — это все уловки лукавого врага. Всегда помните, что все наслаждения и удовольствия, коими враг прельщает нас, быстротечны и губят нашу душу. Не отвергайте жизнь вечную ради сиюминутного благополучия и благоденствия. Не стремитесь к славе и почестям, все это проходит бесследно, как дым. А стремитесь молитвами и своими делами расположить к себе Бога. Всегда помните о Нем во всех своих делах, намерениях и поступках».
С горечью видел о. Георгий отступление русского народа от Бога, задолго до реальных событий предсказал надвигающуюся катастрофу. Есть свидетельства, что на другой день после октябрьского переворота о. Георгия в Спас-Чекряке посетил епископ Серафим (Остроумов), будущий новомученик. После беседы с прозорливцем он покинул его дом со слезами на глазах.
В 1918 году за о. Егором пришли красноармейцы, чтобы забрать его в тюрьму. Встретил он их ласково, собрался в дорогу, матушке сказал, что вернется. В тюрьме поддерживал и утешал заключенных, с жалостью относился к своим притеснителям. Опасаясь народного гнева, власти выпустили батюшку из заключения. В это время у о. Георгия побывал 10-летний паломник – будущий старец, о. Иоанн (Крестьянкин). «Это счастье продолжалось всего несколько дней, но память о нем согревает меня всю жизнь», - скажет он впоследствии.
Натиск безбожных властей продолжался. Хозяйство Спас-Чекряка было превращено в сельхозартель, приют закрыт. Вновь арестуют о. Георгия по обвинению в укрывательстве церковных ценностей. Отправят в губернскую тюрьму. Ничто не могло сломить его дух. И вновь он был отпущен за отсутствием улик и доказательств. Все эти годы он продолжал дело окормления людей, сам находясь в тяжелейшем положении, старался помогать, кому чем мог – деньгами, едой, одеждой, ну и, конечно, словом утешения.
Здоровье о. Георгия было подорвано, его постигла тяжелая болезнь – рак желудка. Но даже в болезни продолжал он принимать людей. Отец Георгий верил в возрождение России: «Скорбями и страданиями Россия очистится от грехов и обратится к Богу. Царица Небесная не оставит наш народ и будет молить за нас Сына Своего нашего Спасителя Иисуса Христа. И Господь Бог смилуется и простит нам грехи наши и даст людям спокойствие и благоденствие».
Скончался о. Георгий 26 августа / 8 сентября 1928 года, на 73-м году жизни. Прощание с ним происходило в Спасо-Преображенском храме, воздвигнутом усердием батюшки. На отпевание и похороны стеклись огромные толпы богомольцев. Похоронили о. Егора у алтаря храма. А дело разрушения продолжалось. К 1940 году храм весь был разобран местными жителями на кирпичи, разорены прочие постройки, всячески боролись власти с памятью о «народном» батюшке, неоднократно уничтожали его могилу, но усердием почитателей о. Георгия вновь появлялся могильный холмик, место могилы было сохранено. В начале 80-х там были установлены оградка и памятник. Перед смертью о. Георгия обвалился святой колодец в Спас-Чекряке, а неподалеку забил новый родник. Батюшке принесли из него воды. Он помолился над нею, попросил вылить воду в родник, этот святой источник и поныне находится в бывшем Спас-Чекряке, засвидетельствовано множество случаев исцелений от воды из источника.
После прославления протоиерея Георгия Коссова в сонме новомучеников, 9 декабря 2000 года, в день памяти освящения в Киеве церкви Великомученика Георгия Победоносца – небесного покровителя батюшки, были обретены его святые мощи и перенесены для поклонения в Спасо-Преображенский собор города Болхова. Торжество это прошло при большом стечении верующих. Там они пребывают и ныне в резной деревянной раке у правого клироса. Мы можем обращаться к этому великому заступнику во всех скорбях и нуждах, не раз Господь явил неотступную силу его святого предстательства. Его удивительная жизнь сама стала призывом к вере: «Сила Божия в немощи нашей совершается, – говорил о. Георгий. – Пока человек рассчитывает на свои силы, до тех пор нет проявления споспешествующей силы Божией. А вот оставили тебя твои силы, ближние твои отступили от тебя, нет спасающего: тут-то и возопи с верой и смирением! А Бог-то, он тут как тут. Скор и внезапен Милосердный на помощь всем призывающим Его во истине. Не ищите совершенства ни в людях, ни в системах – совершенен только Бог».
Идут паломники к о. Егору, возвращается память о нем. Как заманчиво звучит описание пути к о. Егору в очерке Нилуса : «Вот сейчас будет деревня, а за деревней лощинка, за лощинкой – лесок, а за леском сверток (поворот) к батюшке, а там и усадьба его самая будет». Слова эти как из сказки или народной поговорки… Сейчас в бывшем Спас-Чекряке нас встретит только небольшая часовенка, поставленная в 2004 году, остатки фундамента храма, святой источник. Но по свидетельствам паломников благодать не оставила это место, освященное молитвой подвижника. Вокруг – просторы Орловщины, поля, перелески, цивилизация сюда не добралась. Завершить рассказ об отце Георгии Коссове хочется замечательными словами С.А. Нилуса, передавшего нам живое свидетельство об этом удивительном человеке: «И идет, и едет к нему русский человек с полной верой, не мудрствуя лукаво, и с удовлетворенным сердцем возвращается от него по домам, разнося великую и добрую славу про “своего” батюшку по всему простору Руси великой.
“Свой” он русскому человеку».

Серия сообщений "Городок провинциальный":

Часть 1 - Новая серия
Часть 2 - Болховские святые. Отец Егор Чекряковский