Этот рассказ я нашла в дневнике одной девчонки. Сначала не обратила особого внимания, а потом поняла, что из-за него полночи не спала. Тронул своей так просто написанной жестокостью без смягчающих обстоятельств… В общем меня впечатлило и сильно. Если хотите – почитайте.
Когда я узнал, что в Прагу на Евровидение поеду я, мне стало дурно. Все мои ФК постарались на славу, днями и ночами не прекращались всевозможные голосования. Поклонницы просто засыпали Первый канал своими письмами.
Почему-то я был отчаянно не рад этому. Ведь поездка на Евровидение – это не фестиваль популярной музыки. Когда мы (мы? Ну да, мы – Smash!!) выступали в Юрмале, на нас не возлагалась такая ответственность. За нами не стояли многотысячные взводы поклонниц.
Вообщем, как пишут в сказках: Делать было нечего. Занялся подборкой материалов, подыскал балет, приготовили номер, собрали меня дружно «в кучку» и поехали в Прагу.
Заселение в гостиницу. На эту тему можно написать десертацию. А десертация (не смотря на корень этого слова) вещь скучная и … ну, скучная, а, значит совсем неуместная.
В первый же вечер мы с Кириллом (парень, который приехал представлять Украину и мой старый приятель) пошли штурмовать Пражские пабы.
Пиво. Пиво. Пиво.
Я уже мысленно попрощался с фигурой, голосом и всеми наличными, что привёз с собой. Но чешское пиво того стоило.
Играла непонятная мне музыка, Кирилл флиртовал со всеми, кто встречался его захмелённому взору. Я же откровенно расслаблялся, наслаждаясь настоящим, добротным пивом. Думал о чём угодно, только бы не о предстоящем выступлении. Так углубился в свои мысли, что даже не сразу заметил, как у моего столика нарисовалась невысокая полненькая девочка в школьной форме. На недоученном английском она спросила меня, правда ли я участник Евровидения и как меня зовут. Я признался и даже имени скрывать не стал.
- Влять! – радостно вскрикнула она и протянула мне тетрадку и ручку.
Меня разбил лёгкий смешок. Моё имя коверкали по-всякому, но «Влятью » я ещё не бывал. Не знаю, то ли это меня к ней расположило, толи пиво давало о себе знать, но я как-то радостно принял тетрадку и оставил «загогулину», да не просто «загогулину», я ещё и написал что-то вроде: «From Russia with Love»
Девочка хлопнула большими синими глазами и убежала к своим подружкам.
- Что дети делают в таком месте? – подумал я про себя, вглядываясь в её упругие икры. Почему меня это волновало и почему я смотрел именно на икры, понять было сложно. Но это означало, что в моей неразумной голове родились ещё 2 мысли, которые мешали расслабляться. Их надо было срочно топить, топить, как котят, в пиве! Я заказал ещё бокал и, погрузившись снова в отсутствие мыслей, не заметил, как назрел заказ. А с ним и моя маленькая знакомая.
- You drink so many bear, - я чуть было не протрезвел от таких изысканных познаний английского языка, но девочка мило улыбнулась и, наверно, не сразу вспомнив редкое для этой местности имя выпалила – Влять!
- Пора с этим завязывать, - подумал я, - иначе по возвращению на историческую родину буду откликаться исключительно на ёмкое ругательство.
- Dance? – звонко предложила девушка и лучезарно улыбнулась.
Кирилла не наблюдалось рядом уже минут 15 (ровно как и белокурой официантки с пышным бюстом), значит подмоги ждать неоткуда.
Я прикинул в голове размеры бедствия: с одной стороны танец с пухленькой особой, упирающейся мне носом в живот, полностью залитый пивом, с другой стороны – мало ли что ещё ей вздумается у меня спросить своим «ангельским голоском». Вскользь вспомнив о 25 годах каторги, я как-то невольно улыбнулся и встал из-за стола.
Картинка, наверно, была до смерти уморительная. Поймал себя на мысли, что стараюсь думать обо всём, чём угодно, вплоть до выступления, лишь бы не о том, что в данный момент происходило со мной.
Поблагодарил «даму» за танец и по-свински смылся в комнатку с буквами WC.
Вернувшись, не обнаружил ни девочки с её щебечущими подружками, ни Кира, никого. Попросив счёт, я расплатился и вылетел на улицу. Не успев «расправить крылья», услышал за спиной уже до боли знакомое «Влять». Я не ошибся. За мной стояла всё таже девочка, улыбалась во все 32 и удерживала в обеих руках тяжелый, как я понял, портфель.
Почему-то тогда она мне напомнила персонажа из страстно ненавистных мною аниме-мультиков.
Она несмело подошла ближе и попросила проводить меня до гостиницы. На несколько секунд я замешкался, но, взвесив все «за» и «против», я решил не отказывать милой особе. Не ровен час, ещё заблужусь в незнакомом Городе.
Мы медленно брели мощёнными улочками, пытаясь общаться. Я узнал, что её зовут Марушка, ей 13 лет, она учится в школе неподалеку и каждый день после занятий они с подругами идут в тот самый паб, так как мама одной из девочек является директором заведения. О себе рассказал гораздо больше, но не думаю, что она хоть что-то поняла.
Мы подошли к гостинице. Я отдал её портфель и уже был готов попрощаться, как во мне проснулось английское воспитание. Уже практически стемнело и я предложил провести её домой. Ситуация была комична до безумия, но она вдруг так радостно улыбнулась, засияла от счастья.
До её дома мы шли молча, а когда пришло время прощаться, я вдруг предложил ей встретиться завтра в том же пабе, что бы погулять по городу.
Она поняла меня с трудом, но её глаза заблестели ещё ярче. Она вскочила на ступеньку, чмокнула меня в щёку и юркнула в дверь.
На следующий день, после всех дел, я направился в Паб. Кирилл не поддался ни на мольбы, ни на уговоры, ни, даже, на угрозы. Его, конечно же, можно было понять. Не особо хочется встречаться с девушкой, которой понаобещал всего и пятерых детей, а, получив своё, выполнять, конечно же, не собираешься.
Вообщем, моя группа поддержки опять меня предала.
Когда я зашёл в паб, Марушка (имя честно учил полночи, а для пущей убедительности утром написал его на ладони) сидела в самом дальнем углу, возле импровизированной сцены и судорожно сжимала в руках потрёпанный портфель.
- Let`s go? – Я подошёл сзади и положил руку ей на плечо.
- Влять! - улыбнулась она.
Мы бродили по улицам, она что-то взахлёб рассказывала о своей жизни, правда на чешском, а я шёл рядом, тащил её портфель и даже иногда делал вид, что слушаю.
На следующий день встретились снова, а потом ещё и ещё.
Каждый раз я напевал про себя незамысловатые слова «Восьмиклассницы» и постоянно думал о том, что эта песня стала бы идеальным сопровождением.
На день пятый я стал забивать на журналистов, мелкие интервью. Марушка стала пропускать школу, мы бывали во всяких неизведанных уголках Праги. Я стал засматриваться на её пухлые губы, едва только оформляющуюся грудь, полные ножки.
- Ну, давай, давай, статья тебе уже обеспечена, - говорил я сам себе первый раз пробираясь пальцами под её школьную блузку, - а если постараешься, то и международный скандал оформить можно будет.
Тогда ничего дальше поцелуя не дошло. Она совсем не привлекала меня внешне, я ненавидел её голос и влажные ладони, но уже за день до выступления она лежала подо мной и глотала слёзы.
Я не собирался быть нежным, я ничего её не обещал, всё объяснил до того как, и это совсем не моя проблема, что она не поняла ни слова.
Я успокаивал её, проводил её домой и честно сказал, что это была наша последняя встреча. Но она снова ничего не поняла.
В день выступления я не выходил на улицу вообще.
А потом, сидел у себя в номере, смотрел на её кровь, засохшую на моей простыни и топил отвращение к самому себе в водке.
Мы шли от гостиницы до автобуса с огромными сумками, призами, сувенирами. Почему-то автобус стоял в 100 метрах от выхода и всем участникам Евровидения пришлось переходить улицу и идти через огромную площадь.
- Влять! Влтять! Влять! – сзади меня доносился до боли знакомые и пугающие крики. – Влять!
Я ускорил шаг и вырвался вперёд колонны.
- Эй, учителка, - меня в бок толкнул Кирилл, - твой детский сайд прибежал по…
Он не успел договорить. Улицу разорвал ужасающий скрип тормозов. Замерло всё: голоса, шорохи, затихли птицы и даже деревья больше не шуршали зелёными кронами.
Я слышал только ровное «Тук-Тук, Тук-Тук, Тук-Тук». Только слегка повернул голову.
Марушка стояла на дороге, машина остановилась в миллиметре от неё. Улица ожила, кто-то заорал, кто-то бросился к девочке, я же заскочил в автобус, плюхнулся на заднее сидение и отгородился от всех сумками.
P.S. Не прошло и трёх дней по возвращению, как я мчал на своей Audi по направлению к Шереметьево. Билет уже был забронирован и стоя в очереди, что бы забрать его, я задумался
- Ну, что я ей скажу? Она всё равно ничего не поймёт.И вообще, неужели это только моя вина? Когда девшки научаться думать головой? Неужели мы, мужчины, должны учить их отказывать... нам?
Я выкинул билет в мусорный бак, купил бутылку водки, сел в Audi и поехал домой.
Сидел на кровати и испытывал дикое чувство отвращения, но уже не к себе, а к 13-летней девочке, которая так легко отдала первому встречному самое ценное, что есть в жизни каждой девушки?
И картина была до боли знакома, не хватало только крови на снежно-белой, смятой простыни. Но её больше не будет, ни в моей жизни. Ни в Марушкиной.
Это не то, что можно ожидать от меня
