Иду на перехват
Я сгорбилась на табурете у окна, устроив подбородок на подоконнике. С такой позиции было удобно за тобой наблюдать.
А ты молча и мрачно курила на балконе в сентябрьское утро и пила «Якобс» – прекрасное начало дня. Для кого?
Камерой бы сейчас – твое лицо крупным планом, мое лицо крупным планом. А потом в качестве символа – стекло, разделяющее балкон и комнату, тебя и меня. Получился бы эпизод – ссора.
Только ведь не было никакой ссоры – чтобы поссориться, нужны хоть какие-то отношения с обеих сторон.
Начинаю уставать. Подбородок слежался и тупо ныл. Я встала, зевнула, хрустнув челюстью.
Вместе с тобой в комнату влетел ветер, пахнущий табаком. Ты никогда не смотришь мне в глаза. В последнее время я даже догадалась – ты боишься увидеть в моих зрачочках доставшую тебя любовь. Ну, я и молчу.
- Хочу собачку с длинными ушками, - внезапно и жалобно сказала ты. Я промолчала. Пара сумок с твоими шмотками и пара часов до поезда все говорили яснее. Никакой стабильности, а собачка с длинными ушками потребовала бы именно ее.
- А тут меня никто не держит, - продолжила ты.
С языка рванулся ответ на все вопросы и вопрос для всех ответов: «А я?!». Нет. Не рванулся. Хватит фальстартов.
- Представляешь, как здорово – вставать с утра и бежать гулять с собакой, а потом мыть ей лапы и уши. И знать, что она прыгнет на руки, когда я приду с работы…
Я почти не слушала, что ты говоришь – все равно монолог не со мной. Мои шаги гулко разнеслись по квартире, я взяла в кухне сигарету и вышла курить.
В последние три дня я вдруг резко стала тебе нужна. Впервые за год. Ты позвонила почти ночью и попросила приехать. Точно также я поехала бы к любому человеку, которому плохо. А тебе было именно так. У входной двери, встречая меня, ты еще держалась. А потом – не очень.
Одно могу сказать, при всей моей любви к тебе, я никогда не плакала так, как ты по неизвестной мне девушке. Да и не родилась еще девушка, о которой я буду плакать.
Мой пиджак промокал от твоих слез. А я даже не знала, что сказать. Потом поняла – от меня требовалось присутствие. Ну, типа что-то живое в абсолютно пустой хате, эффект толпы и все такое…
Поэтому я ушла на балкон и стала думать свои мысли, а не осталась слушать твои.
- Пора, - ты коротко стукнула в окно и махнула рукой. Я бросила сигарету и пошла хватать сумки.
Поезд с Востока опаздывал часа на полтора. И этот отрезок времени был уже ни к чему. Я мозгами уже проводила тебя и пошла домой. Но это шутки мозга. Мы стояли в осенней слякоти, подняв лица к табло, словно просили у неба каждая свое. Я, по всем правилам, молчала.
- Собачку… с длинными ушками… - снова вздохнула ты.
- И что тогда? – вдруг я разозлилась. – Она панацея от всех проблем?
- Не знаю, может, что-то было бы не так. Она бы истребила все проблемы своим присутствием, она бы меня не бросила. И я бы могла плакать и вытирать слезы ее ушами…
Мы переговаривались, не отрывая глаз от светящихся оранжевым цифр.
Поддается ли гипнозу табло?
И пришел поезд.
Стоянка 20 минут. Уставшие люди с Востока уже прижились в поезде и спрыгивали на асфальт в тапках и майках.
Проводники сверяли билеты с паспортами.
- Пора, - сказала ты и наклонилась за сумками.
У меня стремительно выросли уши, вытянулась морда, я стала меньше, покрылась короткой мягкой шерстью. И прыгнула тебе в руки. Я растерянно скулила и тыкалась мокрым носом в твои горячие ладони. Ты сначала не поняла, в чем дело, а потом резко швырнула меня на перрон.
Да что же ты делаешь? Это же я – собачка с длинными ушками. Не узнаешь? Я подползла, запинаясь за уши, и вскочила на сумку.
- Пошла вон! – наконец сообразила и крикнула ты.

На перроне люди с изумлением наблюдали, как одна девушка вцепилась в другую и не пускает ее в вагон. А та, другая, пытается сбросить с себя ненужные руки и взять сумки. Хозяйка этих отвергнутых рук скачет по сумкам и кричит:
- Я собачка-истребитель! Иду на перехват твоего сердца!

Ты напоследок еще раз отпнула меня, подхватила сумки и запрыгнула в вагон.
Я села, уши коснулись земли. Если бы собачки умели плакать… Но плакать из-за девушки, как ты, я все равно не смогу.
Тебе не нужна ни я, ни собачка с длинными ушками. Иначе бы ты не стала бросать мечту и прыгать в поезд.
Поезд ушел... Я, с непривычки путаясь лапами в ушах, пошла с вокзала.
Начался дождь, и ветер рванул последние листья с деревьев и мои мокрые уши.
Уши гудели и хлопали в волнах воздуха. Я взлетела.
Я все равно собачка-истребитель. Иду на перехват. Уже не твоего сердца