я в снегу
липкой жизни обломок
холод руки сковал
болью синей
я устало ищу в небе звезды
находя лишь остатки бессилья
я читала...
нейтронные звезды
и пульсары
и черные дыры
но теперь мне одной слишком поздно
а тебя бесполезно, но сильно...
я мечтаю с тобою. с тобою...
полететь отыскать их...
квазары...
так сияют.
неведомо ярко.
свет, который понять невозможно.
словно сердце глазами слепого
увидать в тишине мертвых листьев.
далеко... невозможно,
ты скажешь...
миллиарды...
ну что миллиарды
нам с тобой
световых непонятных
лет холодной космической пыли?
ты не веришь?
не хочешь, не знаешь...
я одна
и лопатой пытаюсь
раскидать реку
боли ненужной
я одна...
полечу...
но мечты
о вселенной и звездах
мне одной почему-то не нУжны...

оранжевые круги поверх зеленых полосок
мне хотелось бы уйти
но никто остаться не попросит
мне хотелось бы собрать мертвых листьев в мешок от хлеба
но кругом только снег и лед
и зачем-то белое небо
я хочу, чтобы было серым
петербургское старое бледное
но нелепыми хлопьями ватными покрывается свод безвозвратно
босиком по воде с трудом сохраняющей эту форму
кристаллов и перхоти
по колено в воде черно-уточной
утопиться мечтаю, наверное...
покормив их зелено-коричневых
хлебом из мешка для листвы приготовленного
можно снова остаться на острове
там за плату кусочек спокойствия
получить можно
просто и верненько
там ты будешь один...
и по горлу в снегу
станет мягко тепло
и забудешь его

[ее
их
соседей
родственников
друзей
врагов
учителей
кондукторов автобусов
продавцов мороженого
уборщиков ненавистного снега
etc]

дети пустых городов
любят фиолетовый цвет
слушают музыку стройки соседней
плача в подушку
от одиночества синей души
холодного синего цвета
не неба, а боли...
такой настоящей, что
кажется детям, спать
они больше не смогут
а им бы кричать!
но нет, нет... не выходит
выходит лишь лгать
что им лучше, чем их
одиноким друзьям
таким же
найди никого для себя
и стать вдруг никем для него
а после сказать
что любишь его
что счастлив
что слов "одинокий", "пустой", "холодный" и
"мертвый"
не знаешь
не помнишь
и их в словаре не отыщешь
так глупо нелепо обидно ненужно
проходят мгновенья минуты часы...
зачем зачем зачем

"играй свою роль
с уродом под верблюжьим одеялом

ты снова опять непонятно зачем плачешь?

ну, ладно, можешь посмотреть очередной
дерьмовый фильм про любовь,
а потом снова... в цирк."

воробьи умирают в метро
умирает, летая под сильной рукой
мрачно-страшно-холодного ветра
листва
умирают цветы в вазе жуткой седой
непонятно им хрусталя
и с водой из-под крана...
ну, кто объяснит им живым
настоящим... частицам Земли
что вода из-под крана
это тоже вода
это тоже вода...
как дождь или море...
море...
умирает на нефти кровавом пятне
удивительно много подобных частиц
дождь и тот...
всех предать уж готов...
иногда предает...
но так странно не верить
дождю
ты скажи, ты скажи
ну, кому тогда верить??
тихо плачет листва
о своих... о родных...
о деревьях, о травах...
о них... о полетах на смерть обреченных
тобой!
о животных убитый твоею рукой!
о воде, о дожде...
о простой красоте...
об одном только плакать она никогда
ни за что не посмеет
не будет... не хочет
о тебе! обо мне! и о них! и о нас!
и все ждет... мы умрем
и она захохочет.

только мы все живем...
и на смерть их ведем...
обреченных
тобою и мной...

ветром черные буквы
чернилами поперек листа
что же пишет ваш ветер
пишет слово "step"
ты сидишь и смотришь
и не знаешь куда
сделать шаг
назад или снова вперед
ты устал идти
тысячи шагов
тысячи сигарет
тысячи вдохов
мало?
я не знаю числа больше
я маленький человек
и привык мерить мир
своими маленькими глазами
и привык верить
что я не знаю
ничего об этом мире
как я тогда могу решить
куда делать шаг?
Скажи! Куда?!
в клетку.
ОК. я пошел.

я не умею делать такие простые вещи!
я не знаю, как дальше ехать в этом мрачном метро
без круглых ламп и пустых глаз
в этом метро, где ветер шевелит горы холодных мертвых желаний
мечтаний и сказок для маленьких детей
и одно желание в юбке из рваной бумаги
особенно навязчиво раскачивает один из
вагончиков электропоезда
"объект повышенной опасности"
метро?
нет, это желание
оно хочет, чтобы я убежала и спряталась
в темном пустом углу
если не могу дать ему возможность
выйти из метро и
поселиться в светлом краю
сбывшихся надежд
давить виноград.
я уйду
если не получу тебя.
и мне насрать на то, что ты пьешь пиво у метро
и даже на то, что ты идиот,
я все равно хочу.

пора собирать чемоданы.

мы живем на роликовых коньках
и мы сдохнем под забором
с последним взглядом
на журавле
на мираже
в холодных белых
прозрачных плоских
и голубых, наверно
когда-то
небесах

Пережить ядерную зиму у себя в лифте
сжигая старые газеты
с фотографиями спорта
забиться под кровать
и оттуда увидеть
запах рыбы
из далекого порта
ну и что что там воруют дерево и фрукты
ну и что что там пьют водку круглые сутки
зато там ездят такие машинки
которые поднимают вверх разные коробки
я пыталась объяснить детям почему
нельзя говорить слово "сука"
но как я могу что-то объяснять
не зная, что такое лептоны
может лучше вернуться под кровать
и делать там запасы из макоронов
но оттуда нельзя кормить голубей попкорном
и рисовать красками там тоже довольно сложно
поэтому
все же я останусь здесь
и буду жарить яйца
и писать записки
карандашом на картоне

Босиком по мостовой. Стекла втыкаются в ноги. На руках наконец-то будет кровь, а не краска. Сколько можно на банальный вопрос глупого человека "Это что кровь?" отвечать устало: "Нет... Краска" Наконец-то можно увидеть удивление и испуг на этом лице, меняющем выражение в зависимости от погоды. Он смотрит на окровавленные ноги и на руки в ожогах от развалившегося в руках чайника... Он никогда не расковыривал вену маникюрными ножницами и не плакал при виде умирающего подснежника.

В 12 лет я пыталась читать Джека Лондона, так я больше не рыдала никогда. С тех пор я его ненавижу. Именно это чувство. Ненависть.

Знаешь
мы любили бы снег
мы любили бы космос и звезды
если бы это "мы" просто было
мы бы ели этот снег
и кидались шарообразными частями его
мы бы падали в колючие горы его
если бы это "мы" только было
а так я только читаю Гари
трясясь от вопроса про чешую
я не могу понять, что не так
ведь казалось бы все хорошо
сухо, тепло, на кухне есть еда,
книги валяются на столе
а мне хочется снега
и тебя на этом снегу
выхожу с чашкой кофе на плоский асфальт
подари мне реальность
довольно с меня фальшивок!
я дам кому-то подержать мое блюдце
и уйду тебя искать
по этим полям из разбитого асфальта
знаю, что шанс невелик,
но вдруг чудо все-таки всплывет и в моем стакане?
с холодным восстановленным из концентрата соком
пока я видела только одно чудо
йогурт на полке супермаркета
но я не перестаю верить
возможно потому, что ничего другого мне не остается
или я просто хочу показать, что могу сопротивляться им

держу себя за руку
кому это еще надо
это только мое одиночество
как он только твой телевизор
у тебя есть только он
а у меня только оно
мое одиночество
как холодная вода
в пустом стакане
создаст иллюзию полноты
так и оно создаст иллюзию
полноты меня
вы все видите... это я
и думаете, что я улыбаюсь
я правда это делаю
но только для вас
чтобы не отнимать вас у телевизора
и не рушить ваши сказки
я не хочу рассказывать детям
что деда мороза нет
когда они нюхают клей у меня в подвале
они сами это узнают
когда будет поздно
и этот бомж с маленькой белой собачкой
ищет книги на помойке
зачем? чтобы продать?
нет, он их читает
он умеет то, что не умеешь ты
я почти люблю его за это
до слез люблю
он лучше, чем ты
тебя я люблю до ненависти
и до душевной пустоты
от этой мерзкой любви меня
защитит только холодная вода одиночества
что льется из душа в полной темноте

я кусаю запястья и обматываю их твоим галстуком
хочу убить обжигающую воду рациональной любви

эта ночь тоже закончится
никто не узнает, что я плакала
и холодное одиночество по щекам на подушку капало
и никто не увидит ран на запястьях души холодной
у них одна температура
у души
и
одиночества.

Я ежик-электрик
в поношенных кедах
в разорванных джинсах
зачем сам не знаю
по парку иду
ищу апельсины
на старых деревьях
березах, осинах
кустах и в траве
ну, где апельсины?
ну, нет апельсинов
одни только желуди
но тоже сойдет
чтоб кинуть в кого-нибудь
хотя апельсины
конечно же, лучше, не спорит никто

вот кто-то идет!
в поношенных джинсах
но новеньких кедах
в коричнево-страшном
таком пиджаке
я кину в него своей желудиной
а он улыбнется и дальше пойдет
конечно, еще раз я кину... конечно!
а он развернется, достанет...
ЧТО? ЧТО?
нет, вы не поверите!
Это же надо!
достанет большой такой апельсин...
и мне его молча зачем-то протянет
а я удивленно смотрю на него
-я Ежик...
-я Заяц...
-о! очень приятно!
-а мне как приятно!
-пойдем же скорей!
бросать апельсины, бросать апельсины!
в коварных и злобных
и страшных людей!..


это был припадок...

Коричневый стул,
отломана ножка...
Калека! несчастный!
зачем еще жив?
рисую тебя на белой бумаге
моей акварелью
как грязно! как мерзко!
ведь я не умею...
калека, калека...
почти что похож
на этой корявой кошмарной картинке
почти настоящий
почти что урод
и грустным ты станешь
мой стул одинокий
калека! калека!
ведь раньше не знал...
теперь зато знаешь
что ты не такой же
что ты не такой же
что просто другой
ты будешь пытаться сгореть в этой печке
ты будешь пытаться с балкона упасть
и будут смеяться все-все...
табуретки, и стулья, и кресла, и стол, и диван
калека! калека!
не плачь и не слушай...
ведь ты же прекрасен, ведь ты не такой
совсем по-другому ты смотришь на вещи
совсем ты другой!..
я выброшу эти банальные стулья
все эти противно-обычные вещи
и серые бледные... и все табуретки
с диваном, столом...
я выкину все!
с тобой я останусь... вдвоем жить мы будем
дружить... я с тобой буду только!!! с тобой!
и больше ни с кем!
пусть буду сидеть на холодном паркете,
но буду с тобой,
а они вес пошли...!
не плач мой единственный...
старый? странный...
не плачь!.. я с тобою и только с тобой...
я тоже другая хоть ноги на месте
с тобой мы другие
мы вместе с тобой

в пустынной холодной и темной квартире
по музыку Вагнера и пух тополей
мы вместе живем,
мы, наверно, другие
а может, и нет...
но нам все равно...

дайте мне динамит
оторвите мне ноги
откусите мне уши
и разбейте стекло
посадите в коробку
серо-желтого цвета
и пытайте меня...
да! индийским кино!
расскажите мне правду!
да... не знать это лучше
подлость, жалкий обман
жизнь дерьмо, жизнь дермо!
а теперь просто дайте
дайте мне посмеяться
с динамитом подмышкой
всем уродам назло!
я взывать мост не буду
он и так скоро рухнет
просто дайте немножко
мне почувствовать злость
динамит забирайте!
дайте мне апельсинов,
дайте мне сигарету
и кусочек стекла
я порежу им джинсы,
и сожру апельсины,
докурю сигарету
молча вам улыбнусь
и пойду покатаюсь
на корявеньком лифте
а потом я спрошу вас
Может жизнь не дерьмо?

Ты видел рваных гетр полоски...
Весна опять!..
У Ким Ки Дука...
У нас опять одна зима
и тьма, и боль дождем в окно
окно - мой мир, одно стекло
кирпич, балкон, антенна, дым
я слышу звон... Трамвай! Ура!
Уже почти, почти... Весна!
Еще чуть-чуть вздохну и все!..
вельвет, асфальт, sim-карта, мышь
хочу бежать бегом в траве
в мечте, моей больной мечте
на крышу! лестница! скорей!
побегать там... На ней, на ней...
тебя я жду на крыше той
с одной... моей больной мечтой...
фотк...

Я устала от вашей банальности
От дешевых нелепых понтов
Я ищу странно-яркой бескрайности
И зеленых на шее бантов
Я хотела бы смеха нелепого
Странных фраз, глупых фраз, ерунды
И я знаю, что есть просто где-то ты
В рамке яркой веселой мечты
Мы бежали б с тобой по асфальту
И смеялись холодным дождям
Улыбались б беспечным собакам
Отдавая весь взор небесам
Мы б с тобою забрались на крышу ту
И читали стихи с высоты
Рисовали б мелками мечту твою
В час, когда затухают огни
Мы б летали беспечно по воздуху
В сказки верить во тьме рождены
Мы бы слушали птичьи окрики
Самой ранней весенней поры
Мы, наверно, любили б друг друга
Или просто бы были вдвоем
Но, пожалуй, все это не важно
Ведь мечта только в сердце моем

В горле битым стеклом
Просыпается крик
Дым сгоревшей мечты
Разъедает глаза
К боли страшной в груди
Ты почти что привык
Не коснется лица
Мутной грязью слеза
Раньше был просто слаб
А теперь просто мертв
Кирпичом из стены
Смотришь только вперед
Просто так, просто ждешь
Шаг другой и конец...
Но конца не видать
Задолбался уж ждать
Ты живешь день за днем
Неба гребаный свод
Ненавидишь порой
А в глазах серый лед
Под ногтями дерьмо
И в ушах гулкий звон
Все куда-то зовет...
Доползти до стены
до веревки и вниз
вниз в колодец на дно
и душе хорошо...
снизу вверх посмотреть
все понять и забыть
облака, облака...
я подохну...
ура.

Я люблю этот мир воды,
Что так шумно падает с неба!
Я люблю этот мир мечты,
Что увидеть хотелося мне бы.

Я пойду поищу в глазах
Отражение синего мира...
Но увижу в своих слезах
Только стекол пустых витрины...

В пароксизме бесплотных страданий,
Я гляжу на холодные тени...
И во мраке невнятных мерцаний
Снизойдет на меня странный гений...

Не узнать нам его невозможно,
Но понять - то пустые старанья!
И поверить бывает так сложно
В тяжесть стройного полу - признанья...

Он смеяться не будет, лишь молча
Но с издевкой такой улыбнется,
Что тебе вдруг покажется громче
Сердце где-то под горлом забьется...

Что в душе все как будто остыло
Что бумага - обман вопиющий
И сожгешь, что написано было,
Не поняв голос тот не зовущий...

Эта птица без крыльев
Отчаяньем дерзким
Полумертвым страданьем
Беспечно полна!
Как она одинока!
В этом мире крылатых
В этом мире счачтливых
Такая одна!
И вовеки одна...
Кто сломал твои крылья?
Кто разрушил мечтанья?
Он не дал тебе силы,
Для жестокой игры...
Ты теперь видишь дальше,
Ты теперь знаешь больше...
Но тебе это знанье
Принисет лишь страданье...
Ты не можешь им верить,
Ты не хочешь их видеть...
Эти люди-игрушки
Всемогущей судьбы...
Только ты знаешь правду,
Только ты смеешь верить!
Так душа одинока
И страданьем полна!
Ты хотела б забытся,
Обрести снова крылья!
Но расплата была бы страшна!
Ты бы стала слепою
Или может глухою...
Ты бы верила снам
И пустой красоте...
Но я знаю не сможешь
Даже если захочешь
Обрести снова крылья
И поверить Игре...

Кто-то плачет по ночам...
Ты не слышишь, ты не знаешь...
Одиноким тем плечам
Ты свободы не подаришь...