АРХИПЕЛАГ (кинофильм, РФ, 2021)

Фильм прошел почти незамеченным. Нигде никаких споров, никаких эмоций, ни проклятий, ни восторгов. В Википедии коротенькая статья с коротеньким же списком рецензий.
Хотя фильм весьма актуальный и отлично снятый.

Впрочем, тишина неудивительна – фильм рассказывает о достижениях российских (!) ученых, участвовавших в русско-шведской экспедиции на Шпицберген (!!) для определения точных размеров и формы планеты Земля.

Научный поиск переплетается с романтикой приключений, героизм с предательством, любовь с интригами, суровость с человечностью… - и обо всём рассказано с глубочайшим сочувствием к общему ходу жизни, с ненавязчивым патриотическим восхищением родной историей и своим народом.

Как написал автор одной из немногих рецензий на фильм: «Наконец-то наш кинематограф разглядел очевидное: история русских первопроходцев и исследователей — это бездонный и бесценный колодец уникальных сюжетов, героев и приключений».

Для зрителя, которому обрыдли левиафаны, сволочи и джокеры, этот фильм как животворящий глоток свежего, здорового воздуха – воздуха правды, веры в человека, в себя, в свой народ.

https://youtu.be/tGd3cnr08oU

Некогда всезнайка всего русского Г.Чхартишвили заявил, что до франузов 18 века русский язык не знал слова "люблю" (чуть ли не с намёком, что и любить-то русские не умели).
Иван Сергеевич Тургенев не знал, что русский язык чего-то не знал, и написал рассказ "Маша" (всякий раз читаю с комом в горле - вот что значит Писатель!).

МАША

Проживая — много лет тому назад — в Петербурге, я, всякий раз как мне случалось нанимать извозчика, вступал с ним в беседу.
Особенно любил я беседовать с ночными извозчиками, бедными подгородными крестьянами, прибывавшими в столицу с окрашенными вохрой санишками и плохой клячонкой — в надежде и самим прокормиться и собрать на оброк господам.
Вот однажды нанял я такого извозчика… Парень лет двадцати, рослый, статный, молодец молодцом; глаза голубые, щеки румяные; русые волосы вьются колечками из-под надвинутой на самые брови заплатанной шапоньки. И как только налез этот рваный армячишко на эти богатырские плеча!
Однако красивое безбородое лицо извозчика казалось печальным и хмурым.
Разговорился я с ним. И в голосе его слышалась печаль.
— Что, брат? — спросил я его. — Отчего ты не весел? Али горе есть какое?
Парень не тотчас отвечал мне.
— Есть, барин, есть, — промолвил он наконец. — Да и такое, что лучше быть не надо. Жена у меня померла.
— Ты ее любил… жену-то свою?
Парень не обернулся ко мне; только голову наклонил немного.
— Любил, барин. Восьмой месяц пошел… а не могу забыть. Гложет мне сердце… да и ну! И с чего ей было помирать-то? Молодая! здоровая!.. В един день холера порешила.
— И добрая она была у тебя?
— Ах, барин! — тяжело вздохнул бедняк. — И как же дружно мы жили с ней! Без меня скончалась. Я как узнал здесь, что ее, значит, уже похоронили, — сейчас в деревню поспешил, домой. Приехал — а уж за́ полночь стало. Вошел я к себе в избу, остановился посередке и говорю так-то тихохонько: «Маша! а Маша!» Только сверчок трещит. Заплакал я тутотка, сел на избяной пол — да ладонью по земле как хлопну! «Ненасытная, говорю, утроба!.. Сожрала ты ее… сожри ж и меня! Ах, Маша!»
— Маша! — прибавил он внезапно упавшим голосом. И, не выпуская из рук веревочных вожжей, он выдавил рукавицей из глаз слезу, стряхнул ее, сбросил в сторону, повел плечами — и уж больше не произнес ни слова.
Слезая с саней, я дал ему лишний пятиалтынный. Он поклонился мне низехонько, взявшись обеими руками за шапку, — и поплелся шажком по снежной скатерти пустынной улицы, залитой седым туманом январского мороза.

Апрель, 1878 г.

Я всё думала о себе - не проявлением ли ханжества является моё отвращение к гей-парадам, к заездам голых велосипедистов по улицам городов, к тверкам, к откровенным постельным сценам и испражнениям персонажей в кино (и в театре)?..
Действительно, почему нет? Ведь всё это существует в природе, а что естественно, то не стыдно...
Но сегодня в публикации у подруги нашла ответ на свои вопросы...

Из письма А.Белого Ходасевичу:"Орангутангом душа жить не может."

Вот! - ОРАНГУТАНГОМ ДУША ЖИТЬ НЕ МОЖЕТ.
Вот почему душа сопротивляется, а не из-за ханжества или устарелости...

Письмо Андрея Белого - В.Ходасевичу от 9 августа 1921 года

Все эти люди, которых я вижу в чужих городах, их лица, руки, спины, их тела, которые умрут раньше или позже меня, все эти незнакомые мне жизни – я прижимаю их на мгновение к своему сердцу, и все они, да-да, все без исключения: мужчины, женщины, дети, - восхищают меня тем, с какой отвагой они живут, все они кажутся достойнее меня самого; возможно, эта мысль странная и даже нездоровая – тогда я буду надеяться, что такой недуг неизлечим, раз он приносит столько радости.

Кристиан БОБЕН, "Автопортрет на фоне радиатора".

Вот ведь какой этот Бобен! - всё про меня рассказал...


Хендрик АВЕРКАМП, "Зима в городе" (17 в.).

Сочельник...
Всем весёлого Дня зимнего солнцестояния!

О любви люди говорят часто. Каждый день не по одному разу встречаешь это слово в разных контекстах и определениях. И каждый раз (наверно, раз двадцать на дню) мне вспоминается эпизод IV из "Сказок об Италии" М.Горького.
Там ярким полднем на берегу веселого изумрудного моря двое мужчин - старик, удящий рыбу, и юноша - беседуют о любви.
Весь их короткий обмен репликами интересен и мудр.
Но более всего меня поразило - своей точностью - и запомнилось высказывание молодого итальянца:

«Обещаю именем девы Марии, — думал я, — что буду добр с тобою и всем людям будет хорошо около нас...»

Вот она, настоящая любовь - доброта и когда всем людям хорошо около нас.

Вообще, этот страничный рассказик насыщен мыслями.
А какое там море!..
Кто за долгую российскую зиму соскучился по солнцу и теплу, сможет получить их порцию из мастерски написанной Горьким картины итальянского полдня...
http://www.ilibrary.ru/text/1338/p.6/index.html

Худ. А.Макаров, "Средиземное море".

Напомнили сегодня эту патриотическую-эротическую песню. )))

МАША
Проживая — много лет тому назад — в Петербурге, я всякий раз, как мне случалось нанимать извозчика, вступал с ним в беседу.
Особенно любил я беседовать с ночными извозчиками, бедными подгородными крестьянами, прибывавшими в столицу с окрашенными вохрой санишками и плохой клячонкой — в надежде и самим прокормиться, и собрать на оброк господам.
Вот однажды нанял я такого извозчика... Парень лет двадцати, рослый, статный, молодец молодцом; глаза голубые, щеки румяные; русые волосы вьются колечками из-под надвинутой на самые брови заплатанной шапоньки. И как только налез этот рваный армячишко на эти богатырские плеча!
Однако красивое безбородое лицо извозчика казалось печальным и хмурым.
Разговорился я с ним. И в голосе его слышалась печаль.
— Что, брат? — спросил я его. — Отчего ты не весел? Али горе есть какое?
Парень не тотчас отвечал мне.
— Есть, барин, есть, — промолвил он наконец. — Да и такое, что лучше быть не надо. Жена у меня померла.
— Ты ее любил... жену-то свою?
Парень не обернулся ко мне; только голову наклонил немного.
— Любил, барин. Восьмой месяц пошел... а не могу забыть. Гложет мне сердце... да и ну! И с чего ей было помирать-то? Молодая! здоровая!.. В един день холера порешила.
— И добрая она была у тебя?
— Ах, барин! — тяжело вздохнул бедняк. — И как же дружно мы жили с ней! Без меня скончалась. Я как узнал здесь, что ее, значит, уже похоронили, — сейчас в деревню поспешил, домой. Приехал — а уж за́ полночь стало. Вошел я к себе в избу, остановился посередке и говорю так-то тихохонько: «Маша! а Маша!» Только сверчок трещит. Заплакал я тутотка, сел на избяной пол — да ладонью по земле как хлопну! «Ненасытная, говорю, утроба!.. Сожрала ты ее... сожри ж и меня! Ах, Маша!»
— Маша! — прибавил он внезапно упавшим голосом. И, не выпуская из рук веревочных вожжей, он выдавил рукавицей из глаз слезу, стряхнул ее, сбросил в сторону, повел плечами — и уж больше не произнес ни слова.
Слезая с саней, я дал ему лишний пятиалтынный. Он поклонился мне низехонько, взявшись обеими руками за шапку, — и поплелся шажком по снежной скатерти пустынной улицы, залитой седым туманом январского мороза.
Апрель, 1878

Всякий раз, когда читаю это стихотворение в прозе И.Тургенева, с трудом удерживаюсь от слёз - так ясно представляю себе и этого хорошего парня, и горе его, и любовь...
Такой вот мастер наш Иван Сергеевич. А кто-то болтает, что у него срок годности вышел. Чтоб язык отсох у этих болтунов!

Спустя тысячу тысяч дней – что там, дела, семья?
А я – просто так, я в парке кормлю воробьев.
Но левую бровь ты подымаешь, как это делаю я,
Да и – будем честны – лицо у тебя мое.
И можно сказать: кого ж нам еще любить?
И нужно сказать – мне некого больше ждать.
Но я говорю: просто будь, продолжай быть,
И пусть не коснутся твоей головы ни седина, ни беда.
А надо мной перелетные ангелы, как над всякой блудной овцой,
А мне каждую ночь Господь заглядывает в лицо,
Посылает неровные строки, отгоняет мышь и сову,
В общем, чем-то таким я и живу.
Живу, до нелепости корявый свой мир любя –
Тысячу тысяч дней не видя тебя.
И созревает мой виноград, и осыпается сад,
Иногда кажется, все это – рай, но чаще – все-таки ад.
А на даче к нам приблудился коричнево-рыжий пес,
Я не гоню – у него шкура цвета твоих волос.

Автор: КАРЕНИНА Ирина Васильевна - https://ru.wikipedia.org/wiki/Каренина,_Ирина

Опубликовано в ж. "Новый мир", 2014, № 4.

Еще стихи автора - http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2014/4/9k.html

"Осень. Девушка в саду", худ. К.А.Коровин.

Они любили по вечерам, сидя рядышком на узком диванчике, читать вслух книжки. Сегодня была ее очередь.
Рассказ уже близился к середине, когда в дверь постучала непрошеная гостья в черных одеждах.
Внезапная усталость сморила пожилую читательницу, руки упали на раскрытую книгу, голова склонилась на плечо любимого, а он обнял ее в попытке защитить от беды.
На выручку старикам бросился мальчишка ангел-хранитель, привалился к двери своим детским плечиком - не дать войти могущественной посетительнице, не дать разъединить любящие сердца! Пусть история будет дочитана до конца!
Так хочется, чтобы мальчишка победил!))) А то как же он без нее?! (((



Рисунок американского художника прошлого века Гибсона называется "Прерванный рассказ". Взят из сообщения LNora -
http://www.liveinternet.ru/users/lnora/post242637807/page1.html#BlCom623637159 -

Опять меня вынесло на Яну Джин.

О ЛЮБВИ

Я не имею родины. Спасибо.
Или родного языка. А жаль.
Слова мои мертворождённы, ибо
в порядке симметрическом лежат
в душе - средь хаоса таких желаний
и под руинами таких переживаний,
таких, увы, мучительных догадок,
что речи симметрический порядок
рождает дополнительную боль...

Порядок есть удел иного мира,
в котором ты становишься факиром,
владеющим искусством исчезать
из мира, из которого изъять
нельзя ничто, почто он - чистый ноль.

Я стану в этом мире чистым словом,
неотягчённым целью и стыдом,
предшествующим смыслу, и иного
не знающего смысла, как ни в чём
его не видеть, кроме как в звучаньи.
Так плоть предшествует скелету, а скончанью -
существованье. В этом мире новым
я стану словом цвета никакого, -
на никаком холсте, на никаком наречьи,
ни для письма не созданного, ни для речи.

Я стану сущностью, лишённой формы.
Несуществующей мишенью. Смыслом вздорным.
Опасностью, не ведающей страха.
И глазом без зрачка. Бескрылой птахой.
Иисусом без Марии Магдалины.
Актрисою без роли. Балериной
без танца. Деревом без корневых побегов.
Ногой, лишённой и ходьбы, и бега.
Звездой ночною без ночей и неба.
Младенцем без опеки и без хлеба.
Я стану кровью без артерии и вены.
И чудом чересчур обыкновенным.
Я стану морем высохшим. Собою без себя.
Любовью той, что любит не любя.
Но худшее - я буду без тебя.

(Пер. Н. Джин)
http://yanadjin.narod.ru/inev_4_rus.html#alone