Как Бог смирение любит и гордость ненавидит, в приведенных из Святого Писания местах видишь. Здесь только полагаются некоторые признаки смирения и гордости.

Признаки смирения 

Кто себя считает грешнее прочих.
Не презирать никого, нисколько не осуждать, но себе самому всегда внимать.
Славы и чести избегать, и, если избежать невозможно, скорбеть об этом.
Мужественно терпеть презрение.
С низкими людьми обходиться доброжелательно.
Доброхотно послушливым быть, не только высшим, но и низшим.
Все свои дела непотребными считать.
Похвалу презирать.
Без нужды не говорить, и говорить только умирительно и кротко, и прочее.

Путь этот низкий, но к высокому Отечеству, к небу, ведет. Если хочешь достигнуть сего Отечества, этим путем иди.

Признаки гордости

Славы, чести и похвалы всяким образом искать.
Дела выше сил своих начинать.
Во всякие дела самовольно вмешиваться.
Без стыда себя возвышать.
Других презирать.
Чести лишившись, негодовать, роптать и жаловаться.
Быть непокорным высшим.
Доброе себе, а не Богу приписывать.
Во всем стараться показать себя.
Дела других пересуживать.
Погрешности других преувеличивать, а похвалу приуменьшать.
В слове и поступке надменность некую показывать.
Исправления и увещания не любить, советов не принимать.
Не терпеть унижения, и прочее.

Конец смирения и гордости

Христос объявляет, говоря: Всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится (Лк. 14: 11).

Пособие к преодолению гордости и к снисканию смирения


Незачем человеку возноситься.

Чести ли ради гордишься и славы, которая, как дым или как пузырь на воде, исчезает?

Богатства ли ради гордишься? Но то, по подобию денег, из рук в руки переходит, а если еще и неправдой собрано, то для тебя бедственно, ибо другому, кому не ожидаешь и не хочешь, достанется, а тебе пагуба останется.

Разума ли ради гордишься? Бог дает разум и премудрость; если Он отнимет свое, то и будешь безумнее всех.

Красоты ли ради и крепости гордишься? Но она, как цветок травный, от зноя болезней увядает и иссыхает.

Благородства ли ради гордишься? Оно предков твоих, а не твое; они заслужили, а не ты: чужим хвалиться также безумно, как щеголю чужим платьем красоваться.

Добродетели ли ради гордишься? Если она истинно есть в тебе, Божие то дело, а не твое: Что ты имеешь, чего бы не получил (1 Кор. 4: 7)? Как Бог отнимет Свое, то и останутся только твои грехи.

Что еще? Чего ради будешь величаться?

Посмотри на свое рождение, надменная душа: кто с большим трудом и болезнью рождается, как не человек?

Посмотри на воспитание: какое животное большего требует внимания, попечения, очищения, питания, бережения, пока вырастет, как не человек? Многие животные тотчас после рождения сами себе достают пищу; а человек сколько времени чужими руками носится, одевается, чужими трудами питается, согревается, сохраняется!

Посмотри на содержание жизни своей: кто более старается о пище и питии, как не человек?

Посмотри на одежду: откуда имеешь ее? Овца, заяц, лисица, волк, рысь, медведь одевает тебя: так ты убог, что и одеяния своего не имеешь.

Посмотри на состояние свое: кто большим бедам, страстям, тлению, болезням, немощам, подлежит, как не человек? Кто большему страху, печали, скорби, суете подвержен, как не человек? Отовсюду окружен бедствиями: сзади грехи, впереди смерть, сверху суд Божий, снизу ад, со сторон соблазны мира и козни бесовские, внутри страсти, в таком ли бедствии гордиться?

Посмотри еще на начало и конец свой: Ты земля, и в землю пойдешь (Быт. 3: 20).

Приникни во гробища и распознавай там царя от воина, славного от бесчестного, богатого от нищего, крепкого от немощного, благородного от худородного. Тут хвались своим благородием, тут превозносись разумом, тут величайся красотой, тут красуйся богатством, тут надувайся честью, тут считай ранги, тут исчисляй титулы. О, бедная тварь, бедная по началу, бедная по житию, бедная по концу!

Вспомни еще, кто ты есть? Создание, по образу Божию созданное, но образ Божий погубившее, падшее, растлившееся, сравнялся с несмысленными скотами (Пс. 48: 13), но милосердием Божиим восстановленное, Сына Божия страданием и смертью искупленное.

Сын Божий тебя ради смирился: тебе ли гордиться?

Сын Божий тебя ради рабский принял образ: тебе ли искать владычества?

Сын Божий тебя ради обнищал: тебе ли гоняться за богатством?

Сын Божий бесчестие принял: тебе ли чести домогаться?

Сын Божий не имел, где главы приклонить: тебе ли расширять великолепные здания?

Сын Божий умыл ноги ученикам Своим: тебе ли стыдно послужить братии своей?

Сын Божий злословия, поношения, поругания, посмеяния, заплевания претерпел: тебе ли досадного слова не стерпеть? Он неповинно терпел, и для тебя: тебе ли повинному не терпеть? Не заслужил ли того грехами твоими?

Сын Божий за распинателей Своих молился: Отче, остави им! — Тебе ли на оскорбивших тебя гневаться, злобиться, искать мщения? Но кто ты такой, что не терпят уши твои и малого оскорбления? Тварь убогая, немощная, нагая, страстная, заблудшая, всяким злополучиям подверженная, всякими бедами окруженная; трава, сено, пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий (Иак. 4: 14). Но если ты принимаешь Сына Божия как Спасителя и Искупителя, Наставника и Учителя своего, то прими и учение Его; если же принимаешь учение Его, то последуй учению Его; если последуешь учению Его, последуй смирению Его, которому Он тебя и словом и делом прежде всего учил. Вот Его сладкий глас к нам: Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем (Мф. 11: 29).

Не стыдно ли тебе, рабу, гордиться, когда Господь твой смиряется? Как смеешь называться Его рабом, когда не повинуешься Ему? Как на¬зовешься Его учеником, когда не слушаешь Его учения? Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем. Не признает и Он тебя за своего, если не увидит в тебе своего характера; не признает за своего раба, если не увидит в тебе к Себе послушания; не признает за своего ученика, если не увидит своего учения. Ты стыдишься смирения Его, и Он постыдится тебя и отречется, как от чужого. Ибо Он говорит: Кто постыдится Меня и Моих слов вроде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами (Мк. 8: 38). Не будет с ним иметь участия в славе Его тот, кто не хотел быть участником в смирении Его. Святитель Тихон Задонский
 

 Да ведь с одним Евангелием или Новым Заветом можно целый век прожить, и все читать. Все его читай и до конца не дочитаешь. Сто раз прочитай, а там все будет оставаться недочитанное.  (св.Феофан Затворник)

В страданиях присутствует надежда спасения. Боль вызывает сострадание. Рождается религия.  Вместе с ней рождается желание спастись, выжить, воскреснуть... Бога нельзя любить "немного". Нелюбовь твердит: "Господи, за что ты меня наказываешь?" А Любовь: "Господи, за что ты меня милуешь?". Из дневника Т.Абуладзе

В одном мгновенье видеть Вечность,
Огромный мир - в зерне песка,
В единой горсти - бесконечность,
И небо - в чашечке цветка.

Уильям Блейк



 

На дамасской дороге пророчественно преобразовалось явление любви Христовой в мире. Для одних — в ясном голосе и сиянии, — для других (многих), — как нечто неясное и постороннее, хотя и таинственно “сияющее.”

Дорога в Дамаск: путь земной жизни человеческой. На нем является Истина. Но не каждый, идущий этим путем, встречается с истиной “лицом к лицу.” Для некоторых  то лишь неясный звук, отраженный свет. Но и неясным звуком, и отраженным светом Истины приводит Господь человека в Дом Свой. архиеп.Иоанн (Шаховской)
 

Мера христианства есть безмерность устремления ко Христу, — отдача Ему всего своего не только телесного, но и душевного и духовного “имущества” ... Лишь на этих путях встречает людей подлинное, положительное единомыслие и единодушие и осуществляется в людях то единство, которое было как раз у первых учеников Слова, и у их учеников; — единство не условное, не по стихиям мира сего или при содействии их, как в наше время совершаемое, но чудным излиянием небесной жизни в сердца. Надо иметь детское сердце, чтобы поверить во все слова Христовы (до безмерности поверить). Всякая недобрая “взрослость” выражается в трещинках скепсиса, ложного многознайства, мнимого плотского “опыта жизни” ... Мир не узнал бы христианства и не полюбил бы его, если бы рядом с апостолами не стояли эти “светы вторые,” ученики учеников, — безвестные и столь же пламенные, как апостолы; “первые христиане;” они и сейчас живут в мире... “Если бы их не было, — сказал один православный епископ, — солнце потухло бы; ибо для чего оно стало бы светить?”

...Еще одна черта детской, Богу преданной простоты первых христиан. Никаких условностей, никакой искусственности, усложненности жизни...
В этой простоте легче идти к Богу и любить Его и всё предавать Ему, до последней йоты.

архиеп.Иоанн (Шаховской)

Обращать все в пустяк, — один из приемов людей этого мира.

К профанации жизни дорога идет часто чрез смешное; “смешное убивает.” А слезы утончают, оживляют дух человеческий, притупляемый смехом. Оттого — “горе смеющимся ныне,” и “блаженны плачущие.”

Человечество, опьяняющееся телесно, становится неспособно понять истинное опьянение духа — радостью Нового Мира; принять неумопостижимое, трудно вмещаемое в человека блаженство Истины. архиеп.Иоанн (Шаховской)

...самая важная и потому самая трудная тайна христианства: спасительность страдания. Не "искупительность", а именно "спасительность". Единственное, чего "природный" человек хочет на глубине, это - не страдать. Единственное, что христианство ему предлагает, - это страдание. Почему? Потому что в духовной победе над ним, в духовном "претворении" страданья - совершается духовный рост человека, вхожденье его в другое измерение. пр.А.Шмеман

 Расстояние между христианином и тем, на что он дерзает, — неизмеримо. То, что принадлежит вечности, не измеряется километрами и годами. Поэтому все мы — только в самом начале пути.

отсюда

Св. апостол Петр, с позволения Господня, сходит с корабля и идет по воде; потом уступает движению страха и начинает тонуть. То, что он решился на такое необычайное дело, уповая на Господа, не представляет ничего укорительного, ибо иначе Господь не позволил бы ему того; укорительно то, что он не выдержал первого строя душевного. Его исполнило воодушевленное упование на Господа, что Он все может, и это дало ему дерзновение ввериться волнам. Сделано уже несколько шагов по этому новому пути: надлежало только крепче стать в уповании, взирая на Господа, Который близ, и на опыт хождения Его силою, а он вдался в человеческие помышления: "силен ветер, велики волны, вода не тверда"; это и расшатало и ослабило в нем крепость веры и упования. Оторвался он по этой причине от руки Господа и, оставшись преданным действию законов естества, начал тонуть. Господь укорил его: "маловерный! зачем ты усомнился?", показывая, что в этом вся причина беды. Вот урок всем, которые предпринимают что-либо, великое или малое, в видах угождения Господу! Хранить первый строй веры и упования, от которых рождается великая добродетель - терпение в доброделании, служащее основой жизни богоугодной. Пока хранятся эти расположения, до тех пор воодушевление на труды в начатом пути не отходят, и препятствия, как бы велики они ни были, не замечаются. Когда же они ослабеют, тотчас наполнят душу человеческие соображения о человеческих способах к сохранению жизни и ведению начатых дел. А так как эти последние всегда оказываются бессильными, то в душу входит страх, как быть; отсюда колебания продолжать ли, а наконец и совсем возвращение вспять. Надо так: начал - держись; мысли смущающие гони, а дерзай о Господе, Который близ. (свт.Феофан Затворник) 

Познавшая Бога душа ничем не может удовлетвориться на земле, но все стремится ко Господу. прпд.Силуан Афонский. 

 Познавшая Бога душа ничем не может удовлетвориться на земле, но все стремится ко Господу. прпд. Силуан (Афонский). 

Если ищешь Истину с любовью и ради любви, Она откроет тебе свет лица Своего настолько, насколько ты сможешь его вынести, не сгорев. В придачу Она принесет тебе все, но ты поймешь, что тебе не нужно ничего больше, кроме Ее сияющего и сладчайшего лика.свт.Николай Сербский 

         Кто проникнут страхом Божиим, тот не боится обращаться среди злых людей. Нося непобедимое оружие веры, он может делать даже то, что многим кажется трудным и невозможным. прпд.Симеон Новый Богослов

Мужчины больше философствуют
И сомневаются с Фомою,
А мироносицы безмолвствуют,
Стопы Христа кропя слезою.
Мужи напуганы солдатами,
Скрываются от ярой злобы,
А жены смело с ароматами
Чуть свет торопятся ко Гробу.
Людские мудрецы великие
В атомный ад ведут народы,
А белые платочки тихие
Собой скрепляют церкви своды.

Александр СОЛОДОВНИКОВ 1960-е гг.
 

Жизнь и смерть в древнехристианских катакомбах 

«В Риме есть что-то даже кощунственное», — писала в 1960-х годах Анна Ахматова, ощутившая в этом городе накал непрекращающейся борьбы язычества с христианством. Его остро чувствуешь и сегодня. Здесь вас то и дело норовят схватить за рукав мелкие жулики, проститутки, торговцы подделками. Но есть и другой Рим — спокойный, величественный, сохранивший святыни христианства, мощи тысяч мучеников. Православного паломника, посетившего Вечный город, дороги непременно приведут в римские катакомбы. Они под землей, но возносятся над ней гораздо выше, чем гигантская колонна Траяна.

Зачем христиане первых веков спускались под землю?

Христианство пришло в столицу Римской империи во второй половине I века н. э. вместе с апостолом Петром и его учениками и сразу же нашло множество последователей среди людей всех социальных слоев, от рабов до консулов. Некоторое время христиан воспринимали безразлично — мало ли странных восточных культов приплыло в столицу из Азии. Новой верой в Риме сложно было кого-то удивить, а тем более вызвать чью-то ненависть. От представителей всех религий требовали только одного: чтобы они признавали богом императора. Разумеется, сами императоры, не считая психически нездорового Нерона, и большинство тех, кто признавал-таки их богами, в божественность кесарей не верили. Как сказал император Веспасиан в III веке н. э., «кто хочет убедиться, что я человек, пусть спросит об этом у раба, который выносит мой ночной горшок». Итак, это требование носило чисто политический характер. К христианам оно относилось точно так же, как и ко всем остальным. Но вот когда выяснилось, что последователи новой «иудейской секты» почему-то настаивают на существовании всего одного Бога, и Бог этот — отнюдь не император, христиане испытали на себе всю тяжесть карающей руки властей империи. Началась эпоха гонений.

И все-таки, вопреки широко распространенному заблуждению, первые христиане строили катакомбы не для того, чтобы прятаться от преследовавших их императорских солдат. В катакомбах никто никогда не жил. Да это и невозможно. Жить в подземном коридоре, где крупный человек едва не задевает стены локтями, где всегда темно, а вокруг лежат мертвые, невозможно. Главным назначением катакомб было захоронение умерших последователей Христа отдельно от язычников, совершение погребальных обрядов и иногда — Литургии.


Jules_Eugene_Lenepveu_The_Martyrs_in_the_Catacombs – Ш.Ленепвё. Погребение мучеников в катакомбах. 1855 год

Мы спускаемся по длинной, очень крутой лестнице, и каменные своды смыкаются над нашими головами. Меня сопровождает отец Эдуард, католический священник, иезуит и декан Богословского факультета Папского Восточного института. Он говорит по-русски с сильным акцентом. Белый свет ветреного зимнего дня исчезает за поворотом, и отец Эдуард тихо говорит: «Похоже на ваши Киевские пещеры, да?» Я вынужден признаться, что никогда не бывал в пещерах Киево-Печерской лавры. Отец Эдуард удивленно поднимает брови и говорит: «Мне кажется, каждый русский должен побыть там. Это очень важно, итальянцы заботятся про свою историю, а вы — меньше». Мои шаги глухо отдаются в каменных стенах, и я слушаю описание киевских пещер, о которых мне рассказывает католический священник-иезуит за тысячу километров от Киева. Отец Эдуард говорит, что отшельнические пещеры возле Киева и римские катакомбы очень похожи. Вся разница в том, что катакомбы — это кладбище, здесь никогда не жили христианские подвижники.

Кладбище единоверцев

Как правило, основой катакомб были частные владения, на территории которых состоятельные римляне, принявшие христианство, хоронили своих близких и домочадцев. Иногда владелец такого фамильного склепа завещал его Церкви для захоронения в нем всех христиан. Об этом свидетельствуют многочисленные надписи на греческом и латыни, сохранившиеся на стенах катакомб святого Каллиста: «Усыпальница Валерия Меркурия, Юлитта Юлиана и Квинтилия, для почтенных его отпущенных и потомков того же вероисповедания, что я сам». Такие подземные захоронения расширялись, объединялись между собой и становились важной частью жизни первых последователей Христа.

Кстати, первые христиане — создатели катакомб, использовали слово «цеметериум» (от лат. «покои»). Катакумбосом называлось лишь одно из подземных кладбищ, впоследствии известное как катакомбы святого Севастьяна. После падения Римской империи лишь Катакумбос ( от греч. k atakymbos — углубление ) сохранился нетронутым и доступным для изучения историкам Средневековья, поэтому со временем все подземные захоронения стали называть катакомбами.

Callist_Cripta_papi Крипта пап (Cripta dei Papi) в Сан-Каллисто – один из тех первоначальных центров, вокруг которых разрослись катакомбы. В III веке здесь были погребены двенадцать римских епископов, большинство из которых прославились как мученики или исповедники. В V-VIII веках их мощи были перенесены в различные римские храмы

Старейшие римские катакомбы появились еще в дохристианский период истории города. Однако только с приходом христианства в Рим они стали действительно важным явлением в жизни столицы империи.

Христианская община Рима считала своим долгом обеспечить всем единоверцам захоронение на христианском кладбище. Однако, не располагая достаточными средствами, первые христиане могли позволить себе лишь очень простые похороны. Усопшего омывали, иногда натирали благовониями и заворачивали в саван. После этого тело клали в стенную нишу и замуровывали отверстие терракотовой или, реже, мраморной плитой, на которой высекалось имя почившего и лаконичная эпитафия. В стену рядом с захоронением часто вделывался масляный светильник или сосуд с благовониями. Иногда в одну нишу клали несколько тел, как правило членов одной семьи, но большинство захоронений — одиночные. Ниши с телами умерших высекались в стенах катакомб в пять-шесть ярусов, поэтому, при узких проходах, коридоры катакомб очень высокие — иногда достигают пяти метров в высоту.

В более поздние времена простые ниши иногда заменяли на аркосолии — невысокие глухие арки в стене, под которыми в гробнице помещали останки усопших. Таким образом, отверстие захоронения располагалось не сбоку, а сверху. В аркосолиях часто хоронили мучеников и использовали надгробную плиту как алтарь при совершении Литургии.

Иногда в основных коридорах делали небольшие боковые комнаты – кубикулы, обычно служившие фамильными склепами или местами захоронения наиболее почитаемых мучеников и пап. Изредка встречаются в катакомбах могилы, выдолбленные прямо в полу кубикулов и даже проходов.

Людей, занимавшихся выкапыванием катакомб и содержанием их в порядке, христиане называли фоссорами. Их портреты часто встречаются на стенах — фоссоров изображали с инструментами их ремесла: кирками, лопатами и масляными лампами. Руководили фоссорами люди, специально назначаемые римским епископом. Большинство катакомб названы именно в честь этих управляющих, как, например, катакомбы Сан-Каллисто, названные так в честь протодиакона Каллиста, по поручению общины руководившего созданием подземных захоронений в I или II веке.

По образцу древних хранителей гробниц современные работники катакомб также называются фоссорами. Они проводят дальнейшие раскопки и являются проводниками по недоступным обычным туристам неосвещенным коридорам, составляющим большую часть катакомб.

Мозаика из храма св. Прасседы (II век) с изображением свв. Агнессы, Присциллы (слева), Прасседы (справа)

«Да внидут во ад живи»

Отчасти из-за того, что христианские обряды часто совершались в подземных кладбищах, в I – II веках среди римского плебса ходили слухи, что христиане издеваются над трупами, закапывают живьем младенцев и т. д. Сплетни распускались с молчаливого согласия властей, искавших козла отпущения, на которого можно было бы свалить все социальные проблемы. На стенах катакомб св. Каллиста по сей день сохранилась выцарапанная кем-то надпись: «Какие горькие времена, мы не можем совершать в безопасности таинств и даже молиться в наших пещерах!»

В катакомбах хоронили не только бедняков и рабов, не имевших фамильного склепа, но и жертв гонений, мучеников и даже епископов Рима. Именно отсюда произошел обычай служить Литургию на мощах святых. В катакомбах св. Каллиста похоронено девять пап и неисчислимое число мучеников, среди них — особо почитаемая итальянцами святая Цецилия ( II – III века). Дочь благородных родителей, она с юных лет уверовала во Христа и носила под пышными одеждами власяницу. Цецилия обратила к Богу своего жениха, молодого патриция Валерия, и еще множество римлян, за что и была приговорена к смерти. Мощи св. Цецилии были обретены в 1599 году, после чего скульптор Стефано Мадерно создал ее знаменитую статую, которая сейчас находится в церкви Санта-Чечилия-ин-Трастевере.

Туф (порода, в которой выкапывали подземные галереи для захоронений) порист и очень мягок, почти крошится в руках, поэтому в нем можно выкопать сложные системы переходов, используя лишь лопаты, кирки и ломы. Зато на воздухе туф быстро твердеет, поэтому катакомбы и просуществовали так долго.

Как правило, в катакомбах были небольшие залы для собраний и трапезные для поминовения усопших. Светильников не было, катакомбы освещались либо через шахты, пробитые в потолке, либо свечами, которые посетители приносили и уносили с собой. Поэтому на большей части площади катакомб лежал непроглядный мрак. «Здесь такая темнота, что почти сбывается это пророческое изречение: “Да внидут во ад живи”», — писал блаженный Иероним, в молодости учившийся в Риме. В наши дни в той части катакомб, которую показывают туристам, на перекрестьях переходов висят голые лампочки, однако многие десятки километров подземных ходов так и лежат во тьме вот уже более пятнадцати веков. Прижимаюсь лицом к ржавой стальной решетке, отделяющей туристскую часть от лабиринта извилистых непроглядно-черных переходов, и пытаюсь представить, как чувствовали себя здесь наши далекие предшественники. Экскурсовод окликает, напоминая, что отставать нельзя — иначе потеряешься. Здесь немудрено заблудиться так, что и не найдут никогда.

Опустошенные и забытые

В V веке, с фактической легализацией христианства при Константине Великом, катакомбы перестают быть местом захоронения усопших, зато становятся местом активного паломничества — ведь в них были захоронены тысячи, если не десятки тысяч святых Западной Церкви. Паломники часто оставляли на стенах рисунки и надписи, впоследствии ставшие важным источником информации для исследователей. Но вскоре по указаниям римских епископов мощи святых стали переносить в городские церкви и соборы. Так, папа Бонифаций IV по случаю освящения Пантеона, одного из крупнейших соборов Рима на тот момент, вывез из катакомб тридцать две (!) повозки с мощами святых, а при папе Пасхалии из катакомб было извлечено две тысячи триста мощей святых. Об этом гласит надпись на стенах одной из базилик.

Лишенные мощей мучеников, катакомбы были забыты. В Средние века их посещали лишь грабители могил и немногие любознательные путешественники. Лишь в XVI веке о катакомбах вспомнили снова. Их изучением занялся Онуфрий Панвинио, хранитель папской библиотеки, и Антонио Бозио, историк. Раскопки они не вели, а лишь спускались в уже известные катакомбы, копировали рисунки на стенах и пытались расшифровать надписи.

По-настоящему масштабное изучение катакомб началось лишь в XIX веке, и, как ни странно, важную роль в нем сыграл наш соотечественник. Помимо итальянских археологов Джузеппе Марки и Джованни Батисто Де Росси, большой вклад в исследование катакомб внес русский художник-акварелист Ф. П. Рейман, в конце XIX века создавший более ста копий наиболее хорошо сохранившихся катакомбных фресок.

С 1929 года изучением и охраной катакомб занималась Папская комиссия священной археологии. С этого момента начинается тщательный сбор и опись всех предметов, найденных в катакомбах, от тел умерших до осколков глиняной посуды и серебряных монет.

Всего в Риме пять крупных христианских катакомб — св. Каллиста, Домитиллы, Присциллы, св. Себастьяна и св. Агнессы. Катакомбы св. Каллиста расположены возле Аппиевой дороги, той самой, по которой уходил из Рима потерявший надежду на успех своей проповеди апостол Петр. Здесь ему явился сам Христос. Спаситель спросил Петра: «Куда идешь?» Петр рассказал Господу о тяготах проповеди христианства в языческом и развращенном Риме, и Бог дал ему сил вернуться. Недалеко от входа в катакомбы св. Каллиста стоит небольшая церковь, построенная на том месте, где, согласно преданию, Петр говорил с Богом. У входа в эту часовню лежит гранитная плита с отпечатками двух ступней. Жители Рима говорят, что это — ноги апостола Петра.

Катакомбы Сан-Каллисто — самые крупные в Риме, они имеют протяженность в двадцать километров и содержат сто семьдесят тысяч захоронений. Туристам доступна лишь очень малая часть гигантского лабиринта, который еще не до конца изучен даже археологами. В этих катакомбах итальянцы с гордостью показывают приезжим первые известные историкам изображения Евхаристии. Также часто встречается изображение рыбы — одного из древнейших христианских символов.

Трудно описать ощущения, которые испытываешь, когда при тусклом свете голой электрической лампочки ты видишь полустертые, угловатые, бледные рисунки на могильных плитах, которые старше тебя на восемнадцать веков. Что чувствовал блаженный Августин, стоявший на этом самом месте полторы тысячи лет назад? А Лютер, который молился о даровании веры здесь же, в душных переходах римских подземных кладбищ?

Я поднимаюсь по крутым, истертым ногами миллионов паломников ступеням, открываю простую стеклянную дверь — такая могла бы быть в супермаркете или офисе — и выхожу на воздух. Меня встречает легкий запах померанцев, растущих у входа. Холодный зимний ветер после жара подземного лабиринта кажется обжигающим. Медленно бреду вниз по Аппиевой дороге — к центру города. Там меня снова встретят шум, крики, пыль, пестрая разноязыкая толпа. Здесь же – тихо и почти безлюдно. Катакомбы находятся в стороне от исторического центра и даже не обозначены на туристической карте, что не удивительно – в древнем Риме захоронения располагались за чертой города. Но только здесь, в этих не тронутых современностью подземельях, можно по настоящему прикоснуться к той далекой эпохе, которая именуется первохристианской.

Серафим Ореханов 

Давно хочется мне записать: почаще смотрите на звезды. Когда будет на душе плохо, смотрите на звезды или лазурь днем. Когда грустно, когда вас обидят, когда что не будет удаваться, когда придет на вас душевная буря – выйдите на воздух и останьтесь наедине с небом. Тогда душа успокоится…  свящ.Павел Флоренский

Я не верю в христианство вне Церкви, верю в Церковь, но для меня все мучительнее контакт с "профессионалами" церковности, как, впрочем, и с профессионалами благочестия. Страшно душно в этом "церковном" мире. Но что делать - не знаю...

...тем, кому дан дар жизни - и это значит: "религиозное" ее ощущение, гораздо меньше нужна "религия", которая почти всегда от недостатка, а не от преизбытка, от страха перед жизнью, а не от благодарности за нее. И эта безрадостная, безжизненная религия отталкивает. Отталкивает прежде всего потому, что обращена к жизни осуждением и злобой. "Всегда радуйтесь, за все благодарите" (1 Фес.5:16,18): это разве звучит в нашем измученном собственной историей христианстве? протопресв.А.Шмеман

 

 Но в теперешней ее тональности она не освобождает, а порабощает, сужает, обедняет. Человек начинает интересоваться "старым" и "новым" стилем, епископскими склоками или же всяческой елейностью. И духовность он начинает воспринимать как необходимость читать скверные книги, ужасающие по своей бедности и риторике, всякие брошюрки о чудесах и чудотворных иконах, всякую сомнительную "поповщину", все время болтать на религиозные теми. 

Вместо того, чтобы учить его по-своему смотреть на мир, на жизнь, Церковь учит его смотреть на саму себя. Вместо того, чтобы по-новому принять самого себя и свою жизнь, он считает своим долгом натягивать на себя какой-то безличный, закопченный, постным маслом пропахший камзол так называемого "благочестия".

Вместо того, чтобы хотя бы знать, что есть радость, свет, смысл, вечность, он становится раздражительным, узким, нетерпимым и очень часто просто злым и уже даже не раскаивается в этом, ибо все это от "церковности".

Яков в "Убийстве" Чехова - как все это верно и страшно. "Благочестивому" человеку внушили, что Бог там, где "религия", и потому все, что не "религия", он начинает отбрасывать с презрением и самодовольством, не понимая, что смысл религии только в том, чтобы "все это" наполнить светом, "отнести" к Богу, сделать общением с Богом. В сущности все это любовь лесковских купцов к "громкости в служении". Ужас "приходской залы" с портретами архиереев и объявлениями о приходских блинах…протопресвитер А.Шмеман (21 февраля 1974 года)

С Рождеством Христа Спасителя, друзья!

Того, Кто вечно был и есть, 
Рождает миру Дева днесь.
И Неприступному Ему —
Непостижимому уму
Земля нашла уже приют.
И в небе ангелы поют,
И пастухи спешат с холма,
И пред Звездой теснится тьма,
А за Звездой идут волхвы.
И в эту ночь познали мы,
Как ради нас родиться мог
Младенец — Он же вечный Бог.

В.Шидловский

Вот журнал один написал про меня: шут, арлекин, христианин. Ну, какой я христианин? Я десять лет в Церкви, но не считаю себя христианином. Я не могу возлюбить Бога больше всего на свете, у меня не получается. Знаю правду слова Его, и что все счастье у Него, и лучи – все там… Но делаю по-своему. Вот позвонил человек, попросил помочь – не хочется ехать, но все бросаешь и едешь. Вот христианство! А если говоришь: “Жень, я так занят, давай на следующей недельке”, – это уже не христианство, а обычная вежливая жизнь. Ведь можно быть приличным человеком и без веры, так?
Вот и рвет меня на части! Но пути назад нет. Иногда думаешь: куда же я попал?.. Греховная мысль, конечно, но это не ропот на Бога. Это другое: я не готов, я побежал за радостью, за восторгом, а бежать-то надо за крестом и за Христом. Петр Мамонов
 

     Мне помнится, мой духовный отец как-то мне сказал: никто не может отказаться от земного и взойти в вечную жизнь, если он не увидит в глазах или на лице хоть одного человека сияние вечной жизни… Если мы не встретили ни одного человека, из которого хоть брезжит свет вечности, наша вера еще очень слаба. Это может быть легковерие, это может быть желание держаться хоть за что-то, но это не та творческая и преображающая вера, которую мы видим в апостолах и в первом поколении христиан. Поэтому первое, что случается, это встреча с живой верой живого человека, из которого сияет свет вечности, из которого идет слово, несущее в себе силу рождать в нас или, вернее, возбуждать, пробуждать ту вечную жизнь, которая заложена в нас Богом еще при нашем сотворении. Мы можем поверить человеку и можем поверить Христу только тогда, когда мы можем сказать: то, что ты говоришь, звучит истиной, и охватывает меня радостью, и раскрывается передо мной как красота. Еще Платон говорил, что красота — это убедительная сила истины. И мы можем принять веру, которая нам передается другим человеком, лишь постольку поскольку отзываемся на нее внутренним ответом. Это может случиться через чтение Евангелия, это может случиться через встречу с человеком, который нам являет сияние вечной жизни, но это должно стать личным опытом. Пока вера не стала хотя бы в какой-то мере личным опытом, она является только одним из возможных мировоззрений, но спасительной, решающей для жизни силы она еще не имеет.Митрополит Антоний Сурожский.

Святейшим Патриархом Павлом исполнились его собственные слова:

«Когда человек рождается в мир, все радуются, а он один плачет. Но нужно прожить жизнь так, чтобы по кончине человека все о нем плакали, а он один радовался».