Сегодня в троллейбусе я видел безумца. Он был в костюме тройке и держал в руке многостраничную газету. Когда освободилось место, он сел возле окна и раскрыл газету. Найдя фотографию с изображением какого-то человека, он послюнявил указательный палец и принялся водить им по фото. Так он делал до тех пор, пока лицо человека на фотографии не покрылось тёмными пятнами и почти перестало быть видным. Тогда безумец улыбнулся, перевернул страницу и нашел новую фотографию.
Я понял, что в его действиях был сакральный смысл.
Только не понял какой.

«Жизнь победила смерть!
Так кто же кого победил?» -
Спросил у меня прохожий.
Такое вот учудил.
А я задумался всё же…

Если жизнь смертью кончается,
Выходит – смерть победила?!
Как же так получается?
Это, по-моему, не справедливо!

С другой стороны, жизнь продолжается,
Смерть её до конца погубить не сумела!...
А может, после смерти всё только начинается,
А жизнь этому воспрепятствовать захотела?...

А может, жизнь и смерть и не боролись вовсе,
а есть две стороны одного процесса?...
Тут мысли мои напоролись на гвоздик,
На котором повисла блондинка – принцесса.

Какая блондинка, о чём я?
Вот глупый прохожий!
Всколыхнул два самых главных вопроса бытия
А сам остался стоять в прихожей!

Из земли торчит проволока. Нет. Это даже не проволока, а какой-то штырь. Эта проволока, вернее этот штырь никому не нужен. Он только мешает. Все об него спотыкаются и рвут свои импортные джинсы. Особенно этот штырь мешает, когда вечером возвращаешься со смены, а фонари не горят, и ты спотыкаешься об него и падаешь в грязь.
Очень этот штырь плохой. Бесполезный. Даже вредный.
Однажды один рабочий человек шёл вечером через двор к своему дому. И натолкнулся на штырь. Разозлился. Взял, да и выдернул из земли.
Правда, это только так говорят, «взял, да и выдернул», как будто всё в жизни просто даётся. А на самом деле, рабочий человек долго его из земли тянул, обеими руками. Не хотел штырь (или проволока это была, точно не установишь уже), из земли вылезать, а может, земля его не отпускала. Но рабочий человек был настойчив, да и рассержен тоже. Вырвал он штырь этот из земли да бросил куда-то в кусты.
Бросил и пошёл домой, спать.
И только утром, когда солнце не встало, понял он, что вчера выдернул земную ось.

Сегодня, рано утром, из своего окна видел жаворонка. Его, похожая на противогаз, морда была опущена вниз, так что длинный хобот едва не волочился по асфальту. Разукрашенные крылья поднимались и опускались с такой скоростью и силой, что стекла в соседних высотках дребезжали, а у машин срабатывала сигнализация. С длинных, похожих на корни деревьев, когтей сочилась жёлтая кровь. Хвост был похож на подушечку для иголок сплошь истыканную индейскими стрелами.
Написал я всё это и подумал: может это и не жаворонок был.

Я разгадал загадку Джоконды. Я понял, почему она так загадочно улыбается.
Посмотрите на кошку, которая только что съела блюдце сметаны и греется на солнце. Да-да, вы правы, вы увидите эту полуулыбку, точь-в-точь как у Джоконды!
Кошка точно также простодушно глядит на вас своими хитрыми глазами; в ней такой же покой, за которым таится сила; она так же легко держит свои лапки. Нет-нет, не остаётся никаких сомнений – на картине изображена вовсе не женщина! Нет, это потрет кошки!
Некоторые исследователи считают, что Леонардо изобразил на этом портрете самого себя. Исходя из этой предпосылки, мы получаем, что да Винчи был котом!
Не правда ли, удивительное открытие?!

Удивительно! За сутки у меня появилось 2 новых постоянных читателя:enotya и Тринити!!!
Учитывая тот факт, что кроме записей о появлении постоянных читателей, я никаких записей уже давно не делаю, просто не знаю, что и подумать...

Вот тебе раз! У меня появился новый постянный читатель Feodor! Чего он собирается здесь постоянно читать, ума не преложу...

Я очень простой человек. Все это знают.
Я очень прост. Я просто говорю и просто думаю. В моей жизни всё очень просто. В ней нет ничего сложного.
Я очень простой человек. Мои друзья это понимают. Их начинает тошнить от моей простоты уже через десять минут.
Я очень простой. Можно сказать, простодушный. У меня всё очень просто. Я просто работаю, просто отдыхаю, просто ем и просто сплю.
Я очень простой человек. И мечты у меня очень простые. Когда я вырасту большой и у меня будет много денег, я куплю армию гуркхских наёмников и завоюю весь мир.

Когда я был в Барселоне и гулял по бульвару Ла Рабмла, меня хотели ограбить. Но я ударился оземь, обернулся ясным соколом и полетел.
Я сделал круг над готическим кварталом, пролетел над кафедральным собором, потом над площадью Каталонии, повернул налево, пролетел над площадью Испании, свернул к морю, пролетел над поющими фонтанами, Музеем Искусств и оказался на побережье.
Потом я повернул и полетел вдоль моря, над горой Манжуик, над стеллой Колумба, над аквариумом, над вокзалом, над зоопарком, потом снова свернул и полетел на северо-запад, над Триумфальной аркой, пролетел между резными шпилями Саграда Фамилья, сделал круг над парком Гуэль…
Я так кружил и кружил над городом, и только вечером, когда уже стемнело, я приземлился на улице Диагональ, сел на автобусной остановке, что была возле метро Мария-Кристина, прямо напротив многоэтажного торгового центра, и съел апельсин.

У меня есть обезьянка. Я её очень люблю.
Я люблю её лапки с прозрачными присосками. Её синие поцарапанные глазки. Я люблю её тонкую красную улыбку. Мне нравится её безумный хохот.
Я люблю свою обезьянку. Она очень умная. Если её задать какой-нибудь вопрос, она на мгновенье задумается, может быть почешет затылок, и ответит. Она всё знает.
Я люблю свою обезьянку. Мне нравится смотреть, как она дирижирует симфоническим оркестром, исполняет народные танцы или порхает подобно бабочке.
Я люблю свою обезьянку. Она очень добрая. Она тоже меня любит и заботится. Где бы я ни был, обезьянка всегда следит за мной через мой мобильный телефон.
Я очень люблю свою обезьянку. И я надеюсь, что она будет со мной в Раю.

Я вот всё думаю
Куда девается ветер
Когда пролетает мимо?
Никто мне не ответит…
Читать далее...

Однажды меня спросили:
– К какому жанру или стилю можно отнести ваши рассказы?
Я ответил:
– Пост- пост- пост- постмодернизм.
– А такое разве бывает?
– Бы- бы- бы- бывает.

Сегодня я расскажу вам о человеке, который пишет повесть. Он пишет её всю жизнь и никак не может закончить. Это очень важная повесть, это повесть всей его жизни. В ней он рассказывает о человеке, который всю свою жизнь пишет повесть. Это повесть про одного человека, который пишет гениальную повесть. В этом труде смысл его жизни, но ему никак не удаётся её закончить. В этом гениальном произведении он описывает жизнь одного писателя. Этот писатель гениален. И он пишет одну повесть всю свою жизнь. В этой повести он рассказывает об одном человеке, решившем написать повесть. Эту повесть он пишет уже много лет, но никак не может её закончить. Эта повесть называется «Крабик и Кристалл». В ней говорится о Крабике, который ищет Кристалл. Каждое утро Крабик просыпается в шесть часов и полчаса точит клешни о скалы. Потом он быстро ест зеленые водоросли и отправляется на поиски Кристалла. Крабик ищет Кристалл всю свою жизнь, но никак не может найти. Он и не знает, что этот Кристалл хранится у человека, про которого я вам сегодня рассказывал.

Я великий писатель. Я очень знаменит. Мои книги публикуют крупнейшие издательства. Моё имя известно всем.
Я великий писатель. Мною зачитываются миллионы. Я езжу на все конференции писателей. Меня все уважают.
Я великий писатель. Я мастерски владею словом. У меня огромный словарный запас. Я рассказываю удивительные истории.
Я великий писатель. Все меня знают.
Но никто не знает моего настоящего имени. Никто не знает, кто я на самом деле. Никто не знает, зачем я здесь. Никто не знает, для чего в подошве моего ботинка спрятано два электрода. Никто не знает, почему вены на моём правом бедре образуют синюю букву М. Никто не знает, почему на циферблате моих часов написано Orient, а на моей щеке есть маленький шрам.
Никто не знает, кем я был в прошлом, кто я сейчас и кем ещё буду. Никто не знает, какую роль я должен сыграть. И никто не знает, что должно произойти семнадцатого января две тысячи седьмого года в шесть часов двенадцать минут по московскому времени.
Никто этого не знает. И никогда не узнает.

Зелёные пески Килиманджаро
Мне с детства не давали крепко спать
Они явились мне в ту ночь пожара
Что унесла мою сестру и мать.
Читать далее...

Румцайс – это охотник. У него есть ружьё. Ружьё чёрное. Румцайс тоже чёрный. Он негр. Он живёт в лесу. Румцайс любит животных. Он любит суп из барсука. Он любит жаркое из волка. Румцайс любит компот из стерха. Он не любит только бурундуков. Румцайс боится бурундуков. Когда он спит, бурундуки залезают ему в голову и делают проходы в его мозге. Румцайс очень сердится.
Бурундуки любят воду. Румцайс боится воды. Он закрывает все окна, когда идёт дождь. Он прячется в углу и закрывается старым мешком из-под угля. Ему страшно.
Однажды утром Румцайс идёт к реке. Ему страшно, но он должен это сделать. Он стоит на берегу реки и что-то шепчет. Потом он высыпает целый бочонок сахара, перемешанного с золой, в серебряные струи реки. Потом он идёт домой.
Румцайс кладёт на печь четыре связки белых грибов. Румцайс разбирает печь на кирпичи. Румцайс кладёт два кирпича на крышу. Румцайс делает из двух брёвен самолёт. Он садится в него, но самолёт не может взлететь. Тогда Румцайс идёт в дом, берёт своё чёрное ружьё и приставляет к своей чёрной голове. В тот момент, когда он нажимает на курок, он вдруг понимает, куда делось всё его постельное бельё.

Сегодня я думаю о злодействе. Я думаю о его печальных развесистых полянах, покрывающих пылью чёрное зарево гор. Я мечтаю о красных ладонях, что так постоянно сияли в усыпляющем круговороте света. Я не могу забыть его беспомощное, но такое зовущее постоянство, что так часто отбрасывало меня в гущу изумрудно-зелёных теней сияющих цветов. Я размышляю о его неприметной кропотливости, удивительно точно показывающей мерило стали.
Весь день я думал о злодействе. Всю ночь я думал о злодействе. Весь вечер я думал о злодействе. И только утром я перестал думать о злодействе. Потому что я вспомнил о рабстве.
Я вспоминаю его надбровные дуги, так лирично простирающиеся в чёрном пространстве сна. Я думаю о его глазах, в которых так зыбко тонут красота и пластик. Я хочу вновь увидеть линию изгиба его необратимости. Я жажду лицезреть смущённую неординарность вечности. В тени его зрачков я хочу рассмотреть нижнюю границу реальности.
И всё-таки злодейство лучше рабства. Хотя бы потому, что пишется по-другому.

Однажды я смотрел телевизор. Там один человек говорил про энциклопедическую болезнь. Говорил, что она заразна. Говорил про прозрачную шиншиллу. Я заразился. Через телевизор. Теперь даже отоларинголог мне не поможет. Лишь квинтэссенция лазоревых хомячков даст мне облегчение. Их можно найти лишь в черногорских лесах Звенигорода, где звенигородские мальчики пасут своих канареек. Туда не добраться. Можно лишь мечтать о проливе между Эвбеей и Турином, о красноватой киске с четырьмя зубами, о странно пятнистом марсианском кратере и о лиловом кубе. Я не могу выздороветь, я могу лишь вдыхать мягкий дым, поднимающийся от впадины эмиграционного поля, что в крайне-рубежной мякине. Я пытаюсь не путать газовую плиту и концерн «Майкрософт», но у меня плохо получается. Ну и фиг с ним.

Я фигею, мальчики... Не прошло и трёх часов как я создал этот "не дневник", и я не написал ещё ни одной записи, как меня зафрендила какая-то HairSprayQueen.

Как я всё-таки крут!

Это не дневник, это сплошное надувательство.