Майя Новоженина (Негина)

К А Ш Т А Н К А. КАК ЭТО БЫЛО. (1 и 2 часть из 7)

                  Часть 1. Прибытие на Хинганский рудник.

ПРЕДИСЛОВИЕ. Речь пойдёт не о хронологической истории происхождения посёлка Хинганск и его трудовой биографии, а о впечатлениях девочки-подростка Майи, начинающей свою осознанную жизнь в условиях создаваемого нового горняцкого посёлка в самые трудные для страны послевоенные годы на фоне её родных, друзей и, конечно же, в кругу домашних питомцев, самых верных и преданных существ. Примите его как лирический рассказ маленькой "хинганочки". Закончилась война. День Победы наша семья встретила в городе Куйбышевка-Восточная (ныне г. Белогорск).  Мама работала в школе (учитель, директор) и позже в райкоме, папа дослуживал пятилетний призыв оперативным работником в милиции. После очередного ножевого ранения в действиях по обезвреживанию банды "Чёрная кошка" и обострению болезни сердца, отца комиссовали. Встал вопрос о дальнейшей работе отца и выборе постоянного места жительства всей нашей семьи. В Куйбышевке мы жили в служебной квартире, её надо было освобождать. У отца был опыт работы на золодобывающем прийске Лянгери на Сахалине до войны. Предложили поехать на работу на новый рудник, где обещают хорошую работу для всех и предоставление жилья семьям в строящихся домах. Папин бывший сослуживец, съездивший на рудник "на разведку", с восторгом рассказал, какие большие дела разворачиваются там, какой новый посёлок будет построен среди гор вдоль бурной речки Хинган. Родители единодушно решили начинать новую интересную жизнь именно в этом новом посёлке. Папа уехал раньше, а мама, особо не раздумывая, поспешила отправиться с детьми почти следом, так как приближалось начало учебного года для старших дочерей, надо было поспешать. Дождавшись от папы письма, что его трудоустройство состоялось, послали отцу телеграмму и поехали с разношёрстным домашним скарбом в "500-весёлом" товарном вагоне, предназначенном специально для пассажиров с большим богажом. Выгрузились на станции "Облучье", что в 20 километрах от рудника. Расстерянный отец встретил нас на вокзале, сокрушаясь и ругая, что поспешили с переездом, так как нет никакой ясности с жильём на новом месте. Отступать было поздно, возвращаться некуда. На вокзале маме дали адрес старушки, принимающей за деньги переселенцев на временное проживание. Отправились к ней, оставив багаж на хранение в вокзале. Старушка встретила нас приветливо, порадовавшись, что дети будут проживать с ней достаточно взрослые и разумные. Мама с облегчением оставила дочерей у заботливой старушки, попросив её сопроводить их завтра в местную школу для записи на учёбу. Документы у нас были в порядке, отец сказал, что существует договорённость между руководством облученской школы и рудника о беспрепятственном приёме на учёбу детей работников рудника. Мама, со спокойной совестью, с младшей сестрёнкой-дошкольницей уехала в Микояновск. Учебный год уже начался, сестрёнки опоздали на несколько дней, поэтому назавтра же поспешили в школу в сопровождении старушки. Алла пошла в в 5-й класс с утра, а Майю направили в 4-й во вторую смену. Всё было бы хорошо, если бы не неразбериха в расписаниях уроков. Майя радостно поднималась с утра пораньше, умывалась холодной водой в уличном умывальнике, заплетала с бантиками свои длинные косы и с нетерпением ждала часа, когда нужно выходить в школу. Приходила, как и вся вторая смена, к 14-ти часам, но каждый раз в классе оказывалась почему-то опоздавшей. Одноклассники смеялись, дразнили "опоздалкой", Майя не понимала в чём дело, ведь приходит почти за полчаса до начала первого урока второй смены и всё равно оказывается в опоздавших, даже приходилось драться с одноклассниками, отстаивая свою правоту. "Не опоздалка я,урок ещё не начинался",- кричала она, отбиваясь портфелем от особо настырного лопоухого мальчишки, который гонялся за ней, больно дёргал за косы и "строил" противные рожицы, не давая спокойно расположиться за партой. Так продолжалось несколько дней. Недовольную приёмом одноклассников и очень шумную Майю вызвали к директору как драчливую, непослушную девчонку. Майя плакала и упорно выкрикивала, что не "опоздалка" она, что приходит во-время, что она ни разу не опоздала. Но в учительской раздраженно объяснили, что четвероклассники должны приходить к "нулевому" уроку второй смены, то-есть, на час раньше, чем начнётся вторая смена, чтобы успевать заканчивать учёбу со всеми младшеклассниками второй смены до наступления темноты. Всё, что Майя поняла из этого разговора, это то, что она, всё-таки, не права, а правы дразнившие её одноклассники. Объяснять ей никто ничего не стал, но предупредили, если ещё устроит драку, выгонят из школы навсегда. Больше в эту школу Майя сама не пошла. Сначала тихо плакала дома, надеялась, что скоро придёт из школы учительница и отведёт на урок, помирит с классом. Но никто не пришёл. Глядя на неё и Алла перестала ходить в школу, "дружно" спали по утрам почти до обеда, потом ели сваренный бабулей суп, шли в амбар перебирать бабулину выкопанную картошку и ссыпать в погреб. Через две недели приехала мама, чтобы помочь дочерям окончательно обустроиться у бабули до конца учебного полугодия. Не ведая о случившемся, она с ужасом выслушала информацию бабули об их прогулах в школе и, не отпуская служебный грузовик (другой транспорт не так скоро найдёшь), немедленно забрала девчонок в посёлок. Там как раз в экстренном порядке открывались учебные классы в старом бараке. Условия были сложные, удобств никаких, но необходимость учиться и не допустить отставание в учёбе для детей переселенцев была самая актуальная. Мама сердито сказала: " Не захотели учиться в раскошной школе, будете сидеть в пальто и рукавицах в переполненных классах и делать уроки при керосиновых лампах. И попробуйте хоть раз не выполнить школьные задания!" Спешно похватав свои весьма скромные вещички, девчонки с радостью забрались в грузовик и виновато притихли. Добирались долго в кузове гружёной машины. Кабина была занята женщиной с ребёнком, поэтому простывшая мама, прикрывшись куском брезента, пристроилась среди мешков, а девчонки весело перескакивали с места на место, радуясь открытому обзору вокруг. Майя была счастлива оттого, что семья вновь воссоединилась, и сообща, в полном составе,наконец-то, едут на "богатейший" рудник. Дорога была сильно ухабистой, всех бросало из стороны в сторону, заставляя хвататься за что попало, чтобы не покатиться вместе с узлами по мешкам картошки - "драгоценного" груза шофёра. Счастливые девчонки весело хохотали. Временами съезжали и ехали по руслу быстрой речушки, громко шурша колёсами по камням, потом, натяжно гудя, с трудом взбирались по откосу на каменистую дорогу. Наконец, приехали. Выгрузились прямо на ворох камней, так как вся территория площадки была занята машинами, штабелями кирпичей, какими-то механизмами и ящиками. Из помещений поблизости стоял старый длинный барак, в который поминутно входили и выходили люди. Не видно никаких улиц, только хаотично разбросаны остовы достраиваемых одноэтажных каменных домов. А далеко, за рекой, виднелись вереницы маленьких частных домиков с дымящими трубами. Мама сходила в барак, вернулась в сопровождении младшей сестрёнки и грустно сказала, что разместить всех нас не могут. Надо искать место для ночлега. Только тут сестрёнки осознали, сколько проблем создали дополнительно маме, отказавшись от облученской школы. Ведь рудник только начинает создаваться, жилые помещения ещё предстоит строить. Статус "посёлка" Микояновск (в будущем и на все времена-посёлок Хинганск!) получил в мае 1945 года, а описываемые события, именно прибытие сестрёнок Майи и Аллы с родителями на рудник, происходили осенью 1946года. Шёл первый послевоенный год, ещё действовали продуктовые карточки, купить продукты первой необходимости было невозможно. Только на рынках продавалось то, что выращивали предприимчивые люди на своих огородах или создавали в домашних хозяйствах ( яйца, молоко, мясо) частным образом. Но и рынки на новых поселениях были нерегулярными и скудными, а цены - запредельными. Стремительный, часто нерегулируемый наплыв людей в необжитые места опережал готовность местных властей принять и расселить всех, катастрофически не хватало жилых помещений, самых элементарных продуктов. Наша семья из-за каприза нас, старших девчонок, оказалась в положении "цейтнота": ни жилья, ни продуктов, ни возможности вернуться назад, откуда приехали. Для приезжих никакого жилья, кроме до отказа набитых людьми палаток, не было. Мама с папой жили временно в переполненном общежитии на узенькой солдатской койке с соломенным матрацем, без подушек даже. С ними ещё помещалась сестрёнка Эля. Подселить к ним ещё двоих, почти взрослых дочерей, было просто невозможно. Свалились нежданно, тем более на ночь глядя. Часть 2. Жизнь в углу за печкой В конце сентября по ночам уже возможны морозы, моросящий мелкий дождь превратился в снежную крупу, на улице на скамеечке не перекантуешься. Единственное, что могла придумать мама - отправиться всем семейством к ней на работу, чтобы провести ночь где-нибудь на полу в парткабинете (он же – "Красный уголок", он же - кабинет парткома рудника, членом которого уже была мама). Робко вошли. Сидящий за столом секретарь парткома не выразил удивления и вежливо предложил всем погреться у горячей печи. Поняв нашу "беду", стал настойчиво названивать каким-то начальникам. Наконец, положил трубку и объявил, что есть возможность поселиться в палатку, но она пока занята прежними жильцами, окончательно освободится только через несколько дней. С радостью согласились пожить несколько дней в углу парткабинета за печкой. Печь эта представляла собой огромный кирпичный куб от пола до потолка с небольшим углублением для приготовления еды с одной стороны, горячими обогревателями с двух других сторон и топкой с четвёртой. В углу, в пространстве между обогревателями и холодными стенами кабинета сделаны лежанки, где можно было полежать, хорошо согреться, просушить одежду, если приехал с объекта весь промороженный. Вот эта тёплая "запечка" и была предоставлена нам на несколько дней при условии, что не будем помехой в заседаниях. Так случилось, что полученные по прежнему месту жительства продуктовые карточки с переездами отоварили авансом до конца месяца и опрометчиво съели все эти скудные продукты в дороге и в Облучье. О карточках на следующий месяц надо было хлопотать на новом месте. В спешке, пытаясь забрать дочек той же машиной, мама забыла взять хотя бы картошку, купленную у бабули на прокорм девчонок. По прибытии в посёлок выяснилось, что еды нет никакой. Остатки припасённого мамой хлеба съели немедленно. Мама пыталась занять хоть что-нибудь съестное у соседей по бараку, но ими оказались только холостяки, питающиеся в рабочей столовой, продуктов дома не держали. Спать устроились натощак. Рано утром мама сварила жидкую манную кашу на воде из последнего остатка крупы. Выпили как кисель. Обращаться к начальству за помощью мама постеснялась, итак создали проблему с прибытием детей, а тут ещё еду им подавай. До вечера и на следующий день пили только горячий морковный чай "без ничего". Вкус этой отвратительной, засушенной до черноты моркови, запомнился на всю жизнь. Это - настоящий символ голода, философски рассудили сестрёнки. Сердитая уборщица парткома косилась на незванных "жильцов", по заданию секретаря парткома занялась срочным утеплением оконных рам, сварила в старом ведёрке клейстер из принесённой ею муки для заклеивания щелей, поставила остывать до завтра и ушла домой. Утром девчонки поднялись рано, чтобы успеть до начала рабочего дня привести себя в порядок, умыться, причесаться, одеться поприличнее и надёжно затаиться за спасителной печью. Отец в силу особенностей его характера в свалившиеся проблемы детей не вникал, работал в две смены, спать устраивался где придётся или в общежитской палатке на "дежурной", свободной на данный момент койке, а то и на полу где-нибудь в подсобке. Для всех работников было организовано разовое питание в столовой, если они на смене. В выходные дни или если болеешь, питание не полагалось. Но, если работаешь дополнительно после основной работы БЕЗВОЗМЕЗДНО на стройке или на благоустройстве посёлка, то полагалось и дополнительное питание в столовой. Отец создал из добровольцев бригаду, которая расчищала строящиеся объекты от строительного мусора для ускорения ввода их в эксплуатацию. Поэтому, на контакты с семьёй времени не оставалось, тем более, что и встречаться-то было негде. Все семейные заботы привычно легли на маму. С утра пораньше мама в очередной раз пошла решать проблему с продуктами: без карточек их не купишь, получить карточки быстро не получится, надо что-то искать взаимообразно у знакомых. Блуждая по пока ещё пустынному кабинету, девчонки увидели, что младшая сестрёнка сидит у ведёрка на подоконнике, периодически опускает в него палец и смачно облизывает его. Подошли проверить, лизнули, и вскоре все три их пятерни активно ныряли в ведро и также спешно вылизывались со всех сторон. Спохватились только тогда, когда пальцы заскребли по донышку. Не зная назначения этого варева, "подумали", ну не могут же для секретаря парткома варить эту кашу в таком облезлом закопчёном ведре. "Наверное тётя Тома сварила эту еду нам на завтрак, а не ему"- неуверенно убеждали себя девочки. Чего уж теперь рассуждать, "каши" уже нет. Быстренько долизали остатки, отмыли и почистили от сажи ведро, поставили его вверх дном сушиться, чтобы уж заново тётя Тома сварила "кашу" для секретаря в чистеньком ведёрке. Появившаяся утром уборщица пришла в ярость, не найдя своего варева: "Как я теперь буду заклеивать окна" и пожаловалась парторгу на безобразия "жильцов". Поняв суть "преступления" детей, Сиверин (парторг рудника) отправил разбушевавшуюся уборщицу домой отдыхать, а сам расспросил девчонок, вкусна ли была "каша", давно ли они обедали и выяснив, что сегодня уже третий день, как нет еды, спешно позвонил в столовую, чтобы как можно быстрей принесли горячей еды детям за счёт его личных обедов. Заседание парткома перенесли на другое время. Вскоре пришла мама с ведром очень мелкой, величиной с вишню картошки, купленной у кого-то, собралась поставить варить "в мундире". Но тут из столовой принесли горячую еду в кастрюльках, а вечером дополнительно из директорского фонда по заявке парторга привезли немного продуктов для нас: сухое молоко, с килограмм крупы, пару банок консервов с тушенкой, кусок солёной горбуши, пару стаканов сухофруктов на компот, столько же сахару, поллитровую бутылку масла, килограмма два муки, яичный порошок,(назначение которого девчонки не поняли: на вкус - противный, в чай не положишь), большую буханку хлеба и даже соль и чай не забыли. Всего понемногу, но при очень экономном расходовании хватит на неделю рассудила мама. По тем временам это действительно было богатством. Доставщик чётко напомнил, что всё это в счёт полагающихся "подёмных" для приглашенных работников по трудовому договору. Мама весьма экономно расходовала эти продукты, особенно тушонку и муку, готовила в огромной кастрюле вкуснейший суп-"затируху" с добавлением пары ложек ароматной мясной тушонки. Суп-затируха, это изобретение мамы. Крупа для каши и супа быстро кончилась, похлёбка из воды и мелких горошин предполагаемой картошки совсем не давали сытости. Мама придумала, как сделать суп посытней. Она насыпала стакан муки (тоже весьма дефицитной, использовать её на пирожки-оладышки было бы в той ситуации неслыханной роскошью), плескала на неё немного воды и, перемешивая, ладонями растирала полусухое месиво, превращая его в смесь липких крошечных катышков, и всё сбрасывала в кипящий суп, интенсивно перемешивала. Затируха моментально заваривалась, бульон густел до нужной консистенции и с добавлением пары ложек (для запаха!!) тушёнки превращался в наивкуснейший, питательный "суп-затируху". Ели его с удовольствием каждый день, пока не закончилась мука и тушонка. Эта щедрая экстренная помощь продуктами в критический момент для нашей семьи свалилась на нас как "манна небесная" и позволила продержаться несколько дней в состоянии относительной сытости. От неожиданности мама расплакалась, виновато благодарила отзывчивого старичка-парторга за помощь. Тот принесённый горячий обед мама предусмотрительно разделила на два приёма,(неразумно зараз съедать такое "богатство", тем более пока нет ясности с продуктами на последующие дни, надо подстраховаться). Дети относительно насытились, "переедать" вредно"- неохотно согласились они с чьим-то "неправильным" мнением. Сама мама, будучи страшно голодной, постеснялась даже попробовать принесённую еду, пока Сиверин не заставил её хоть что-то поесть. Все развеселились, скоренько помыли посуду и отправились провожать парторга в рабочие цеха. В благодарность за помощь мама поздно вечером и рано утром самостоятельно, (с нашей помощью, конечно), отмыла и заклеила все окна кабинета и даже повесила красивые тяжёлые шторы, которые обнаружила в ящиках шкафа, на все парткомовские окна. Утром следующего дня приехавшие члены парткома не узнали свой кабинет. Он стал нарядным, красивым и солидным: валявшиеся полгода эти шторы нашли, наконец, своё предназначение, а в последующие вечера на стенах появились стенды, фотомонтажи, портреты уважаемых работников, фотографии деловых будней нового рудника, которые сиротливо пылились среди старых газет. Это мама по учительской привычке умела создавать наглядность и деловой стиль в информации по всем важным событиям в жизни посёлка. Партком, а тем более "Красный уголок" при нём, были самым людным, самым посещаемым людьми местом, здесь проводили очень важные мероприятия и заседания, беседовали с посетителями. Мама стала бессменной заведующей парткабинетом и руководителем кружка философии для инженерно-технических работников рудника.

Мама Майи: 

    Но это было чуть позже, а пока, в эти несколько дней с появлением дочек в посёлке, мама делала всё, чтобы не осложнить работу парткома присутствием детей, еду готовила задолго до начала рабочего дня, проветривала от запахов помещение,кормила только в обеденный перерыв прямо за печкой и строжайше запрещала дочкам шуметь и показываться при посетителях. На улице в эти дни воцарились первые ранние морозы, выпал обильный снег, главные тёплые одежды оказались в богаже на облученском вокзале, поэтому девчонки смирно сидели за печью, разговаривали только шопотом. Оживлялись и выходили к заседательному большому столу только поздно вечером, когда уходил последний посетитель. 

                                                                                                  Продолжение следует....