Разряженные и заряженные люди… Иногда процент разочарований превышает допустимый размер, и тогда человек становится желчным, а в глазах появляется нехороший блеск. Впрочем, такой блеск относится к суетливым недоразумениям, которые лучше выкинуть из головы.
А день сегодня на радость. Особое такое осеннее солнышко. Утром проснулась, потому что в нос залетел солнечный зайчик. Вру. Проснулась, потому что проснулись все и стали ходить по ушам. А зайчик был потом, когда, сидя с чашкой чая у окна, я смотрела на голубой туман над розовыми утренними домами, на золотые отблески машин и городских витрин.
Потом испанский, высотка и дедушки. Дедушки, такие потрясающие шепчущиеся дедушки. Они так особенно улыбаются с той планеты. Да, да, нас разделяет не возраст, не время, а исключительно скорость. Наша жизнь движется с разной скоростью. Именно поэтому нередко мы оказываемся так далеки друг от друга. Просто наши миры чуть-чуть отстают друг от друга, наши системы вращения разносит в разные стороны, пока окончательно не сменятся координатные плоскости.
Громоздкое министерство с миллионами лестничных пролетов, никуда не идущими лифтами, исчезающими дверьми, крошечной парикмахерской с музыкой и светом 70-х годов, портретами и неожиданными людьми. Там точно есть привидения.
Испанский был настоящим позором. И если бы не болела голова, нет, наверное, все равно бы облажалась.
А потом! Потом была 1-ая городская клиническая больница. Нет, не для меня, и даже ни для кого из мне известных людей, как выяснилось позже. Седеющие и облезающие штукатуркой желтые флигеля и медовый в солнечном свете парк. В сестринском училище добрая божья женщина открыла для меня карту с корпусами, и началось мое часовое восхождения по ступенькам автобуса домой. Подвалы, бахилы, охранники, длинные пустые коридоры облепленные кафелем, тусклые лампы и снова свет, осеннее жгущее нежностью солнце. Опять нет! Здесь три этажа, лифт не ходит, гигантские ступени и дама в очках-телескопах. А там палаты. Люди на койках, в гипсах, хромают, смотрят хмуро. За окнами лица, опять лица, палаты. И здесь нет таких. Слава Богу, не хирургия. Да, я знаю, что не хирургия. Всего-навсего аллергия. Воздух свежий. Справочная, приемная, ряды скорых, кого-то привезла реанимация. Мне дальше, не здесь. И вот оно! Единственно семиэтажное здание на территории. Мрачнеющей громадой стоит себе на самом краю этого богоугодного заведения. Вход через подвал. Грязные ступени. И вот сквозняк донес странный запах и тишину со скрипом. В маленькой комнате зеленый охранник смотрел стеклянными глазами и смеялся: Как узнать? Как узнать! А Вы поднимитесь на 7 этаж и спросите у медсестры. Я прохожу дальше. Грязь, носилки, кушетки, все пустые. Разверзлись двери лифта, подмигнула осиротевшая лампа. По-стариковски зашелестели канаты, один, два…шесть. Шесть? Я выхожу в коридор. Через две двери медсестра развозит еду, и бабка в сиреневом халате ворчит что-то себе под нос, приподняв крышку кастрюли. «А чего ж вы хотели. Борща хотели?» Офтальмология. Люди без глаз. Много людей без глаз. Выходят из своих дверей. Добрые, помогли. Шесть. Семь. Тощие ноги с татуировками на носилках. Люди с щеками, много людей с тугими щеками. В этом здании никого нет. Слава Богу никого нет. Я приехала ни туда. Солнечный парк, подернутая вечерним каштаном и бардо листва, золотые блики. Песчаная дорожка. Да, жизнь дарит чудеса. Иногда тогда, когда их не ждешь. А я обязательно пойду своей дорогой, пусть даже и близко.
