Глава 1.
Хибабуллин и мысли.
Проходят тысячелетия, и трава перестаёт быть зелёной. Кусты становятся редкими, а вода – мутноватой. Небо уже не голубое и даже не серое, а коричневато-фиолетовое, как на рисунке одинокого забитого школьника, для которого тройка с минусом – уже достижение. Жуки-водомеры и маленькие водяные эльфики давно зарылись в ил, и никто не знает, что они там делают, скорее всего, просто сидят, притаившись. Когда мудрости накоплено слишком много, и она уже не нужна, приходит оцепенение. Тогда первозданная красота и «сказочность» уступают место квадратно-гнездовой системе и хозрасчёту. Тогда наступает время людей.
...Подъём был долгим и тяжёлым. Грязь под ногами наконец сменилась мелким гравием, а потом твёрдым камнем. Хибабуллин вдруг осознал, что он находится внутри своеобразного помещения, такие в древней Эстонии использовались для хранения банных веников. С трудом найдя дверь, он вышел наружу. Где-то вдалеке били часы. Хибабуллин долго стоял с выпученными глазами, пытаясь отдышаться. Наконец он позволил себе оглянуться по сторонам.
Сначала вроде ничего необычного Хибабуллин не заметил, хотя в голове его промелькнула предательская мысль №1:
«Что-то здесь не так.»
Хибабуллин её, конечно, отогнал. Это породило в его голове мысль №2:
«Как же это так может быть, что что-то не так, когда всё так? Если бы всё было не так, как должно быть, да ещё если бы я знал, как всё на самом деле должно быть, то я бы сразу заметил, что что-то не так и тут же заподозрил бы неладное.»
Так как Хибабуллин в тот момент практически ничего не знал и не хотел знать, он оказался не готов к такому повороту событий.
Таким образом, неведение в области бытия, которое Хибабуллин должен был бы принять в качестве образца и на основе которого он должен был бы строить гипотезы о моделях тех структур, которые в данное его представление о теории т.н. нормального бытия не вписываются, помешало ему сформировать свою точку зрения на предмет того, что же здесь всё-таки не так. И это породило в его голове мысль №3 (не менее предательскую):
«Всё-таки как-никак, а уж я-то что-что, а “так” от “не так” отличить смогу. А уж если что-то “не совсем так” или “совсем никак”, то об этом и говорить незачем.»
Тем не менее, Хибабуллин отогнал от себя и эту мысль, но тут же осознал свою ошибку. Однако, было поздно. Прогулка уже началась.
Чтобы разобраться во внезапно нахлынувших на Хибабуллина парадоксах, он решил пойти пешком.
Вскоре он начал понимать, откуда к нему пришло это неприятное чувство, что что-то здесь не так. Он никогда не думал об этом раньше, а теперь подумал. И это была мысль №4:
«Человек только тогда может достигнуть гармонии, когда он примет игру, навязанную ему "сверху", и перестанет притворяться серьёзным. Для этого ему необходимо стать маленьким, а чтобы стать маленьким, нужно в свою очередь дойти, желательно своим умом, до истины, которая состоит в том, что ты не можешь изменить правила игры, как ни старайся. Правила эти настолько непостижимы для тебя, что их, можно сказать, нет. А без правил мы жить не можем. Поэтому мы сами придумываем всё новые и новые правила; вернее будет сказать, что они появляются по инерции, под действием тяжести нашего мнимого величия; их становится больше и больше, и, наконец, не они уже выдавливаются из нас, а мы оказываемся задавленными ими, нашими несуществующими правилами. В результате получается весьма некрасивая картина: человек, думающий, что, устанавливая правила, начинает править, неизбежно становится рабом, а удел раба есть смерть. Единственное спасение для человека заключается в его полном отказе от правил, а для этого необходима текучесть.»
Подумав об этом, Хибабуллин хлопнул себя по лбу, ибо его посетила мысль №5:
«Всё дело в том, что человек слишком велик, чтобы быть текучим. И поэтому, понять, в чём заключается это его величие, которое не позволяет ему быть текучим, он не может. Ясно, что нормальный человек никогда не откажется от своего величия ради текучести, и поэтому никогда не станет текучим.»
Подумав так, Хибабуллин не на шутку испугался и принялся отгонять от себя эту мысль, но это было непросто, и вскоре он устал. Тогда его посетила мысль №6:
«Мне нужна помощь.»
Однако, в тот самый момент, когда Хибабуллин помыслил о помощи, он неожиданно вышел на оживлённую улицу. Тысячи мыслей проносились в его голове в этот вечерний час; он боялся, что вот-вот упадёт. А люди уже посматривали на него из-за углов хмурыми коричневыми глазами, морщили узкие лбы. Хибабуллин свернул за угол, но это нисколько не облегчило его участи. Паника сковала его, он стеснялся и, в то же время, чувствовал себя великим. Величие захлёстывало его волнами, затем утекало прочь, уступая место осознанию собственного ничтожества. Все грехи собрал он в себе, сам того не желая. Хибабуллин завидовал людям, у которых были совершенно другие проблемы. Он снова свернул за угол, чтобы выиграть время для раздумий о своей судьбе.
Следующее, что он осознал: на него шли двое. Они почти не улыбались, скорее, нагло щурились. Хибабуллин напрягся и сформировал в своих мозгах мысль №7:
«Я сейчас буду выглядеть глупо, если вдруг спотыкнусь или, положим, если с меня сдует ветром шляпу. О нет, только не это.»
Хибабуллин опустил голову, практически согнувшись под прямым углом и начал смотреть вниз. Странное дело, люди в ту же секунду пропали, точно их никогда и не было вовсе, ветер перестал менять направление и начал дуть ему прямо в голову, пресекая все попытки шляпы позорно слететь с головы на проезжую часть. К тому же, опустив голову, Хибабуллин вдруг понял, что ему уже никогда не суждено оступиться и упасть. Он всем своим существом прочувствовал и пропустил через себя каждую выемку в асфальте, каждый камешек и каждую лужицу. Он был über alles.
Как только Хибабуллин это понял, всё вдруг потеряло значение. Мир обрёл упорядоченность, все страхи и сомнения улетучились, ощущения и переживания уже не были такими острыми, как раньше. Хибабуллина поглотила кромешная и всеобъемлющая пустота; он шагал, сам не зная куда, свободный от низменных комплексов ущербного мировосприятия, готовый ко всему и, в то же время, лёгкий и текучий, как песок времени, широко улыбаясь, вдыхая воздух перемен полной грудью. Мысль №8 пришла к нему, как логичное завершение его умственных усилий:
«Человек, одержимый тенденциями самопревозношения, поистине ничтожен. Человек, неужели ты так и не понял, что не ты перешагиваешь через насекомых, ползущих к свету, а они через тебя? Насекомые не знают, куда ползут, и в этом их сила. Ты же, напротив, знаешь, где кроется ответ, и как его найти, но выбираешь заведомо противоположную дорогу. Вместо того, чтобы, радостно раскинув руки, лететь к свету, ты падаешь в могилу, вырытую своими же руками для себя самого. Неужели так приятно жить в темноте?»
Хибабуллин потерял счёт времени. Выйдя из вагона метро, он даже не сразу понял, где находится. Наконец ему удалось прочитать табличку на фонарном столбе: "E18 ST". Хибабуллину вдруг ужасно захотелось жрать. Он понял, что это цена, которую надо платить за несколько мгновений сомнительного метафизического блаженства. Придя домой, он взял карандаш и бумагу и записал мысль №9:
«Нету количества,
Есть только качество.
Кто мне подскажет, что для чего предназначено?
Нету гармонии,
Нету движения,
Есть только спазмы умственного напряжения.
Нету теории,
Есть только практика.
Да здравствует своевременная профилактика!
Нет непрерывности,
Нет прерывания.
Я – просто рыба в тёмной воде подсознания.
Нету величия,
Нет унижения,
Есть лишь законы всемирного разложения.»
...и мысль №10:
«Я ТОЛЬКО ЧТО ПРОШЁЛ ПУТЬ, КОТОРЫЙ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО НЕ СМОГЛО ПРОЙТИ ЗА 2 МИЛЛИОНА ЛЕТ СВОЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ.»
Но это была уже не его мысль.
