Вырыла недавно совершенно офигительную вещь.
Стебный фик Фантома и Нюшки, который я каким-то образом раньше упустила. Чертовски смешно, особенно, учитывая, что половину из перечисленных авторов я постоянно читаю и уже кое-что понимаю в их стилях написания.
Не могу удержаться и не привести отрывки - просто грех такое не выложить.
З.Ы.: надеюсь, что уважаемые авторы простят меня за то, что я выкладываю это без их разрешения.
* * *
Стеб о том, как написали бы краснофорумцы «Малыша и Карлсона».
Авторы: The Phantom и Нюшка
Пейринг: Малыш и Карлсон
Без рейтинга.
******
Нюшка.
Сегодня Муза снова Нюшку посетила.
Итог – в ряду еще одна могила.
The Phantom
Карлсон не жаловался. Бескровные губы были сжаты в тонкую ниточку, бледное лицо застыло маской боли, но он не жаловался. Малыш сидел рядом и гладил Карлсона по руке. После долгой и затяжной болезни Карлсон, наконец, умирал. А Малыш сидел с ним и вспоминал их первую ночь, когда, казалось, ничто еще их не связывало. «Карлсон, - сказал тогда Малыш, - ты уверен, что хочешь этого?». «Уверен, - ответил Карлсон, - просто заткнись». Ну, Малыш и заткнулся.
А теперь Карлсон умирал. Годы нюхания клея не прошли для него даром. За все приходится платить.
- Малыш, - слабым голосом позвал Карлсон, - ты здесь?
- Здесь, - ответил Малыш, - просто заткнись.
Ну, Карлсон и заткнулся...
... Малыш долго смотрел на обычное серое надгробие, а потом положил на могилу цветы, развернулся и твердым шагам пошел прочь с кладбища. «Карлсон Снейп» лаконично гласила надпись на могильном камне.
******
Jude
- Малыш, милый, сейчас тебе будет больно!
- А-а-а, - заорал Малыш, когда горячий член Карлсона проник в его внутренности.
И сразу стало хорошо. Его трахали. Его трахал Карлсон. Любовь всей его жизни. Он любил его. Теперь Малыш точно знал, что любил. Хотелось плакать от радости. Или не от радости. В общем, просто хотелось.
Когда Малыш вспоминал о том дне, когда все это случилось ему, даже сейчас, когда он просто сидел дома, хотелось плакать. Но он не успел.
Неожиданно раздался звонок в дверь. Малыш покорно поплелся открывать. На пороге, держа в руках сверток очень похожий на посылку, стояла незнакомая девочка.
- Я – Мэри Сьюссен, - представилась она. – Я злобная, ревнивая и коварная. Это тебе, - и она протянула Малышу сверток, и впрямь оказавшийся посылкой.
Малыш открыл развернул бумагу, открыл посылку и сразу же выронил ее. Ноги его подкосились, и он без сил опустился на пол и залился слезами.
В посылке лежал безжалостно вырванный с мясом пропеллер Карлсона. И восемь тортов с одной свечкой.
******
Murbella
Карлсон лихорадочно наматывает круги под потолком. Злобно жужжит пропеллер, сверкает полный ярости взгляд.
- Меня не было неделю. Одну. Неделю. Стоило мне на одну неделю улететь к бабушке, как тут сразу появился какой-то кобель по кличке Бимбо и занял мое место. Я спас тебя от одиночества, но ты уже все забыл…
- Это мое дело, о чем помнить, – Малыш старается говорить холодно и равнодушно. – Где Бимбо?
Карлсон раздраженно плюхается в аквариум. Он и так на пределе, а тут еще эти тупые вопросы. Ведь малыш сам видел, как Карлосн за шкирку вышвырнул эту сучку (блин, кобеля!) в окно. От падения с первого этажа с ним, конечно, ничего не случится (Общество защиты животных нельзя сбрасывать со счетов), но домой он не вернется. У Малыша было целых двадцать минут, чтобы забыть о нем.
Карлсон всем своим весом опускается на люстру, потолок отозывается жалобным треском. Мужчина, наконец, осознает, что все что он сделал, было напрасно. Малыша интересует только одно: жива ли его драгоценная сука (кобель, блин!).
- Люби меня, – говорит Карлсон твердо. Твердо, но под этим жестким покрытием скрывается жалобный, просительный тон. Душа мужчины мягка, как бетон, из которого сперли цемент. – Зачем тебе он? Он - просто тупая подзаборная дворняга. То ли дело я: мужчина в самом рассвете сил?
- Отстань от меня, – холодно отвечает Малыш
Карлсон в ярости. Но кроме ярости он чувствует и что-то совсем иное. Давящее почти болезненное возбуждение. И он знает что делать.
Он подлетает к кровати, отрывает лямку от своих коротеньких штанишек. Штанишки от этих действий плавно сползают на пол, обнажая белые ягодицы. Одной рукой Карлсон поддерживает предательские помочи, другой связывает оба запястья Малыша, туго обматывает их лямкой. У Малыша – худенькая грудь и тоненькие, как веточки ручки. Насиловать Малыша перехотелось. Но автор сказал – надо. «Надо, значит надо», - покорно вздыхает Карлсон, приступая к делу.
******
Люциус Малфой и Фантом
Комната вокруг них была самой обычной. Полки, шкафы, ковры, диван, люстра. Ничего нового. Ничего лишнего.
- Карлсон, - обманчиво ласково прошипел Малыш, - может, хочешь мне отсосать?
- Сам идиот, - отозвался Карлсон, - небось хочешь меня трахнуть?
- Да, - процедил Малыш и бросился на него.
Утром за Карлсоном пришла полиция. Совращение малолетних никогда не проходит даром.
Малыш обещал ждать его все 20 лет, которые присудили Карлсону.
Через пять лет Карлсон улетел.
Цвели сады. Так же, как и всегда, раз в сутки ночь окутывала все живое своим покрывалом. Малыш иногда плакал во сне. Но он знал.
Карлсон улетел. Но обещал вернуться.
******
LemonTree
Карлсон летел над крышами Стокгольма и напевал.
«Малыш,
Ма- лыш,
Маленький мой,
Мой сладкий,
Мой»
Несколько слов. Навязчивая мелодия. Как глупо. Невыносимо глупо…
Как человек был рожден для счастья, так Карлсон был рожден для полета. Не для любви, не для простых маленьких радостей, даже не для поедания конфет и печенья, хотя это было, безусловно, приятно. Единственным счастьем для Карлсона было лететь над крышами, выполнять в небе филигранно-точные и от этого прекрасные фигуры высшего пилотажа.
Это было главным предназначением существа с пропеллером.
И именно теперь, когда Карлсон вошел в великолепный возраст расцвета сил, когда жизнь заиграла всеми красками, и хотелось каждый день все глубже тонуть в небесной бездне, судьба решила подшутить. Хорошая шутка – мальчонка с большими, синими, как обожаемый небосвод глазами и кожей белой и мягкой, словно самое пушистое облако – вздох бога.
Мальчик-оригами. Словно гладкий чистый лист бумаги. Сначала он – бумажный журавлик, беззащитный, устремленный в небо, вбирающей глазами его агрессивную синеву…Вдруг – несколько движений - и он уже цветок. Неживой, лишенный запаха, но от этого не менее ранимый и прекрасный. А иногда листочек складывался в отвратительную жабу, капризную и приставучую. Впрочем, может ли получится что-то отвратительное из девственно чистого листа? Мальчик-противоречие.
Ма-лыш,
Маленький мой,
Мой сладкий,
Мой.
Быть рядом, отвечать на глупые вопросы, смотреть на это нежное лицо, касаться иногда белокурых вихров…Да, шутка судьбе удалась…Часто казалось, что случайных сенсорных (тактильных?) контактов Карлсону достаточно. Но иногда, тоска хватала за горло. Особенно, когда Малыш слишком сильно сжимал шею, во время полета. Как же хотелось вытащить ремень и выпороть маленького негодяя…
Маленький мой
Мой сладкий
Мой.
И эта его одежда. Это нарочитое целомудрие. Малышу уж восемь, не может же он не понимать, как действует на Карлсона эти его коротенькие штанишки, эти гольфики? Эти тонкие щиколотки, так беззащитно торчащие из слишком широких ботинок. Карлсону всегда хотелось лизнуть тонкую косточку, робко показывающуюся над ботинком. Она, наверное, на вкус как молочная карамелька…
Мой сладкий
Мой.
Момент, когда Малыш протягивал Карлсону ложку с вареньем… Утонченная пытка – несчастный Карлсон увидел тоненькое, хрупкое запястье. Голубой узор вен под нежной кожей. Четкое, видимое биение пульса. В такт этому биению: Ма-лыш, Ма-лыш, слад-кий, ма-лень-кий, мой, мой, мой…
Мой.
Я бы хотел коснуться его запястий…Это было бы самым большим счастьем в моей жизни…Конечно, еще большим счастьем было бы трахнуть мальчишку…Но в моем возрасте - только PG-13
******
Juxian Tang
Малыш лежал весь утыканный фаллоимитаторами, избитый, искалеченный, в потеках спермы. У него в анусе ковырялся кулаком Карлссон. Он очень любил мальчиков. Особенно малышей.
Juxian Tang в переводе Мильвы.
В анусе малыша ковырялся кулаком Карлсон. А сам Малыш лежал весь утыканный фаллоимитаторами, избитый, искалеченный, в потеках спермы. Карлсон очень сочувствовал Малышу – он был ярым противником насилия.
******
Катюха.
Карлсон трахал малыша.
Продолжение следует.
Катюха
Карлсон трахал Малыша.
Продолжение следует.
Катюха
Карлсон трахал Малыша.
Продолжение следует.
******
Катри Клинг
«Мы не купим тебе собаку. Ты не достоин этого. Тебе всю жизнь придется доживать без собаки»
Малыш вскрикнул, уписался и проснулся. Мокрые волосы прилипли к высокому лбу, мокрая простыня к маленькому задику, глаза были по совиному круглы, вот только моргали совсем не по совиному. Часто. Лихорадочно часто.
Пустая комната, объятая ночной тьмой, навевала потусторонний ужас. Мерещились вампиры и некупленные собаки.
-Карлсон, – почти истерически вскрикнул Малыш, сам устыдившись своей позорной паники.
Послышался родной успокаивающий звук мотора, и Карлсон опустился на подоконник:
- Что случилось? – недовольно спросил он. – Что такого могло случится с вами мистер Малыш, что потребовало бы столь резкого прерывания моего сна?
- Мне…мне…приснилось…, - Малыш с ужасом слышал, как дрожит его голос.
- Ерунда, - спокойно отозвался Карлсон. – От просто плохих снов никто еще не умирал…
- А я – умру, - упрямо пробормотал Малыш. Ему очень хотелось, что профес…ой, Карлсон сел рядом, взял руку Малыша в свои длинные белые…тьфу, что за фигня? – в свои короткие пухленькие пальчики и ласково сжал. И не только ладонь…
Карлсон присаживаться на кровать не хотел. Оставалось последнее средство:
- Собака! Они не купили мне собаку! - Малыш закрыл лицо руками, оставив щелочку между пальцами для наблюдений, и безутешно зарыдал.
Карлсон мгновенно очутился на кровати рядом с Пот…ой, Малышом, отвел от лица мальчика судорожно прижатые ладошки:
- Малыш. Посмотрите на меня. Я же лучше собаки. Я здесь с вами, а никакой собаки нет. И это тоже к лучшему.
Да, - всхлипнул Малыш. – Вы лучше собаки, и я вас хочу. Но собаку я хочу тоже.
И Малыш вновь зашелся безудержным плачем. Карлсон не стал больше ничего говорить, просто обнял содрогающиеся плечи, и дал юноше выплакаться. Как только последний всхлип растаял в ночной темноте, Карлсон сказал мягко:
- Ложитесь-ка спать.
- А сон? Он точно ничего не значит?
- Валерьянку надо на ночь литрами глушить, - благородно проговорил Карлсон, поменял Малышу постельное белье и собрался выпорхнуть из комнаты. Но Малыш ухватил его за рукав.
- Нет, не уходите. Я боюсь спать без света и без вас.
- Так найдите себе Свету и успокойтесь.
- А зачем мне Света? - логично возразил Малыш. – Ведь я уже нашел Вас…
Карлсон не нашел возражений, помолчал, а потом сказал:
-Подвиньтесь.
Малыш, не веря своему счастью, отодвинулся к стене. Маленькая постелька не была предназначена для двоих, и вскоре Малыш начал испытывать дискомфорт. «Может и правда, лучше было найти какую-нибудь Свету?» – подумал несчастный мальчик.
Карлсон храпел уже несколько часов, когда малыш, наконец, уснул или провалился в забытье, вызванное удушением в объятиях…
******
Severina
- Малыш!!! – завопил Карлсон что было мочи, - я тя трахать прилетел!!!
- Я и так уже залетел, - пробурчал Малыш.
- Ура! – провозгласила Пивзина из темного угла.
- Это что такое??? – опять завопил Карлсон, - какая Пивзина? Такого персонажа тут не было!!!
- Не ори, - Пивзина хихикнула и разбила люстру, я всегда есть в стебах Северины, даже если меня зовут не Пивзина.
Люциус Малфой подошел к холодильнику, достал оттуда кефир и начал пить прямо из бутылки.
- Вы кто? – робко удивился Малыш.
- Да Люц это, - махнула рукой Пивзина, - он тоже всегда тут есть.
- Так мы будем трахаться или нет? – осведомился Карлсон, не понимая что происходит вокруг.
Малыш пожал плечами.
- Знаешь, - после недолгого раздумья сказал он, - кажется, я импотент.
- Да? – оживился Люциус, - это хорошо, давай-ка взбзднем!
- Бздеть надо в сортире! – нравоучительно заметила Пивзина и бросила пару орешков Люциусу в кефир.
- Не, я так не играю, - обиделся Карлсон, - я трахаться прилетел.
- Пидор, - презрительно скривила губки Пивзина и опрокинула шкаф.
Падая, шкаф выбил из рук Малфоя бутылку с кефиром, и Люциус неожиданно упал под стол, зацепив при этом стул. Тяжеленный стул упал на Малыша и тот, вцепившись в Карлсона, полетел вместе с ним на пол. На них тут же упала сверху разбитая люстра.
- Кажется, теперь тут все будут импотентами, - довольно потерла ручки Пивзина и отправилась посыпать пол кладовки ровным слоем муки.
***
The End или продолжение следует
Надо думать. надо думать.... 
