Вчера впервые метнулся в Берлин не на поезде (что для меня сопряжено с ночёвкой на вокзале в уютнейшем макдаке в компании скучающих проституток и преждевременно состарившихся путешественников по смежным мирам), а на автобусе за смешные 20€ туда-обратно. К преимуществам поездки относился и тот факт, что центральный автобусный вокзал находится всего в трёх станциях метро пути от Deutsche Oper. В результате дома я вчера оказался уже около двух часов ночи против семи утра в прошлый раз после поездки на "Ласточку" весной на поезде.
Почему же я выбрал именно Тоску? Во-первых, потому что из-за гостей недавно не смог сходить на Тоску в Земпер с приятелем. Во-вторых, для такой поездки в Берлин подходит для меня только суббота - всё-таки нужно, чтобы следующий день был свободен и не нужно бы никуда спешить. И, наконец, в-третьих, московские друзья тоже намеревались прилететь. Уже по традиции попил кофейку в забегаловке неподалеку от театра, где хриплая и простая в обращении хозяйка в возрасте, когда в кафе сидят, но не заправляют ими. Чудное место!
Теперь, собственно, о спектакле.
В последний момент Сартори (Каварадосси) был заменён на неведомого мне доселе Стефано Ла Колла, что немного напрягло и расстроило, но я после тёплой встречи с друзьями был настроен благодушно.
Совершенно гениальная совершенно классическая постановка - это стало понятно уже с первого акта. Геометрия сцены создала действительно иллюзию присутствия в боковом нефе рядом с выходом в капеллу Аттаванти. Центральный же неф церкви только намечался в глубине потрясающей синей тенью. В музыкальном плане спектакль задышал только с дуэта первого акта "
Qual occhio al mondo" - первую арию Ла Колла спел неважнецки - сразу вспомнилось то, как Дель Монако прозвал тенора Франко Корелли -
il caprone- козлёночек. К тому же певец особо не старался не расползаться с оркестром практически безупречного, кстати, под чутким руководством Стефано Ранцани. Уже с середины первого действия - со знаменитого
la vita mi costasse vi salverò Ла Колла зазвучал по-стабильнее, и всё-таки чувствовалось, что для лирического тенора партия Каварадосси явно не по голосу. В драматических моментах, требующих большей плотности звука, Ла Колла пыжился и судорожно поддавал
драматизьму, но природу-мать, как известно, не обманешь. В партии, скажем, герцога в "Риголетто" или Рудольфа мне бы было бы послушать Ла Коллу интересно. Ну да ладно. В любом случае героем вечера, точнее его героиней была Сондра Радвановски - ощущалось, что партия певицей пропета-прожита-продумана до мельчайших деталей. Глубокий, схожий с мощным потоком голос, в котором подразумеваешь меццо - до того, пока он не взмоет в оглушительные окрашенные тончайшими нюансами и идеальной музыкальной точностью верха. На фоне некакущего в актёрском плане Ла Коллы и временами переигрывавшего Скарпиа - Фалк Стракманн - Радвановски тащила на себе актёрскую часть спектакля, без которой самая гениальная постановка ничего не стоит. В дуэтах именно Тоска была ведущей - и как раз в такие моменты, как знаменитое
M'avvinci nei tuoi lacci, mia sirena... Ла Колле не хватало мощностей ̶п̶о̶д̶ ̶к̶о̶п̶о̶т̶о̶м̶.
Стракманн Скарпиа поначалу мне решительно не пришёлся по вкусу - голосом Дулькамара, но никак не Скарпиа. Со Скарпиа всё становится ясно уже с первой фразы, когда под раскаты оркестра он выходит и выпаливает
Un tal baccano in chiesa! - и тогда со старушек в первом ряду партера должно сдувать парики, а слушателя охватывать настоящий ужас. Если же голосок только нагнетает сердитости за неимением этой дьявольской и мощной краски в голосе, то - известно, что от страшного до смешного один шаг - не страшно, а смешно. Бунт пупсиков какой-то! Нет, я не хочу, чтобы создалось впечатление, что Стракманн как-то плохо спел. Я даже в ходе второго действия привык к нему и нашёл, что он вполне себе обрёл некий подход, создал некий и вокальный, и сценический образ в этой партии. Не злобный неприступный садюга-эсесовец, а некий коротышка садистик случайно оказавшийся на вершине властной пирамиды и спешащий насладиться выпавшим фартом. В этом смысле и слова Тоски обретают новый смысл - и перед т а к и м трепетал весь Рим?
Сценически совершенно гениально была решена сцена
Te Deum в конце первого акта. Обычно Скарпиа чуть ли не на кафедру поднимается и оттуда делится с мирянами и почётными гостями праздничной службы своими извращенческими планами. Что мне кажется немного странным всегда. А в берлинской постановке Скарпиа как раз вещает в боковом нефе, в то время как служба идёт в нефе центральном, который мы наблюдает как бы перпендикулярно его главной оси. Очень интересный и драматически верный ход.
В сценической картине второго действия меня немного покоробили серые бетонные стены дворца Фарнезе. Уж какие-нибудь гобелены повесили. Хоть мишек в сосновом бору. Выглядело очень бедненько - хотя возможно, что идея в том, что каждый себе может представить на стенах самые изысканные и экзотические обои. Просто ну совсем много серого стало из-за этих стен. Сцена пытки и убийство Скарпиа - строго по либретто. Особенно понравилось, как Тоска дико порылась на письменном столе в поисках пропуска в Чивитавеккью, пока ей не пришлось ещё раз подойти к отвратительному ей телу мучителя. Но, слушайте, третье действие переплюнуло просто всё доселе бывшее. Я бы даже сказал, что сценическое его воплощение слишком прекрасно, отвлекая от прочих составляющих оперного спектакля - музыки, текста, голосов. Огромное в полсцены небо с силуэтом собора Св. Петра, угол крыши замка Св. Ангела воссозданные удивительно реалистично. И медленный, подсмотренный у настоящего рассвет. Загляденье. Последний дуэт перед расстрелом - и я, будучи слушателем, прощаюсь с Тоской - всё, что после него - беготня, суета, вопли. Вот ещё идёт жизнь, минута, когда время никто не гонит и можно вдохнуть чистый предрассветный воздух, запечатлеть в душе чудесный миг соприкосновения с искусством. Я весь вечер ловил себя на мысли, что, когда поют плохо легко сконцентрироваться на происходящем, погрузиться, а вот когда поют хорошо, то сидишь и не знаешь как схватить эти разбегающиеся в стороны мгновения счастья, где записать их, на какой жёсткий диск памяти. И если бы ещё не эти ужасные кашляющие хором зрители, гости санатория для туберкулёзников. Хорошо, что в Земпере раздают бесплатно леденцы. Вещь это оказывается действительно необходима. Одной совсем уж раскашлявшейся тётеньке некая дамочка прошипела - "Gehen Sie nach Hause!" (Идите домой!) После чего тётенька, пристыженная, кашлять перестала. Видимо могла бы не кашлять и до ошипа. В совпадения я, как и Шерлок Холмс, не верю. Но эстафету перехватили другие чахоточные. Ноябрь. Gehen Sie nach Hause - кто огорчит еретика, получит отпущение грехов. :)
Фото:
https://bachtrack.com
