Несколько интересных фактов из жизни Сергея Есенина...
[...]
Морозной зимней ночью, кажется у "Стойла Пегаса" на Тверской, я увидал его вылезающим из саней. На нем был цилиндр и пушкинская крылатка, свисающая с плеч почти до самой земли. Она расползалась, и Есенин старательно закутывался в нее. Он был еще трезв. Пораженный необыкновенным одеянием, я спросил:
-Сергей Александрович, что все это означает и зачем весь этот маскарад?
Он улыбнулся рассеяной, немного озорной улыбкой, просто и наивно ответил:
-Хочу походить на Пушкина, лучшего поэта в мире. - И, раплатившись с извозчиком, прибавил: - Очень мне скучно.
Он показался мне капризным и обиженным ребенком.
[...]
...На загородной даче, опившийся, он сначала долго скандалил и ругался. Его удалили в отдельную комнату. Я вошел и увидел: он сидел на кровати и рыдал. Все его лицо было залито слезами. Он комкал мокрый платок.
- У меня ничего не осталось. Мне страшно. Нет ни друзей, ни близких. Я никого и ничего не люблю. Остались одни лишь стихи. Я все отдал им, понимаешь, все. Вон церковь, село, даль, поля, лес. И это все отступилось от меня.
Он плакал больше часа.
"Пусть вся жизнь за песню продана" - это из последних его стихов.
[...]
О самоубийстве со мной Есенин никогда не вел разговора. Я думал, что жить Есенину оставалось мало, но никогда не предполагал, что он может наложить на себя руки: он очень любил жизнь. Надо еще раз сказать, что Есенин был очень скрытен.
Несомненно он болел манией преследования. Он боялся одиночества, И еще: передают -и это проверенно, - что в гостинице "Англетер", перед своей смертью, он боялся оставаться один в номере. По вечерам и ночью, прежде чем зайти в номер, он подолгу оставался и одиноко сидел в вестибюле. Но лучше об этом не думать, ибо кто знает, что скрывалось у Есенина за этой манией преследования и что это была за болезнь.
===================================
(c)
из "воспоминий о Есенине" А.К.Воронской
===================================
Шурпет_Lizard удалил свой дневник. Хотелось бы знать почему? Надеюсь, он вернется. Мне нравился его дневник.
