ПУСТОЕ но весьма прогрессивное ПИСЬМО БЕЛИНСКОГО ГОГОЛЮ * и мои комментарии к нему |
|
за которое Достоевского подвергали имитации смертной казни
ПУСТОЕ ПИСЬМО БЕЛИНСКОГО ГОГОЛЮ
Я взялся его читать чтобы опровергать и защищать гения от незрелого писаки Белинского – а там нечего опровергать! и нечего комментировать! – оно совершенно пустое…
.
Увы я зря взбудоражил свой ум – тут нет ничего осмыслять и опровергать…
.
Я с трудом выделил жирным шрифтом наиболее возмутительные места
- и вот их и прокомментирую…
.
Но стоит ли? Как говорил Пушкин
– и не оспаривай глупца…
Вот поистине его глубокая мысль – споря с глупцом мы не принесем пользы столько сколько принесем не упоминая его вовсе… - наверно это имел ввиду Пушкин…
.
И все-таки…
И кстати – сам же (Пушкин) признается что
- «плохая книга… меня наталкивает на интересные мысли»…
.
Вот замечательное и смешное место:
.
«в Вашей книге Вы утверждаете как великую и неоспоримую истину, будто простому народу грамота не только не полезна, но положительно вредна.»
.
Вот именно – Гоголь прав (!!!) сам Белинский да и Некрасов и Горький – яркие примеры – как грамота может быть вредна народу. Если бы они не знали грамоты и не писали бы – не было бы – революционного движения в России и революции 1917 года … одной грамоты мало - еще надо читать классиков великих! они все (!!!) были против революций. ... ( в комментариях Басня Крылова как в аду под разбойником меньше жгли костер чем под писателем...)
.
а значит были бы живы десятки миллионов людей – это их - глупых писателей «прогрессивные статьи» затмили головы и Царю и его окружению и Думе – Царь отказался от власти поддавшись большинству при голосовании и в Думе и а Армии среди генералов голосовавших за отречение – и никто не знал этих последствий конечно от вмешательства в устройство страны ради прогрессивных идей – ну кто бы знал что если чуть-чуть потянуть одуванчик пинцетом чтобы рос быстрее (!!!) и он – завянет… и помрет… – страну захватил сначала Троцкий с пьяными матросами… – отдал Ленину неудавшемуся ученику Плеханова - а потом Сталин налетчик из Баку уничтожит и Ленина и ленинцев и троцкистов и своих собственных палачей что ему прислуживали пока один из них не отравит его…
читали бы классиков услышали бы слова Гоголя «вы сгорите как спичка и других сожжете» и остановились бы… или Пушкина – «насильно нельзя улучшить государство» и не отрекся бы Царь уступая демократическому большинству голосования в Думе и среди генералов…
.
вот другое заблуждение незрелого писателя Белинского брошенное в лицо Гоголю публично на всю Россию:
.
«нельзя умолчать, когда под покровом религии и защитою кнута проповедуют ложь и безнравственность как истину и добродетель»
.
Казалось бы нечего возразить возмущению Белинского - действительно возмущают любое сердце отдельные чиновники – они чудовищны или отдельные священники – но это не значит что плох народ или писатель плох который желает показать для ободрения – что люди-то все как правило вполне хорошие и добрые люди. Вспомним у Булгакова легионер Понтия Пилата ударил хлыстом Христа и он упал и в эту минуту боли и страдания он спрашивает уверенный что в падении надо отказаться от понятия «добрый человек» к каждому:
- а что Крысобой тоже «добрый человек» как ты утверждаешь?
- да… - отвечает Христос - только его сердце ожесточено в битвах… но если я с ним поговорю…
.
Христос верит в доброе в глубине каждого человека – ему достаточно поговорить с ним чтобы пробудить его добрую сущность внутри…
.
Естественно что в «праведном гневе» Белинский ради «освобождения народа» казнил бы и легионера Крысолова как прислужника римской тирании и Понтия Пилата как ставленника Рима – хотя именно Понтий Пилат пытался спасти Христа обращаясь ко всем – «я не вижу в нем вины» и «я умываю руки» - т.е. считаю убийство достойного человека Христа грязным преступлением…
Т.е. «хорошие добрые люди» погибли бы! и они погибали в революционной России десятками миллионов под таким «праведным гневом» революционеров – что и предрекал Гоголь Белинскому:
«вы сгорите как спичка и других сожжете»
.
И еще торопливое праведное возмущение незрелого Белинского:
.
«Вы не заметили, что Россия видит своё спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиетизме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности. Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а со здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение.»
.
И опять вроде нечего возразить все правильно сказано кажется на первый взгляд… но только на первый… почему же?
.
Потому что Христос почему-то не призывает ко всему этому – «к успехам цивилизации» - потому что успехи пусты и бесплодны без нравственности доброты и любви к ближнему т.е. в первую очередь это нужно а какой строй государства не существенно.
.
Примером возможного жуткого пути цивилизации – нацистская Германия – где радио и электричество и избирательное право - сочеталось с сжиганием людей другой национальности в печах... одна цивилизация не спасала от нацизма например. Так что без Православия и без Гоголя… - это адская тьма…
.
И России традиционно Православие с учением Христа давало эти плоды …
.
Поэтому нет ничего глупее Белинскому спрашивать Гоголя:
.
«но Христа-то зачем Вы примешали тут?»
.
и эти плоды и надо было выращивать и эти плоды и выращивали народные поговорки сказки и Пушкин Гоголь Достоевский... – именно поэтому в крепостнической России обращение к путнику было традиционно «братец» или «сестрица» от любого барина или даже от царя… вот это и надо было развивать…
.
Кстати на цивилизованном Западе положение крепостного было много хуже – его мог барин казнить своим судом насмерть – законы позволяли… в то время как в России за это злодеяние пожизненную тюремную камеру получила известная всем Салтычиха…
.
Еще торопливое «прогрессивное» суждение незрелого Белинского:
.
«Самые живые, современные национальные вопросы в России теперь: уничтожение крепостного права, отменение телесного наказания, введение по возможности строгого выполнения хотя бы тех законов, которые уже есть»
.
Гоголь соглашался что крепостное право надо бы отменять только не надо торопиться и надо предусмотреть чтобы крестьянин (который при крепостном праве был под кураторством помещика и он обязан был его защищать и за него отвечал) и с его можно было спрашивать за содержание и если что не так – по закону брать имение в государственную опеку – то при отмене крепостного права человек будет беззащитным перед чиновниками которым он чужой прохожий и они не обязаны его курировать – заботиться о нем. И Гоголь был прав – до сих пор расхлебываем мы все этот произвол чиновников и все знаем как трудно на него найти управу...
.
Совершенно вопиюще гениальному писателю отказывать в честности и в искренности – Белинский просто по неразвитости своей (да он много знает ученых слов но не понимает сущностей жизни) – не понимает что гениальный художник – это прежде всего всегда (!!!!!!) искренность!
.
« … И после этого Вы хотите, чтобы верили искренности направления Вашей книги? Нет, если бы Вы действительно преисполнились истиною Христова, а не дьяволова ученья, — совсем не то написали»
.
И уже совсем чудовищная тупость великого гения упрекать что он писал под диктовку не идей христианства а дьявола… всякое искреннее творчество это всегда божественная сущность подаренная нам Создателем – все народные поговорки сказки песни и все творения великих гениев – все это познание прекрасного мира Создателя поэтическими средствами искусства … и значит это божественное а никак не дьявольское…
.
не говоря уж о том что никакого дьявола нет и в помине с в совершенном мире Создателя – Христос ни разу в своих поучениях не сказал – а сегодня мои дорогие ученики я вас научу как бороться с дьяволом… если бы было это вредоносное существо в действительности мог ли Христос пропустить в своих Нагорных Проповедях дать человечеству наущение как спасаться от этой ужасной грозной силы?! Нет не мог он оставить человечество беззащитными (!!!!) - стало быть нет никакого дьявола…
.
и как можно гению несущему свет всему человечеству бросать этакое:
.
«Проповедник кнута, апостол невежества, поборник обскурантизма и мракобесия, панегирист татарских нравов»
.
Белинский утверждает что народ не верит ни в какого бога:
.
«... Вы не знаете, что наше духовенство находится во всеобщем презрении у русского общества и русского народа? Про кого русский народ рассказывает похабную сказку? Про попа, попадью, попову дочь и попова работника.»
.
Белинский не понимает что эти сказки и поговорки помогают очищать служителей церкви от этих пороков… и помогают отделять дураков от умных - «заставь дурака богу молиться – он и лоб расшибет»
.
Белинский говорит что вера в народе проявляется только в раскольниках которые придерживаются старых традиций – тут уместно слово не «только»… тут уместно выражение – что «вера народа хорошо и страстно видна на раскольниках»… ну зачем бы Боярыне Морозовой сидеть на санях и ехать в леса и в монастырь а может и на плаху и только из за того как молиться двумя или тремя перстами – если бы она и народ не верили в бога?!
.
А подозревать гения в корысти и карьеризме смехотворно – это как бы обыватель Белинский судит по себе это он может дружил с Некрасовым чтобы печататься в его «прогрессивном» журнале и получать гонорары… но гений всегда (всегда!!!!) бескорыстен …
.
(потому Пушкин Гоголь Леонардо Рембрандт Вермеер Ван-Гог Коровин Врубель – умирали в нищете а прохвосты как Микель Рафаэль Рубенс Дали Пикассо умирали в богатстве…)
.
И поэтому упрек что Гоголь хотел воспитывать сына царя неимоверно беспомощный наивный лепет обывателя не верящего ни во что святое:
.
«распространился в Петербурге слух, будто Вы написали эту книгу с целию попасть в наставники к сыну наследника»
.
Да это было только на пользу (!!!) отечеству воспитание царского ребенка от гения…
.
Ну и последняя глупость что мне бросилась в глаза (наверно там в этом письме глупости море бесконечное):
.
«Пушкин, которому стоило написать только два-три верноподданнических стихотворения и надеть камер-юнкерскую ливрею, чтобы вдруг лишиться народной любви.»
.
Ах-ах… Пушкин чего-то лишился в глазах «прогрессивных» незрелых писателей!!!???
– ничего смешнее не читал – все юмористы наши отступили на задний план скромно уступая достойное место наконец Белинскому…
.
-=-
.
как же мог он так бросать в лицо гению оскорбления? я почитал его биографию - его детство это была сплошная пытка:
.
"Мать моя была охотница рыскать по кумушкам; я, грудной ребенок, оставался с нянькою, нанятою девкою; чтоб я не беспокоил ее своим криком, она меня душила и била. Впрочем, я не был грудным: родился я больным при смерти, груди не брал и не знал ее… сосал я рожок, и то, если молоко было прокислое и гнилое — свежего не мог брать… Отец меня терпеть не мог, ругал, унижал, придирался, бил нещадно и ругал площадно — вечная ему память. Я в семействе был чужой."
.
а что думал Достоевский о Белинском - интересно совпадет с моим суждением хоть что-то?
.
Белинский был по преимуществу не рефлективная личность, а именно беззаветно восторженная, всегда, во всю его жизнь. (…) Выше всего ценя разум, науку и реализм, он в то же время понимал глубже всех, что одни разум, наука и реализм могут создать лишь муравейник, а не социальную «гармонию», в которой бы можно было ужиться человеку. Он знал, что основа всему — начала нравственные. В новые нравственные основы социализма (который, однако, не указал до сих пор ни единой, кроме гнусных извращений природы и здравого смысла) он верил до безумия и безо всякой рефлексии; тут был один лишь восторг. Но, как социалисту, ему прежде всего следовало низложить христианство; он знал, что революция непременно должна начинать с атеизма. Ему надо было низложить ту религию, из которой вышли нравственные основания отрицаемого им общества. Семейство, собственность, нравственную ответственность личности он отрицал радикально. Без сомнения, он понимал, что, отрицая нравственную ответственность личности, он тем самым отрицает и свободу её; но он верил всем существом своим (гораздо слепее Герцена, который, кажется, под конец усомнился), что социализм не только не разрушает свободу личности, а, напротив, восстановляет её в неслыханном величии, но на новых и уже адамантовых основаниях.
.
ну вот верно - Белинский не понимал что нравственность которую дает вера (и христианство и ислам и т.д.) и великое искусство - фундамент человека... без нее - он и сам мертв и несет (не "адомантову" как мягко выразился Достоевский) - а адскую смерть...
смешно когда Белинской упрекает что Гоголь написал поддавшись "дьяволу"... или что Пушкин может "много может служить погибели человеческой души" - невольно надо сказать - черт! черт! черт! от дьявола слышу!!! нет!!! Пушкин "чувства добрые лирой пробуждал"!!! - и наоборот опасность ярко показал Достоевский в романе "Бесы" - адскую сущность революционера ...
а вот Лев Толстой:
"Очень меня заняла последнее время ещё Гоголя переписка с друзьями. Какая удивительная вещь! За 40 лет сказано, и прекрасно сказано, то, чем должна быть литература. Пошлые люди не поняли..."
.
Ниже привожу читателю для "развлечения" письмо Белинского Гоголю полностью… улыбайтесь в волю… но которое кажется безукоризненной истиной!!! - это письмо несчастного неистового прогрессивного борца Ноздрева за народное счастье…
.
-=-
.
ПИСЬМО В. Г. БЕЛИНСКОГО
Н. В. Гоголю
Вы только отчасти правы, увидав в моей статье рассерженного человека [1]: этот эпитет слишком слаб и нежен для выражения того состояния, в какое привело меня чтение Вашей книги. Но Вы вовсе не правы, приписавши это Вашим, действительно не совсем лестным отзывам о почитателях Вашего таланта. Нет, тут была причина более важная. Оскорблённое чувство самолюбия ещё можно перенести, и у меня достало бы ума промолчать об этом предмете, если б всё дело заключалось только в нём; но нельзя перенести оскорблённого чувства истины, человеческого достоинства; нельзя умолчать, когда под покровом религии и защитою кнута проповедуют ложь и безнравственность как истину и добродетель.
Да, я любил Вас со всею страстью, с какою человек, кровно связанный со своею страною, может любить её надежду, честь, славу, одного из великих вождей её на пути сознания, развития, прогресса. И Вы имели основательную причину хоть на минуту выйти из спокойного состояния духа, потерявши право на такую любовь. Говорю это не потому, чтобы я считал любовь мою наградою великого таланта, а потому, что, в этом отношении, представляю не одно, а множество лиц, из которых ни Вы, ни я не видали самого большего числа и которые, в свою очередь, тоже никогда не видали Вас. Я не в состоянии дать Вам ни малейшего понятия о том негодовании, которое возбудила Ваша книга во всех благородных сердцах, ни о том вопле дикой радости, который издали, при появлении её, все враги Ваши — и литературные (Чичиковы, Ноздрёвы, Городничие и т. п.), и нелитературные, которых имена Вам известны. Вы сами видите хорошо, что от Вашей книги отступились даже люди, по-видимому, одного духа с её духом [2]. Если б она и была написана вследствие глубоко искреннего убеждения, и тогда бы она должна была произвести на публику то же впечатление. И если её принимали все (за исключением немногих людей, которых надо видеть и знать, чтоб не обрадоваться их одобрению) за хитрую, но чересчур перетонённую проделку для достижения небесным путём чисто земных целей — в этом виноваты только Вы. И это нисколько не удивительно, а удивительно то, что Вы находите это удивительным. Я думаю, это от того, что Вы глубоко знаете Россию только как художник, а не как мыслящий человек, роль которого Вы так неудачно приняли на себя в своей фантастической книге [3]. И это не потому, чтоб Вы не были мыслящим человеком, а потому, что Вы столько уже лет привыкли смотреть на Россию из Вашего прекрасного далёка [4], а ведь известно, что ничего нет легче, как издалека видеть предметы такими, какими нам хочется их видеть; потому, что Вы в этом прекрасном далёке живёте совершенно чуждым ему, в самом себе, внутри себя или в однообразии кружка, одинаково с Вами настроенного и бессильного противиться Вашему на него влиянию. Поэтому Вы не заметили, что Россия видит своё спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиетизме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности. Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а со здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение. А вместо этого она представляет собою ужасное зрелище страны, где люди торгуют людьми, не имея на это и того оправдания, каким лукаво пользуются американские плантаторы, утверждая, что негр — не человек; страны, где люди сами себя называют не именами, а кличками: Ваньками, Стешками, Васьками, Палашками; страны, где, наконец, нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей. Самые живые, современные национальные вопросы в России теперь: уничтожение крепостного права, отменение телесного наказания, введение по возможности строгого выполнения хотя бы тех законов, которые уже есть. Это чувствует даже само правительство (которое хорошо знает, что делают помещики со своими крестьянами и сколько последние ежегодно режут первых), — что доказывается его робкими и бесплодными полумерами [5] в пользу белых негров и комическим заменением однохвостного кнута трёххвостою плетью [6]. Вот вопросы, которыми тревожно занята Россия в её апатическом полусне! И в это-то время великий писатель, который своими дивно-художественными, глубоко-истинными творениями так могущественно содействовал самосознанию России, давши ей возможность взглянуть на себя самое, как будто в зеркале, — является с книгою, в которой во имя Христа и церкви учит варвара-помещика наживать от крестьян больше денег, ругая их неумытыми рылами!.. И это не должно было привести меня в негодование?.. Да если бы Вы обнаружили покушение на мою жизнь, и тогда бы я не более возненавидел Вас за эти позорные строки… И после этого Вы хотите, чтобы верили искренности направления Вашей книги? Нет, если бы Вы действительно преисполнились истиною Христова, а не дьяволова ученья, — совсем не то написали бы Вы Вашему адепту из помещиков. Вы написали бы ему, что так как его крестьяне — его братья во Христе, а как брат не может быть рабом своего брата, то он и должен или дать им свободу, или хоть по крайней мере пользоваться их трудами как можно льготнее для них, сознавая себя, в глубине своей совести, в ложном в отношении к ним положении. А выражение: ах ты, неумытое рыло! Да у какого Ноздрёва, какого Собакевича подслушали Вы его, чтобы передать миру как великое открытие в пользу и назидание русских мужиков, которые, и без того, потому и не умываются, что, поверив своим барам, сами себя не считают за людей? А Ваше понятие о национальном русском суде и расправе, идеал которого нашли Вы в словах глупой бабы в повести Пушкина, и по разуму которого должно пороть и правого и виноватого [7]? Да это и так у нас делается вчастую, хотя чаще всего порют только правого, если ему нечем откупиться от преступления — быть без вины виноватым! И такая-то книга могла быть результатом трудного внутреннего процесса, высокого духовного просветления!.. Не может быть!.. Или Вы больны, и Вам надо спешить лечиться; или — не смею досказать моей мысли…
Проповедник кнута, апостол невежества, поборник обскурантизма и мракобесия, панегирист татарских нравов — что Вы делаете?.. Взгляните себе под ноги: ведь Вы стоите над бездною… Что Вы подобное учение опираете на православную церковь — это я ещё понимаю: она всегда была опорою кнута и угодницей деспотизма; но Христа-то зачем Вы примешали тут? Что Вы нашли общего между ним и какою-нибудь, а тем более православною, церковью? Он первый возвестил людям учение свободы, равенства и братства и мученичеством запечатлел, утвердил истину своего учения. И оно только до тех пор и было спасением людей, пока не организовалось в церковь и не приняло за основание принципа ортодоксии. Церковь же явилась иерархией, стало быть поборницею неравенства, льстецом власти, врагом и гонительницею братства между людьми, — чем и продолжает быть до сих пор. Но смысл учения Христова открыт философским движением прошлого века. И вот почему какой-нибудь Вольтер, орудием насмешки потушивший в Европе костры фанатизма и невежества, конечно, больше сын Христа, плоть от плоти его и кость от костей его, нежели все Ваши попы, архиереи, митрополиты и патриархи, восточные и западные. Неужели Вы этого не знаете? А ведь все это теперь вовсе не новость для всякого гимназиста…
А потому, неужели Вы, автор «Ревизора» и «Мёртвых душ», неужели Вы искренно, от души, пропели гимн гнусному русскому духовенству, поставив его неизмеримо выше духовенства католического? Положим, Вы не знаете, что второе когда-то было чем-то, между тем как первое никогда ничем не было, кроме как слугою и рабом светской власти; но неужели же и в самом деле Вы не знаете, что наше духовенство находится во всеобщем презрении у русского общества и русского народа? Про кого русский народ рассказывает похабную сказку? Про попа, попадью, попову дочь и попова работника. Кого русский народ называет: дурья порода, колуханы, жеребцы? — Попов. Не есть ли поп на Руси, для всех русских, представитель обжорства, скупости, низкопоклонничества, бесстыдства? И будто всего этого Вы не знаете? Странно! По-Вашему, русский народ — самый религиозный в мире: ложь! Основа религиозности есть пиетизм, благоговение, страх божий. А русский человек произносит имя божие, почёсывая себе задницу. Он говорит об образе: годится — молиться, не годится — горшки покрывать. Приглядитесь пристальнее, и Вы увидите, что это по натуре своей глубоко атеистический народ. В нем ещё много суеверия, но нет и следа религиозности [8]. Суеверие проходит с успехами цивилизации; но религиозность часто уживается и с ними; живой пример — Франция, где и теперь много искренних, фанатических католиков между людьми просвещёнными и образованными и где многие, отложившись от христианства, всё ещё упорно стоят за какого-то бога. Русский народ не таков: мистическая экзальтация вовсе не в его натуре; у него слишком много для этого здравого смысла, ясности и положительности в уме: и вот в этом-то, может быть, и заключается огромность исторических судеб его в будущем. Религиозность не привилась в нём даже к духовенству; ибо несколько отдельных, исключительных личностей, отличавшихся тихою, холодною аскетическою созерцательностию — ничего не доказывают. Большинство же нашего духовенства всегда отличалось только толстыми брюхами, теологическим педантизмом да диким невежеством. Его грех обвинить в религиозной нетерпимости и фанатизме; его скорее можно похвалить за образцовый индифферентизм в деле веры. Религиозность проявилась у нас только в раскольнических сектах, столь противуположных по духу своему массе народа и столь ничтожных перед нею числительно.
Не буду распространяться о Вашем дифирамбе любовной связи русского народа с его владыками. Скажу прямо: этот дифирамб ни в ком не встретил себе сочувствия и уронил Вас в глазах даже людей, в других отношениях очень близких к Вам по их направлению. Что касается до меня лично, предоставляю Вашей совести упиваться созерцанием божественной красоты самодержавия (оно покойно, да, говорят, и выгодно для Вас); только продолжайте благоразумно созерцать её из Вашего прекрасного далёка: вблизи-то она не так красива и не так безопасна… Замечу только одно: когда европейцем, особенно католиком, овладевает религиозный дух, — он делается обличителем неправой власти, подобно еврейским пророкам, обличавшим в беззаконии сильных земли. У нас же наоборот, постигнет человека (даже порядочного) болезнь, известная у врачей-психиатров под именем religiosa mania, он тотчас же земному богу подкурит больше, чем небесному, да ещё так хватит через край, что тот и хотел бы наградить его за рабское усердие, да видит, что этим скомпрометировал бы себя в глазах общества… Бестия наш брат, русский человек!..
Вспомнил я ещё, что в Вашей книге Вы утверждаете как великую и неоспоримую истину, будто простому народу грамота не только не полезна, но положительно вредна. Что сказать Вам на это? Да простит Вас Ваш византийский Бог за эту византийскую мысль, если только, передавши её бумаге, Вы не знали, что творили…
«Но, может быть, — скажете Вы мне, — положим, что я заблуждался, и все мои мысли ложь; но почему ж отнимают у меня право заблуждаться и не хотят верить искренности моих заблуждений?» — Потому, отвечаю я Вам, что подобное направление в России давно уже не новость. Даже ещё недавно оно было вполне исчерпано Бурачком с братиею [9]. Конечно, в Вашей книге больше ума и даже таланта (хотя того и другого не очень богато в ней), чем в их сочинениях; зато они развили общее им с Вами учение с большей энергиею и большею последовательностию, смело дошли до его последних результатов, все отдали византийскому Богу, ничего не оставили сатане; тогда как Вы, желая поставить по свече тому и другому, впали в противоречия, отстаивали, например, Пушкина, литературу и театр, которые, с Вашей точки зрения, если б только Вы имели добросовестность быть последовательным, нисколько не могут служить к спасению души, но много могут служить к её погибели. Чья же голова могла переварить мысль о тождественности Гоголя с Бурачком? Вы слишком высоко поставили себя во мнении русской публики, чтобы она могла верить в Вас искренности подобных убеждений. Что кажется естественным в глупцах, то не может казаться таким в гениальном человеке. Некоторые остановились было на мысли, что Ваша книга есть плод умственного расстройства, близкого к положительному сумасшествию. Но они скоро отступились от такого заключения: ясно, что книга писалась не день, не неделю, не месяц, а может быть год, два или три; в ней есть связь; сквозь небрежное изложение проглядывает обдуманность, а гимны властям предержащим хорошо устраивают земное положение набожного автора. Вот почему распространился в Петербурге слух, будто Вы написали эту книгу с целию попасть в наставники к сыну наследника. Ещё прежде этого в Петербурге сделалось известным Ваше письмо к Уварову, где Вы говорите с огорчением, что Вашим сочинениям в России дают превратный толк, затем обнаруживаете недовольство своими прежними произведениями и объявляете, что только тогда останетесь довольны своими сочинениями, когда тот, кто и т. д. [10] Теперь судите сами: можно ли удивляться тому, что Ваша книга уронила Вас в глазах публики и как писателя и, ещё больше, как человека?
Вы, сколько я вижу, не совсем хорошо понимаете русскую публику. Её характер определяется положением русского общества, в котором кипят и рвутся наружу свежие силы, но, сдавленные тяжёлым гнётом, не находя исхода, производят только уныние, тоску, апатию. Только в одной литературе, несмотря на татарскую цензуру, есть ещё жизнь и движение вперёд. Вот почему звание писателя у нас так почтенно, почему у нас так лёгок литературный успех, даже при маленьком таланте. Титло поэта, звание литератора у нас давно уже затмило мишуру эполет и разноцветных мундиров. И вот почему у нас в особенности награждается общим вниманием всякое так называемое либеральное направление, даже и при бедности таланта, и почему так скоро падает популярность великих поэтов, искренно или неискренно отдающих себя в услужение православию, самодержавию и народности. Разительный пример — Пушкин, которому стоило написать только два-три верноподданнических стихотворения и надеть камер-юнкерскую ливрею, чтобы вдруг лишиться народной любви. И Вы сильно ошибаетесь, если не шутя думаете, что Ваша книга пала не от её дурного направления, а от резкости истин, будто бы высказанных Вами всем и каждому. Положим, Вы могли это думать о пишущей братии, но публика-то как могла попасть в эту категорию? Неужели в «Ревизоре» и «Мёртвых Душах» Вы менее резко, с меньшею истиною и талантом и менее горькие правды высказали ей? И она, действительно, осердилась на Вас до бешенства, но «Ревизор» и «Мёртвые Души» от этого не пали, тогда как Ваша последняя книга позорно провалилась сквозь землю. И публика тут права: она видит в русских писателях своих единственных вождей, защитников и спасителей от мрака самодержавия, православия и народности, и потому, всегда готовая простить писателю плохую книгу, никогда не прощает ему зловредной книги. Это показывает, сколько лежит в нашем обществе, хотя ещё и в зародыше, свежего, здорового чутья; и это же показывает, что у него есть будущность. Если Вы любите Россию, порадуйтесь вместе со мною падению Вашей книги!
Не без некоторого чувства самодовольства скажу Вам, что мне кажется, что я немного знаю русскую публику. Ваша книга испугала меня возможностию дурного влияния на правительство, на цензуру, но не на публику. Когда пронёсся в Петербурге слух, что правительство хочет напечатать Вашу книгу в числе многих тысяч экземпляров и продавать её по самой низкой цене, мои друзья приуныли; но я тогда же сказал им, что, несмотря ни на что, книга не будет иметь успеха, и о ней скоро забудут. И действительно, она теперь памятнее всем статьями о ней, нежели сама собою. Да, у русского человека глубок, хотя и не развит ещё, инстинкт истины!
Ваше обращение, пожалуй, могло быть и искренно. Но мысль — довести о нём до сведения публики — была самая несчастная. Времена наивного благочестия давно уже прошли и для нашего общества. Оно уже понимает, что молиться везде всё равно, и что в Иерусалиме ищут Христа только люди, или никогда не носившие его в груди своей, или потерявшие его. Кто способен страдать при виде чужого страдания, кому тяжко зрелище угнетения чуждых ему людей, — тот носит Христа в груди своей и тому незачем ходить пешком в Иерусалим. Смирение, проповедуемое Вами, во-первых, не ново, а во-вторых, отзывается, с одной стороны, страшною гордостью, а с другой — самым позорным унижением своего человеческого достоинства. Мысль сделаться каким-то абстрактным совершенством, стать выше всех смирением может быть плодом только или гордости, или слабоумия, и в обоих случаях ведёт неизбежно к лицемерию, ханжеству, китаизму. И при этом Вы позволили себе цинически грязно выражаться не только о других (это было бы только невежливо), но и о самом себе — это уже гадко, потому что, если человек, бьющий своего ближнего по щекам, возбуждает негодование, то человек, бьющий по щекам самого себя, возбуждает презрение. Нет! Вы только омрачены, а не просветлены; Вы не поняли ни духа, ни формы христианства нашего времени. Не истиной христианского учения, а болезненною боязнью смерти, чорта и ада веет от Вашей книги. И что за язык, что за фразы! «Дрянь и тряпка стал теперь всяк человек!» Неужели Вы думаете, что сказать «всяк», вместо «всякий», — значит выразиться библейски? Какая это великая истина, что, когда человек весь отдаётся лжи, его оставляют ум и талант! Не будь на Вашей книге выставлено Вашего имени и будь из неё выключены те места, где Вы говорите о самом себе как о писателе, кто бы подумал, что эта надутая и неопрятная шумиха слов и фраз — произведение пера автора «Ревизора» и «Мёртвых Душ»?
Что же касается до меня лично, повторяю Вам: Вы ошиблись, сочтя статью мою выражением досады за Ваш отзыв обо мне, как об одном из Ваших критиков. Если б только это рассердило меня, я только об этом и отозвался бы с досадою, а обо всём остальном выразился бы спокойно и беспристрастно. А это правда, что Ваш отзыв о Ваших почитателях вдвойне нехорош. Я понимаю необходимость иногда щёлкнуть глупца, который своими похвалами, своим восторгом ко мне только делает меня смешным, но и эта необходимость тяжела, потому что как-то по-человечески неловко даже за ложную любовь платить враждою. Но Вы имели в виду людей, если не с отменным умом, то всё же и не глупцов. Эти люди в своём удивлении к Вашим творениям наделали, может быть, гораздо больше восторженных восклицаний, нежели сколько Вы сказали о них дела; но всё же их энтузиазм к Вам выходит из такого чистого и благородного источника, что Вам вовсе не следовало бы выдавать их головою общим их и Вашим врагам, да ещё вдобавок обвинить их в намерении дать какой-то предосудительный толк Вашим сочинениям. Вы, конечно, сделали это по увлечению главною мыслию Вашей книги и по неосмотрительности, а Вяземский, этот князь в аристократии и холоп в литературе, развил Вашу мысль и напечатал на Ваших почитателей (стало быть, на меня всех больше) чистый донос [11]. Он это сделал, вероятно, в благодарность Вам за то, что Вы его, плохого рифмоплёта, произвели в великие поэты, кажется, сколько я помню, за его «вялый, влачащийся по земле стих» [12]. Всё это нехорошо! А что Вы только ожидали времени, когда Вам можно будет отдать справедливость и почитателям Вашего таланта (отдавши её с гордым смирением Вашим врагам), этого я не знал, не мог, да, признаться, и не захотел бы знать. Передо мною была Ваша книга, а не Ваши намерения. Я читал и перечитывал её сто раз, и всё-таки не нашёл в ней ничего, кроме того, что в ней есть, а то, что в ней есть, глубоко возмутило и оскорбило мою душу.
Если б я дал полную волю моему чувству, письмо это скоро бы превратилось в толстую тетрадь. Я никогда не думал писать к Вам об этом предмете, хотя и мучительно желал этого и хотя Вы всем и каждому печатно дали право писать к Вам без церемоний, имея в виду одну правду [13]. Живя в России, я не мог бы этого сделать, ибо тамошние Шпекины распечатывают чужие письма не из одного личного удовольствия, но и по долгу службы, ради доносов. Но нынешним летом начинающаяся чахотка прогнала меня за границу и N переслал мне Ваше письмо в Зальцбрунн [14], откуда я сегодня же еду с Анненковым в Париж через Франкфурт-на-Майне. Неожиданное получение Вашего письма дало мне возможность высказать Вам всё, что лежало у меня на душе против Вас по поводу Вашей книги. Я не умею говорить вполовину, не умею хитрить: это не в моей натуре. Пусть Вы или само время докажет мне, что я ошибался в моих о Вас заключениях — я первый порадуюсь этому, но не раскаюсь в том, что сказал Вам. Тут дело идёт не о моей или Вашей личности, а о предмете, который гораздо выше не только меня, но даже и Вас: тут дело идёт об истине, о русском обществе, о России. И вот моё последнее заключительное слово: если Вы имели несчастие с гордым смирением отречься от Ваших истинно великих произведений, то теперь Вам должно с искренним смирением отречься от последней Вашей книги и тяжкий грех её издания в свет искупить новыми творениями, которые напомнили бы Ваши прежние.
Зальцбрунн,
15-го июля н. с.
1847-го года.
.
Примечания
.
1. ↑ Белинский имеет в виду следующие слова Гоголя в его письме к Белинскому: «Я прочел с прискорбием статью Вашу обо мне в «Современнике», — не потому, чтобы мне прискорбно было унижение, в которое вы хотели меня поставить в виду всех, но потому, что в нем слышен голос человека, на меня рассердившегося».
2. ↑ Намек на славянофилов.
3. ↑ Гоголь писал критику 10 августа 1847 г.: «Мне показалось только то непреложной истиной, что я не знаю вовсе России, что много изменилось с тех пор, как я в ней не был, что мне нужно почти сызнова узнавать все, что ни есть в ней теперь».
(да... Россия изменилась и стала во власти модных "прогрессивных писателей" которые заглушили предостерегающие голоса великих гениев - ЮК)
4. ↑ «Из прекрасного далека» — слова самого Гоголя («Мертвые души», т. I, гл. XI).
5. ↑ Белинский имеет в виду планы Л. А. Перовского в его записке «Об уничтожении крепостного состояния в России» (1845).
6. ↑ Кнут заменен плетью в 1845 г.
7. ↑ Белинский имеет в виду рассуждения Гоголя в XXV главе его книги о «суде божеском». Ср. в рецензии Белинского на «Выбранные места» (наст. изд., стр. 230—231).
8. ↑ Этот тезис получил отражение в статье Герцена «Россия» (1849), писавшего: «Русский крестьянин суеверен, но безразличен в религиозном смысле. Он в точности исполняет все обряды... чтобы остальные шесть дней не думать о церкви. Священников своих он презирает, как лентяев и жадных людей, которые живут на его счет. Во всех непристойных народных рассказах и уличных песнях предметом насмешек и презрения служат всегда поп и дьякон или их жены» (Герцен. Полное собрание сочинений, т. VII, 1915, стр. 352).
9. ↑ С. А. Бурачек (1800—1876) с 1840 по 1845 г. редактировал журнал «Маяк», являвшийся крайним выражением идей казенного патриотизма и официальной народности.
10. ↑ Гоголь действительно писал в 1845 г. министру просвещения С. С. Уварову. Белинский в основном правильно передает содержание его писем.
11. ↑ Речь идет о статье П. А. Вяземского «Языков и Гоголь» («Санкт-петербургские ведомости», 1847, № 90, 91). В этой статье прямо указывалось на Белинского и его партию, которые Гоголя «хотели поставить главой какой-то новой литературной школы», «олицетворить в нем какое-то черное литературное знамя».
12. ↑ В XXXI главе «Выбранных мест» Гоголь, определяя «существо русской поэзии», вспомнил и «тяжелый, как бы влачащийся по земле» стих Вяземского.
13. ↑ Намек на предисловие Гоголя ко второму изданию «Мертвых душ».
14. ↑ Письмо Гоголя доставил, как видно из недавно опубликованного письма, Н. Н. Тютчев. Н. Н. Тютчев отправил письмо Гоголя к Белинскому 22 июля 1847 г. («Белинский и его корреспонденты», 1948, стр. 250).
-=-
.
|
| Рубрики: | э с с е * А ф И ш А * д и а л о ги Muzem Rondizm представляет имена и проекты консультации-art консультации-общество |
ЮРИЙ_КОСАГОВСКИЙ обратиться по имени
_____ басня Крылова ____ Сочинитель и разбойник Вторник, 12 Октября 2021 г. 23:28 (ссылка)
отпущенность_момента обратиться по имени
Среда, 20 Октября 2021 г. 21:37 (ссылка)
| Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |
