И вот, по прошествии суток, я снова с бурячными выпученными глазами (причем левый нещадно косит во все стороны сразу), раскорячился в кресле за все терпящим письменным столом, мучимый двумя оголтелыми спутницами ночей моих - садисткой бессонницей и нимфоманкой Музой, да впридачу ещё и словесным запором. И как ты, батенька, не тужься, а вторую половину алфавита тебе никак не выдавить из затянувшихся в гордиев узел извилин. И ты, как безрогое жвачное, пуская слюни и несколько неловко упираясь горбом в спинку кресла, обалдело лыбишься в затыканный пальцами монитор. Иногда, еле переставляя полуотрафированные липкие конечности, прошлёпает в голове МЫСЛЬ, направляясь по крайне запутанной траектории. А то, например, вспомнится тебе, что нынешнее состояние твое, когда ты хочешь, но не можешь (заснуть, конечно), называется маниакально-депрессивным психозом. А значит это, что тебе, юродивому, уже давно пора получить свой жёлтый пропуск и направиться с ним в Приют Мудрецов, где тебя уже заждались братья по разуму. Или вот вспомнишь, как намедни, зашедши к бывшему однокашнику своему, а нонешнему собутыльнику, обнаружишь в его творческом хаосе на винте какие-то обрывки файлов, нещадно испещрённые литературными испражнениями, до желудочных коликов похожими на твои родненькие. И возрадовался ты тогда, что не один ты в огромном мире так "особо одарён", что есть, есть ещё на свете дураки. Что, оказывается, хоть кто-то сейчас сидит и корчит из себя Достоевского или, на худой конец, Некрасова. А вот вдруг этот кто-то возьмёт, да и переплюнет и Некрасова, и Пустовского с Бианки, и даже Достоевского? А там, глядишь, и я ему подражать начну помаленечку, а может даже и издамся в количестве трёх экземпляров самиздатом, которые сложу аккуратненькой стопочкой в ящичек стола и больше никогда-никогда его не открою...