Сегодня исполнилось 10 лет со дня смерти моей тёщи – Ольги Константиновны. Хочу выложить в связи с этим событием её воспоминания о детских и юношеских годах. Ольга Константиновна написал их сама где – то в конце 80 – х – начале 90 – х  годов прошлого века. В первой части текст оставлен без изменений. Во второй и третьей части я позволил себе по возможности разбить текст на предложения, добавил знаки препинания и внёс в текст некоторые предлоги и пояснения (они выделены курсивом и другим шрифтом).

 

                                                                              1                

                            Начало с детских воспоминаний

 

Я Гостева Ольга Константиновна родилась на Украине в г. Сумы – 1932 г когда попала в детский дом не знаю была сильно маленькая в детдоме была в г. Тростянец до 1941 года было хорошо в дет – доме было своё подсобное хозяйство мы помогали чем могли по хозяйству а когда 1941 году 22 июня началась война нам сообщили вечером 23 июня – 1941 г унас как раз был ужин и наследующий день над нами начали летат немецкие самолёты нас стали эвакуировать долго нас возили с города в город и наконец то решили везти нас на Урал возили нас до самого нового 1942 года нас дорогой сильно бомбили я дорогой сильно заболела еле осталась живая когда нас бомбили все выпрыгивали с вагонов одна я оставалась лежать на лавке так как не могла пошевелить головой на голове были большие нарывы и я была вся забинтованная меня лечил военный врач по дороге нас кормили очень плохо так как негде было что взять все дети были худые изможденные на каждой остановке дети бегали искали огрызки по помоям воды не было очень страшно на нас смотреть везли два дет – дома Сумской и Черниговский д – дом когда нас бомбили а бомбили часто и вот на одной станции так сильно нас бомбили хоть солдатские зенитки и отстреливались но всё равно Черниговский д – дом сильно пострадал его почти полностью разбомбило а наши вагоны были первые проскочили унас только все продукты и имущество пропало так что мы ехали кто вчём был и так доехали до Урала как раз перед новым годом в г. Ирбит когда нас выгружали то все люди которые нас встречали плакали и нас жалели мы были такие тощие что еле ходили нас потом в г. Ирбите повели в баню одели всё чистое накормили досыта что мы все покотом повалились и заболели объелись чего ненадо было им делать но ничего нас отходили мы отдохнули там повели нас в школу немного мы там пожили и нас повезли в село Ключи Ирбитского р – она нас там встретили хорошо селяне. Жили мы на Урале четыре года учились работали в колхозах на полях, пололи поля всё вручную даже тяпок не было вязали снопы, носили к молотилке мальчишки молотили а мы подносили молотилка была одна и приходилось работать трудно, после уборки зерна собирали колоски, норму нам давали большую кто больше соберёт колосков тому давали добавочную порцию чего нибудь с еды кормили нас плохо мы всю войну невидели, ни сахара, конфет, пряников, сливочного масла мы собирали ягоды в лесу нам с них варили компоты без сахара, собирали грибы солили на зиму и сушили их вот так перебивались. Дрова заготовляли сами для дет – дома и школы лес был рядом одеты мы были слабо нечего было одевать в ботиночк да куфайках даже не было рукавиц сильно обмораживали руки, и ноги в школе сидели в куфайках чернил не было писать было нечем книг нехватало в группе было по 30 – 40 человек вот садимся кругом длинного стола один читает остальные слушают а потом пересказывают прочитанное. В дет – доме унас были воспитатели всякие и хорошие и плохие которые нас даже били и если уроки не выучили то приходилось ложиться спать голодными а утром идём в школу. В дет – доме делали всё сами стирали ченили бельё работали на кухне обрабатывали своё подсобное поле. В селе нас уважали за то что мы много работали на полях колхозных.

Когда мы узнали, что закончилась война, я дежурила на кухне. С 4 ночи на кухне чистили котлы и картошку. Пришла наша старшая повариха и на м  сказала:,,Девочки, закончилась война!,, Мы даже не поверили. Плакали от радости, что затем бросили свою работу и побежали  в группы, чтобы всем сообщить радостную весть, что закончилась война. Что тогда было – это трудно передать! Это был 1945 год – 9 мая.

  Прошло немного времени. Закончили мы школу. Написали письмо на Украину, откуда нас увезли, чтобы нас опять забрали на Украину. Через время за нами приехал человек и нас всех, кто был с Украины,  собрали и повезли на ст. в г. Ирбит. Нас провожали все деревни, которые были поблизости от детдома. Желали нам всего хорошего, хорошо доехать на родину – Украину.

  Когда нас уже везли с Урала на Украину кормили нас уже хорошо. И вот на одной станции (не помню уже какой) стоял наш эшелон и напротив нас оказался полный эшелон с немцами пленными, так мы их начали забрасывать яйцами и говорить им:,,Что, напились чаю в Москве?!,, Это они так говорили сами, проклятые. Мы были так обозлённые на них, но потом подошли военные наши и сказали нам, чтобы мы их не трогали. Когда мы ехали через Москву мы там стояли на станции неделю и мы бродили по перрону и попрошайничали и потом заблудились. Но нас остановил милиционер. Спросил: ,,Откуда мы?,, Мы сказали, что наш детдом едет с Урала на Украину. Он нашёл наш  эшелон и предупредил воспитателей, чтобы нас одних не отпускали никуда.

  И вот мы приехали на Украину. 1945 г. Было уже тепло. Немного мы побыли в детдоме и начали нас выбирать – кого куда отправить на работу: кого в совхозы, а кого на заводы. И вот я попала с 10 человеками д-домовских (4 девочки и 6 мальчиков). Нам дали по одной паре бельишка, чуть-чуть перекусить на дорогу. И приехал какой-то  мужчина и мы поехали с ним. И вот он нас довёз до г. Бурын, Сумской области. Нам сказал: ,,Вы здесь посидите возле конторы, а я схожу узнаю, кого куда направляют!,, И ему из д-дома отдали все наши документы, что бы он нас доставил всех на место. И вот прождали его целый день – он так и не появился. Мы, девчонки, начали плакать: ,,Что же нам  делать?! У нас ведь ни еды, ни документов нет?!,,  Решили все зайти в контору. Там сказали, что никакой мужчина не появлялся. Выходит, что он нас всех обманул и утащил все наши документы. Тогда там был какой-то начальник дал указание кому-то, чтобы нас повели в столовую и накормили, а ночевать оставили в конторе. А утром он пришёл (начальник) созвонился с теми организациями, куда нас направляли.

             Приехал  за нами мужчина пожилой и вот мы опять в вагоне : едем уже на завод. Когда ехали в поезде, мы теперь ходили попятам за мужчиной: куда он – туда и мы. А он и говорит : «Почему вы ,девочки, ходите за мной по пятам?». Мы ему и рассказали, что с нами случилось: что мы теперь остались без документов, что нас дядько обманул и скрылся. Он сказал: «Я вас не брошу. У меня есть свои дети и я понимаю, как вам одним тяжело жить.» В детстве часто я плакала: почему-то у меня нету никого из родни - было очень обидно.

  Приехали мы на Первомайский сахарный завод  Бурынский р-он. Мы были такие малые , что нас определили в общежитие и мы пошли в школу в 6 км. Пока было тепло мы ходили в школу , а когда выпал снег , мы бросили школу – не было в чём ходить. Что было с дет. дома всё сносили, а переодеться было не во что. Мы начали рвать постельное бельё и шить себе рубашки и трусы, а на ноги добрые люди давали галоши, чтобы хоть можно сходить в столовую. Хлеба нам давали по 200 гр. Конечно, нам не хватало в столовой. Варили суп с лебеды, крапивы и мы собирали конский щавель, да ещё выручала нас макуха. Когда привозили её вагонами – мы воровали её и ели. Потом кто-то из добрых людей написал в область, что мы здесь ходим голодные, раздетые. Приехала комиссия, во всём разобралась. Нас  одели, обули и направили работать на сах. завод.. Там мы выполняли всякую работу. Немного нам полегчало: хоть было сахара вдоволь. Мы его было натаскаем, а по выходным  ездили в г. Конотоп продавали, а потом покупали за те деньги хлеб на неделю.

Когда мы жили в общежитии, то мы один раз чуть не пропали – все угорели от угля (кто-то рано закрыл трубу, а топили углём). Кто-то первый проснулся и упал на пол. Когда подняли шум, то сбежались все, кто был в общежитии, вытащили нас на мороз и отходили нас, но после этого случая распределили по квартирам. Я попала к хорошей хозяйке. Я и сейчас её помню – т. Веру Петренко. У неё был сын Толик, учился в 3 кл. Она мне помогала, как родная мать. У неё была козочка, так вот я , было, прийду с ночной смены, а она обязательно стаканчик молока оставляла мне. Я ей всю жизнь благодарная.

На заводе мы проработали с 1945 г. по 1948 г. Потом заводнас направил учиться в ФЗУ в г. Тростянец (совхоз ,,Гай,,). Там мы проучились 2 года. В ФЗУ мы учились и ходили на завод сахарный на практику. В ФЗУ нас кормили плохо. Были у нас стычки с преподователями. Когда закончили ФЗУ меня направили работать на сахарный завод в Дубовьязовку.

 На заводе проработала немного. Завод как раз после войны восстанавливали и пришлось делать всё, что задавали. Конечно, трудно было, а что было делать?!… Поселили меня в общежитии. В общежитии мы жили дружно. Все девушки и женщины после работы садились за стол, а он был длинный, и пели песни и вышивали - кто что – в основном рушники. Особенно, если кто собирается замуж выходить, то тогда все оптом вышивали ей рушники для той девушки.

Ольга Константиновна в 1950 году:

В 1952 году у нас на Украине была вербовка рабочих на Дальний Восток. Вот я и завербовалась. Это было в конце февраля. Нас всех собрали, кто вербовался, а собралось нас 37 человек, вот мы и поехали поездом пассажирским.

Приехали мы на Дальний Восток (в город Лесозаводск, Приморского края) 8 марта 1952 года. Нас сопровождал вербовщик с Украины. Приехали, а в конторе не было никого. Мы расположились все в конторе на полу. Вербовщик должен нам был всем раздать подъёмные по 200 рублей на каждого человека, но он хотел схитрить. С одной нашей вербованной закрутил и с ней пошёл гулять в чайную, а вещи остались у нас в конторе. Он хотел послать на Украину своим знакомым, родным рыбу – рыбы набрал целый чемодан. Так наши парни раскрыли чемодан, рыбу вытащили, раздали всем, кто был там, а туда наложили кирпичей. Вот когда он пришёл на другой день за чемоданом, ему ребята сказали: ,,Раздай нам деньги, которые нам должны по 200 рублей! Иначе ты отсюда не уедешь!…,, Пришлось ему всё же раздать нам деньги. Хапуга! Хотел присвоить все наши деньги! И вот он собрался с ней на вокзал (а вокзал был здесь, на нашей стороне). Вот они идут, он ей говорит: ,,Что-то сильно тяжёлый чемодан!,, (он ведь не знал, что там кирпичи). И когда она его проводила, посадила в поезд и нам рассказала, что он жаловался, что тяжело нести чемодан, мы ей рассказали всю эту историю. Так все смеялись!     

Вот настало 9 марта. Пришёл начальник сплавной конторы, так как мы вербовались в сплавную контору, и началось наше путешествие по Прим. краю. Начну всё по порядку, как что было. Повезли нас в лес на заготовку чурки, которую заправляли машины (берёзовые поленья, на которых в ту пору ездили газогенераторные машины). Дали нам норму 5 кубометров на одного человека: надо напилить чурку, мелко наколоть, в кучу сложить, (которую) потом замеряют. Платили нам мало, обманывали, врали, что за питание много  высчитывают. Жили в лесу  в бараке, на нарах спали. Уставали до чёртиков, что и жрать не хотелось! Питание было плохое.

Закончилась заготовка чурки. На лето послали на сплав леса. Где только нас чёрт не носил по Приморью! Приехали вот мы в Чугуевку, (а там) нам что-то не понравилось. Мы сказали, что здесь не останемся и не стали сходить с машин. Так мы в машинах переночевали. Начальство долго спорило между собой, что с нами делать. И вот повезли нас в г. Арсеньев (раньше он назывался Семёновка). Здесь мы работали на погрузке леса в вагоны. Ох и тяжело было! Всё вручную (делали) – раз-два взяли!… Жили мы в Семёновке в вагончике. Жилось вроде ничего, но потом опять же нас начали посылать на сплав леса и попала я в с. Кошаровка, Анученского р-он. В общем, облазили все там реки по берегам: сбрасывали брёвна в реку, лес сортировали. Вставали в 6 утра. Позавтракаем и опять в воду, а вода холодная… Приходилось бегать и по брёвнам. И я один раз чуть не утонула – попала было под брёвна, (но) каким-то чудом меня мужики вытащили – сама толком не помню…

Я сильно заболела. Начались у меня по всему телу нарывы. Ноги все были в нарывах, опухли, я не могла ничего одеть на ноги. Стала проситься, чтобы отпустили в Арсеньев, но они (руководство) не пускали. Тогда мы собрались бежать. Собралось нас человек 10 – мальчишек и девчонок. Мы стали готовить себе запас продуктов на дорогу, а дорога дальняя. И вот в один прекрасный день мы вырвались с лап начальства. А был у нас хороший местный старик – он нас провёл тропами лесными до трассы. Шли мы  (почти) целый день и добрались до Анучино. Пошли мы первым делом в столовую, наелись горячего и пошли в контору (она находилась в г. Арсеньеве). Вот тут наши мытарства стали преследовать один за одним. В конторе уже знали о нашем побеге со сплава. (Оттуда) позвонили и в Арсеньев, и в Лесозаводскую сплавную контору и всех шоферов предупредили, чтобы нас никто не брал (а у нас ни у кого не было денег, так как нам их там не давали) (Для справки: от Анучино до Арсеньева расстояние 32 км). Ну что же было делать – решили все мы идти по трассе пешком до Арсеньева. Шли мы весь день (имеется, видимо, ввиду остаток дня) , уже и начало темнеть. Мы так все устали. Несколько раз отдыхали. Сколько машин не останавливали – никто нас не брал. И всё же один шофёр смилостивился над нами, взял нас на машину и мы поехали. Приехали мы глубокой ночью в Арсеньев. Там у нас был барак, где мы жили до сплава. Вот ночью стучимся, а там девчонки, которые оставались. Удивились – откуда мы взялись ночью!?… Мы всё рассказали, как было дело.

Наутро мы пошли в контору. Нас не хотят принимать – гонят опять на сплав! Я им говорю, что я не могу, что я вся в чирьях, ноги сильно болят, в нарывах. Ну они смилостивились – отправляют меня в Лесозаводскую сплавную контору.

И вот я приехала (в Лесозаводск) с девчатами. Послали нас работать на базу ,,Старая Уссури,,. Там мы были на сортировке леса. Работали в три смены. И вот опять я попадаю в трудное положение. Когда перебегала с берега по брёвнам (а в руках был багор и туфли, висящие на плечах), и я оступилась на тонком бревне и чуть было не погибла. А сзади шли мужики. Я упала, но они успели меня схватить и вытащить на брёвна, но туфли и багор у меня выпали (и ушли на дно). И осталась я босиком. Хорошо, что были в запасе ещё парусиновые туфли (раньше они у нас были в ходу – больше и одеть-то нечего было. Они были и праздничные. Ситцевое платье нагладишь и идёшь на танцы)

И опять я заболела – сильно ноги у меня опухли и нарывы не прекращались, да и где им было сходить, когда каждый день ноги были мокрые!? Решили я и девочки рассчитаться в сплавной конторе. Нас сначала не отпускали, но потом всё же отпустили и я ушла работать на завод. Это было 1952 года 3 сентября. И вот началась моя трудовая жизнь на заводе.

Поступила я в электроцех деж. щита управления. В том же году поступил работать на завод в электроцех 2 сентября 1952 года Б***инов Алексей Матвеевич. Здесь мы на работе и познакомились, начали встречаться. И вот в 1953 году в праздник 1-го мая Алексей мне предложил стать его женою. Я немного подумала и согласилась, так как он мне нравился. И вот на 1-е мая 1953 года он приехал с другом на великах ко мне в общежитие (которое было против завода-2). А мы с девчатами собирались гулять, сложились по 30 рублей (старыми деньгами), но я всё бросила, села с ним на велик и он меня прикатил к себе домой. В доме у них как раз были гости – родня его. Мне так было стыдно, что я себе места не находила. Алексей познакомил меня со всеми. Старику я не понравилась. Он сразу сказал, когда узнал, что я детдомовская и ничего у меня нет: ,,Зачем привёз нищую в дом?,,  Я стала Алексея просить: ,,Отвези меня домой, в общагу!,, ,на что он ответил старикам:,,Я привёз не для вас, а для себя и никуда, мол, ты не уйдёшь!…,, Вот так с 1 мая 1953 года я стала женой Алексея и стала я именоваться Б***инова Ольга Константиновна, и стала уже женщиной – даже смешно вспоминать первую ночь… Вот и закончилась моя девичья жизнь, началась семейная.

Свадьбы у нас не было, да старики и не хотели, а у нас тем более не было средств. Когда мы жили вместе со стариками, то они меня сильно оскорбляли. Не давали даже поесть – всё прятали от нас. Дед даже меня выгонял из дома, кидался на меня с верёвкой, чтобы меня побить, а я уже была беременна первенцом. Сколько их Алексей не уговаривал, чтобы меня не трогали, но они продолжали по всякому обзывать меня. Я столько слёз пролила, но всё же Алексей добился квартиры и мы сразу же перешли туда. Это  было 5 декабря 1953 года. Пока Алексей был на работе я перетащила наши шмутки (а их было совсем мало – постельное, да по чемоданчику), а остальное начали понемногу покупать. Мы перешли жить в щитовые домики заводские (возле Донской школы – там был большой курган). Жили мы на ул. Озёрной.

Зажили мы хорошо. Завели курочек, свинку. Садили на полях картошку, кукурузу и тыкву, а мелочь возле дома так. В 1954 г. 11 апреля  я родила сына Гену. Тогда стала ходить к нам мать, а отец не ходил. Так мы  прожили ,,на кургане,, около 5 лет. У нас были хорошие соседи, жили мы дружно. И вот в 1957 году начали ходить старики и просить нас переходить к ним жить . А у меня уже было двое детей – в 1956 году я родила Таню. Я уже не работала – я рассчиталась, как родила Гену в 1954 году. И вот я говорю Алексею: ,,Может они уже не будут так себя старики вести!?,,   Они (старики) стали говорить, что болеют, особенно – отец. Алексей не хотел, но я же мягкосердечная – пожалела дедов. И мы переехали к ним в старую хату, а им построили кухню и первые дни как будто было ничего. Отец (в смысле –дед) не любил Танюшку, а Генку нянчили. И опять старик начал показывать свой характер. Началось всё сначала: меня обзывать, ругать, почём свет стоит, и поучать Алексея, чтобы он меня бил и приговаривал – бабу, мол, надо учить верёвкой… (А сам же  свою-то необижал…)

Так мы промучались до весны 1957 года. Алексей сказал родителям, что будем строиться. Участок брали в конце ихнего огорода. Алексей  взял трактор и перетащили им кухню, так как мы помогали её строить за наши деньги. Как только старик не бесился! Всё грозил нас сжечь. Ему из земельного отдела сказали, чтобы он нас не трогал – иначе накажем… Немного он отстал от нас и мы начали строиться. Алексей взял ссуду (деньги), выписал горбыля и пошло у нас дело. А я уже ходила беременная Игорем, когда мы строились. Было нам очень тяжело на одну зарплату, но мы с Алексеем были довольные, что будет свой домик. Когда мы начали уже дранковать, отец всё смеялся, что у нас ничего не получится, но мы сами задранковали и начали штукатурить. Тут, правда, пришли нам на помощь Алексея тётки. А было уже прохладно, осень подходила, в доме сыро. (дети маленькие) Стали крыть крышу – за день не успели всё сделать, а ночью поднялся такой ветер и ливневый дождь пошёл, что наш потолок начал отпадать. Детишки лежали (Таня с Геной) на кровати, а (был уже и) Игорь – я его родила в 1958 году – лежал в люльке и всё мокрое такое было. Брало зло, что старики не могли хоть на одну ночь взять детей к себе в дом, пока мы крышу не закроем. При большом ветре и дожде мы с Алексеем ночью давай лазить по крыше – кое-как закидали рубероид. А днём Алексей позвал зятя Сащикова Ивана и они за день закрыли крышу.

И в эту же осень 1958 года Игорь  (ему было 3 месяца) заболел сильно миненгитом и я пролежала с ним в больнице до 25 января 1959 года. Жизнь была тяжёлая. Алексей работал один – денег не хватало. Садили много (картофеля, кукурузы, тыквы) в поле и дома. Но дома мы держали хозяйство: свинью, овец, уток, курочек. Мать Алексея нам не помогала. В 1959 году в январе отец умер, но и тогда мать не помогала нам – так ей наказывал отец (в смысле её покойный муж), чтобы нам не помогала. Прошло время. Мне надо было идти на работу, так как Алексею было тяжело тянуть лямку семейную. Мы начали просить мать, чтобы присмотрела за детьми. Кое -как уговорили и я пошла работать на завод – сначала в распиловку, а потом перешла в электроцех завода –2. Это был 1961 г.

В 1962 г, когда Танюша пошла в первый класс, она сильно заболела и с осени пролежала в больнице целый год до следующей осени 1963 года. В 1963 г 29 июля я родила Люду и вот пришлось бросить её кормить грудью и везти Танюшу в г. Хабаровск, в санаторий ,,Уссури,,. Там Таничка лечилась месяц и училась. В октябре я ей забрала. С санатория она поправилась, но ещё долго я лечила её берёзовыми почками, настойкой (настоянной) на водке. И тут только Танюша начала поправляться, как опять заболела – уже дизентерией. Думали, что уже и помрёт – уже ничего ни ела, ни пила, одна вода с неё лилась. Мальчишки принесли ей черёмухи целые ветки и я начала её силой поить и ягодки заставляла есть и все же начала девочка моя поправляться. А то я уж было ей и платье шила на всякий случай (в смысле погребальное), но, слава Богу, Таничка поправилась. Не дай Бог кому такое пережить, что досталось на мою долю, что я тогда пережила!…

Так шли наши семейные дела год от года. Немного стало легче, когда я пошла работать. В 1979 году заболела я сама. Пролежала полгода. Потом мне сделали операцию и я ожила, как вновь появилась на свет. А до этого в 1975 году, когда мы уже начали строить новый дом на месте старого (родителей Алексея), заболела мать в сентябре и 4 сентября померла. Мы её похоронили и стали заканчивать дом.

Дом  (строительство) закончили. В нём пока жил Гена, а мы пока жили в старом доме. Но горе нас постигло в 1982  г. (на самом деле несчастье приключилось в 1983 году) в апреле.. Гена 4 апреля пришёл с охоты, принёс большого петуха фазана. Я приготовила им кушать, а вечером мы с отцом (перед уходом) уходили на работу в ночь (отец на 1-й завод, я – на 2-й завод) и наказали , чтобы было у них всё хорошо (так как до Гены пришли друзья). Но тихо, оказывается, не было, а была у них драка и, видать, курили. А у Гены возле печки всегда стоял ящик с бумагой и он туда же бросал орехи. Печь он не топил, а поставил возле печи свои охотничьи сапоги, а сам, наверное, уснул. Но кто-то (может-друзья, а может и сам), видимо, бросил в коробок окурок и он загорелся. В общем, горело, видать, так тихо, без сквозняка (тлело) и Гена угорел от дыма. Сгорели сапоги резиновые длинные. Дом был весь такой чёрный, как головёшка … Я пришла утром 5-го апреля домой пораньше и увидела, что с трубы в новом доме идёт дым и в гараже стоит Генин мопед. Я сразу бросилась к дому, но дом был закрыт изнутри на ключ. Я не могла достучаться. Я заглянула в окно, но ничего не было видно. Я выбила ,,шибку,, в спальне и стала кричать: ,,Геночка, родимый, открой!,,. Но он был уже мёртв. Я побежала к Докшину Валентину (соседу). Он взял топор, высадил в коридоре окно и мы залезли в него. Когда мы открыли дверь в дом, то чуть не задохнулись . Мы поползли в спальню. Сынок лежал на полу, (был он) весь горячий и из его рта текла кровь… Тут вызвали  ,,Скорую помощь,, ,милицию и все соседи сбежались тушить, а горло под печкой. Пожарники приехали и затушили .

Похоронили мы сыночка и я свалилась. Схватило сердце и я пролежала в больнице полтора месяца. А к осени я опять заболела – схватил хандроз, отказали ноги мои. Пролежала полтора месяца дома и полтора месяца в больнице.

После больницы в новом доме начали делать уборку. Алексей стены мыл несколько раз, а белили, наверное, раз 10, пока не стало светло в доме. Побелили, покрасили окна, двери , пол. В 1983 году всё же мы перешли жить в новый дом. После болезни я рассчиталась с работы и стала сидеть дома.

В 1988 году я опять сильно заболела. Пролежала опять то дома, то в больнице – и всего 3 месяца проболела, но и сейчас болезнь даёт о себе знать. Ноги сильно болят, поясница тоже. Часто по ночам не могу спать – всё болит. Так уж надоело так жить! Другой раз и не хочется жить и что я за такую свою жизнь видела хорошего – да ничего?!… А жить ещё хочется!

1992 г., 1 марта, день рождения.

Мне исполнилось 60 лет – вот до чего я уже дожила! Немного отметили мне именины. Приезжала одна Танюша. Были Парниковы, Игорь (у Вали болела доченька – наша внученька и она (Валя) не была). И были у нас Лацыгины. Вот так и прошёл мой день рождения. Вот уже и старость подкралась. Даже и не верится, что уже пошёл седьмой десяток . А тут ещё такой год, что всё кругом дорого. Да неужели же мы так и не дождёмся лучшей жизни?!… В детстве было трудно, в девчонках туго, а тут теперь и старость не радость!… Да неужели не будет просветления в нашей дальнейшей жизни?! Хоть бы дали нам спокойно дожить да помереть спокойно, чтобы наших детей ничем не беспокоить. Ну что же, будем ждать лучших дней!

Я только прошу того, кто из моих детей возьмёт эту тетрадь – пусть сохранит её на память. Пусть и наши внучата прочтут о нашей жизни!

1994 год. Это всё было 14 сентября.

Этот год принёс мне много плохого в моей жизни. Я часто болела, но всё же боялась ходить в больницу. Но когда я почувствовала себя совсем плохо, (а это было, когда перебрала всю картошку, сама собрала в мешки и Алексей сносил их в дом и засыпал в погреб) тут я совсем стала чувствовать себя плохо. Открылась рвота, грыжа сильно выперлась большой шишкой. Тут-то Алексей пошёл вызвал  ,,Скорую помощь,,. Меня отвезли сразу же в больницу. Там хирург меня осмотрел, сделали мне небольшую профилактику и положили в палату. Оттуда забрали меня на каталку и повезли на операцию. Операция длилась 4 часа. Когда я очнулась в палате, то уже все боли прошли. Мне ставили много капельниц. А во время операции мне ещё удалили с левого яичника кисту. И так как они (врачи) были не уверены в диагнозе, то направили меня во Владивосток. Когда я лежала  в больнице, то после капельницы мне было плохо и у меня остановилось сердце.. Меня еле отходили и не стали делать капельницы. В общем, я так всё это пережила и переживаю и сейчас, что не знаю и сейчас – долго ли я ещё протяну!? Но если уж не суждено мне жить, то хочу, чтобы на мои похороны были все мои дети и Люда чтобы приехала – это я так хочу! Не считайте меня сумасшедшей, но такая моя воля! Я всех прошу своих детей и родных простить меня! Может кому что не так сказала – прошу, не обижайтесь на меня!

Алексей пусть жизнь свою устраивает, как ему видней. Ему дальше жить. Я его не осуждаю – дело житейское…

Дорогие все мои родные, как ещё хочется жить!… Хотелось ещё и правнуков понянчить, но жизнь распоряжается нами, как ей хочется…

Ну вот, немного моего повествования: хотите – читайте, хотите – нет, дело ваше! Просто написала, чтобы вы все были в курсе во всей моей нелёгкой жизни. С этим пока я и прощаюсь!

                                         О. К. Б***инова

Ну вот  я съездила во Владивосток. Ничего определённого неизвестно…