Я постараюсь рассказать о себе честно. Я очень много делаю того, что разрушает меня саму. Нет, не алкоголь и наркотики в убийственных дозах, а апатия и пофигизм к самой себе. У меня стерты рамки между тем, что можно делать и чего нельзя. Мужчины и женщины играют по определенным правилам. Я эти правила постоянно нарушаю. За это злюсь на саму себя. я точно знаю те вещи слова, говорить и делать которые никогда не стоит. Но делаю. Дело в том, что я постоянно жалею себя, защищаю от боли. Но получается только хуже. Я всегда стараюсь помириться, чего бы мне это не стоило а стоит мне это все время моей гордости и честолюбия. Я прощаю по инерции, когда простишь самое страшное, все остальное кажется ерундой, не заслуживающей внимания. Я не понимаю, где хорошо, а где плохо.
Так вот. И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди. Я вся в цитатах и ссылках. Вроде столько всего происходит каждый день, думаю, что надо запомнтиь, формулирую, что нужно записать, а только сажусь и все уже неважно. Взяла книжку с интригующей фамилией автора - Трайхель - о Берлине, не наю, что из этого выйдет. Лежит дома июньский Vogue, не читанный, не просмотренный. Я его в сумке таскаю, вдруг выпадет свободная минуттка и я его полистаю. Сегодня я играла в кино - у кинотеатра. С пачкой пиццы, искомканной, смятой, под мышкой, в ретроплаще, с сигаретой и горькими слезами. В центре города, в подворотне, за суши - кабаком. Отличилась. Официанты в национальных костюмах ходили на меня посмотреть.
Сейчас я сижу слушаю музыку New York city, Нору Джонс, пью чай с травками, потому, что все болит, пишу какой-то очередной университетский доклад. Но самом это только тело развлекается, а сама я мечтаю о человеке, с которым я могла бы летом поехать отдыхать. Гулять по побережью, романтично лежать, смотреть в голубое небо, таскаться по разным местам, ездить, смотреть исторические развалины, а по ночам заниматься сексом.
Ужасно устала от себя и от своей периодической апатии. Мы с моим сердцем и душой сошли с ума, потому, что нам абсолютно не ясно, чего мы хотим. Сессию сдавать мы не хотим, встрачатся мы не с кем не хотим, деньги мы тратим тыщами. Мы от себя устали. Нам хочется определенности, а определенность все никак не наступает.
От людей мне нужны эмоции, если я не вижу в человеке эмоций, он мне неинтересен. А таких, неэмоциональных, плоских и серых очень много. Они собираются в толпы, или сбиваются в пары. Жалуются на скучность, пошлость жизни, но ничего не меняют. Ходят в одинаковых одеждах, носят одинаковые сумочки. У них одинаковые лица. Лица, которые ничего не выражают, стертые изображения, без мыслей и чувств. Есть несколько ощущений - злость, зависть и обида. Такая мелочная обида. пассивность и постоянное обсуждение, как надо сделать. Но для них нужно, чтобы кто-то сделал, кто-то сказал за них.
Платье я надеваю не для себя. Платья и туфли я надеваю для кого-то, для мужчины, конечно. Для себя я надеваю брюки и туфли-балетки. А для него красивое, глупое или элегантное, обтягивающие или развивающиеся платье. Потому, что он смотрит с вожделениемобожаниемвосхищением.
ради него я готова даже заплести косичку. Лишь бы нравилось.
Потому, что я его очень люблю. До безумия, до головокружения, когда рядом.
Судя по кадрам, которые я видела без звука, оба фильма могут добавить что-то познавательное. Но! Поскольку техник из меня никудышный, звук я подключить так и не смогла.
Но перспективы были прекрасны, а именно "Донс-Плам" - ч\б фильм, и "Ускользающая красота" Бертолуччи.
Если вы собираетесь это читать, то не надо. Все равно через пару страниц вам захочется отложить книжку. Так чтолучше и не начинайте. Бросайте. Бросайте, пока не поздно. Спасайтесь. Посмотрите программу - по телевизору наверняка будет что-топоинтереснее. Или, если у вас столько свободного времени, запишитесь навечерние курсы. Выучитесь на врача. Сделайте из себя человека. Доставьтесебе удовольствие - сходите поужинать в ресторанчик. Покрасьте волосы.