...Нищета же и мрак адский – в самовлюбленном погружении в себя. Крайняя степень гордой замкнутости в себе выражается как ненависть к Богу.

 (архим.Софроний "Видеть Бога как Он есть")

Мир Христов драгоценнее всех богатств, всех услад и радостей земли. Он состоит в несомненном знании Живого Бога – Отца нашего. Довольно нам немного пищи, быть под кровлей дома, иметь тело прикрытым от холода и стыда (ср.1 Тим.6, 8: Имея пропитание и одежду, будем довольны тем). Лишь бы УМ – наш дух – был свободен погружаться в созерцание Божественного Бытия, открытого нам Христом. Тоска по горнему миру, любовное устремление к нему является веселием нашим, делает даже болезненную старость царственно великолепною, полною ожидания милосердных «объятий Отчих» (Лк.15, 20). (Архим.Софроний. Видеть Бога как Он есть)

     Мы люди, принадлежа одновременно, вернее, параллельно двум мирам - горнему и дольнему, во все течение земной жизни как бы раздираемся. Стремимся к вечной жизни, имея пред собой образ Божественного бытия, неизменного в своем совершенстве, и вместе погружаемся в заботы о земном, не в силах будучи презреть потребностей и этой жизни. Только она, эта чаемая вечная жизнь, - есть подлинная жизнь.
      Вечность приходится представлять себе не как продолжение времени в бесконечность, но как единый непротяженный акт полноты бытия. Вечность объемлет всю протяженность времени - сама же протяжения не имеет.
     …Вечная жизнь - это духовная жизнь.
       Вечность - это мир чистой мысли и нравственности в их нераздельном единстве. Но чистую мысль и нравственность должно понимать не только в смысле психологическом, как субъективное переживание человека, но и в смысле онтологическом, как объективно сущее, - то есть Ум и Любовь Божества, то есть Христовы Любовь в Премудрости, и Премудрость в Любви. И если это соответствует истине, то подлинно вечен Един Бог, а мы лишь постольку, поскольку пребываем в Боге и Бог в нас пребывает. Когда же "Бог будет всяческая во всех", тогда и мы явимся обладателями вечности и уже не отчасти, а в полноте. К этому "краю желаний" стремится душа. Тогда только возможна будет ничем не омраченная радость.

Проповедь о любви принесена из другого мира и не воспринимается людьми. Свет сей не лечит их, то есть Свет Свыше. Упорство дикое в борьбе за преобладание разрушает всё на Земле.

Весь смысл жизни в том, чтобы ум наш и сердце жили Богом; чтобы Бог стал нашей жизнью. Этого Он ищет. Для этого мы и созданы, чтобы жить Его жизнью, и при том во всей её беспредельности... Это слово может нас пугать, когда мы видим наше настоящее жалкое состояние, но это так, и веру не надо терять. Одна из наибольших опасностей - снизить и умалить замысел Божий о человеке

Христианин никогда не сможет достигнуть ни любви к Богу, ни истинной любви к человеку, если не переживёт весьма многих и тяжких скорбей. Благодать приходит в душу, которая ИССТРАДАЛАСЬ. То трагическое положение, в котором оказались Вы теперь, не неведомо мне. Я сам до сих пор ясно помню ту невыразимую тяжкую брань, которую имел я в миру с врагом, в Париже особенно. ...Бывали случаи, иду из церкви домой, и так хочется пойти куда -нибудь к знакомым, поговорить, развлечься, что нет сил, кажется, вернуться к себе домой и быть там одному. Но всё-таки крайним напряжением воли прихожу к себе в комнату и тогда почти падаю на землю в изнеможении от тоски и уныния, готовый землю скрести ногтями. От боли се5рдечной готов плакать, да и плакал. И только молитва спасала и водворяла мир в сердце. Зато такой мир, которого раньше и не подозревал возможным, какой на сердце моё не приходил дотоле. Бывали многократно такие случаи. иду откуда-нибудь домой. Хочется зайти в Cafe; но я борюсь с этим желанием. И что же. Вдруг как-то непонятным для меня самого образом чувствую себя как бы потерявшим волю, и положительно, как скотину на верёвке, кто-то невидимый ведёт меня в сторону какого-нибудь Cafe. Даже жутко становилось. Только Господь знает, да пережившие подобные же искушения, с какой болезнию, с каким невероятным трудом приходилось побеждать эти бессловесные желания. Или, помню, с такою же силою влечёт куда-нибудь в кинематограф или ещё куда-нибудь, в такие места, кторые меня, по существу говоря, никогда не удовлетворяли. Но зато, когда приходишь домой, то, если никуда не зашёл, молитва бывает как огонь.
То, что Вы пишете, мне так понятно. Всё, что хочешь буду делать, только бы не молиться. Тогда я понял силу слов отцов, что нет дела тяжелее молитвы. Но когда преодолеет человек искушение, молитвою же, то последняя бывает так сладка, как ни что иное в мире. И путь этот воистину скорбный, тесный, и не многие, по слову Господа, обретают его".

Из писем старца Софрония (Сахарова).

        Память смертная дает нам опыт бесстрастия, но еще не того положительного, которое проявляется как полновластие любви Божией; не имеет она и чисто отрицательного характера, т.е. как противоположение любви. Она пресекает действие страстей и тем полагает начало коренной перемене всей нашей жизнедеятельности и характера восприятия всех вещей. Тот факт, что она дает переживать смерть нашу как конец всего мироздания, подтверждает данное нам Откровение о том, что человек есть образ Бога, и как таковой он способен вместить в себя и Бога, и сотворенный космос. И это есть начало конкретизации в нас ипостасного принципа. Сей опыт приготовляет наш дух к более реальному восприятию христианского Откровения и тому богословию, в основе которого лежит опыт иного бытия. (архимандрит Софроний "Видеть Бога как Он есть")

Достижение [Божественной] любви, по существу, есть «стяжание благодати Духа Святого».

Процесс стяжания [благодати Духа Святого] проходит через три стадии: первое соединение с Богом возможно как дар благоволения в некий момент, который Бог находит благоприятным: когда человек воспримет посещение с любовью. Второй этап: длительный период богооставленности различной силы. В своих крайних степенях — это страшно: душа испытывает свой выпад из Света как смерть в плане духа.
Благодать возлюбит человека и уже не будет оставлять его — завершение подвига стяжания благодати. Это есть третий этап, конечный.
(Архимандрит Софроний "Видеть Бога как Он есть")

Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником; и кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником... Так всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником. (Лк. 14: 26-27, 33).

Полнота нетленной любви к Богу и ближнему чудным связывается с отталкиванием от самого себя даже до ненависти. Но это — святая ненависть: она дар Божий нам. Ею преодолевается наша смерть, стяженная в падении Адама. Любовь Бога — кенотическая. Он открыл нам тайну Своего Бытия, заповедав нам любить Бога до ненависти к себе. (архимандрит Софроний "Видеть Бога как Он есть")