В колонках играет - Fleur - Все вышло из-под контроля
Настроение сейчас - [само]убийственное

Всё, вы можете со мной прощаться. Выжимать солёные платки театрально, подниматься на цыпочки, чтобы поцеловать меня в щечку (потому что кто обо мне скучать-то будет, одни девочки, да и те маленькие), делать ставки, через сколько я вернусь. А я буду смешливой на этот раз, ха-ха, махну лисьим хвостом и не вернусь, украду у мальчика Максима дурную манеру прощаться-навсегда.
Просто знаешь, в чём дело: меня потянуло в города. В кои-то веки, мне снилось, что я плыву ногами вперед по невидимой воде в полуметре над мостовой, а по бокам моим смеют друг друга – как ты думаешь, что? Дома, подруга моя, дома, они стоят вплотную из-за нехватки территории, хотя казалось бы, Россия, чего уж тут, самая большая по площади, ан нет, надо жаться друг к другу с тайной мыслью, видимо: а вдруг так теплее, вдруг, вдруг одиночество – просто страшная картинка из теста Роршаха, и ничего этого на самом деле нет. Да, любимая, да, конечно, ничего нет, спи спокойно, не дергайся, не тужи о несбыточном и смотри свои сны, тем более, сейчас они стали такими интересными.
///да, ты мне снова снился, ты безнадёжен\\\
Ну что, вы можете со мной прощаться. Последние два глотка свежего воздуха – и я ухожу в города, точнее, моя душа улетает, она будет плыть по невидимой воде над городскими улицами и смотреть в небо, а потом по сторонам, на прохожих, которые ничего не заметят, на дома, которые ей улыбнутся. И ориентироваться она будет лучше, чем я. А что я, да я ничто, я буду моргать своими глазами и удивляться: отчего же мне тут так нравится, ах, какая трещина в асфальте, какое небо низкое, прямо в деревья упирается, а какой дом кривой, ну что, прямо родное место. Я тебе уже говорил, что боюсь застрять где-нибудь в одном кусочке асфальта, потому что он _невозможно_ прекрасен?..
Так вот, мою душу мы сплавим в маленькое ночное плаванье, о да, а в это время я буду теряться под этим небом, заблудший ребенок, которому некуда уйти и который, похоже, лишь об этом мечтает: вырваться из системы, положить голову на алтарь неизвестности с криком – руби, зараза! – ведь реальность – это действительно зараза, и все ею заболевают и иногда болеют до самой смерти, не дай Бог. Я буду смотреть потерянно и несчастно – но это сначала, а потом мои глаза вообще перестанут что-либо выражать, и ты будешь брать меня за руку и трясти: «Где ты, где ты?». А я уже ушла, ха-ха, я махнула лисьим хвостом и давно уже плаваю по небу, рассматривая города; моё небо – в полуметре от мостовых, моё небо – это то небо, которого можно коснуться, как счастье для меня – не счастье мгновений, а счастье вечностей.
Да, плачьте уже, что ли, устраивайте номинальные похороны без тела в гробу, пишите мне посмертные стихи (мне будет приятно потом, когда очнусь, выплыву или всплыву, как повезёт). Заламывайте белые руки и... нет, вены резать не надо, потому что на самом деле вы ведь и не заметите, что меня нет, не отличите меня_присутствующую от меня_отсутствующей, так зачем это всё, просто не плюйте в мой колодец и не пытайтесь мыть в нём руки, хотя бы из уважения к покинувшим вас.
В чём же дело (круглые ваши глаза), в чём же суть?
Да утону я просто в этой задолбанной _серой реальности_, Явь придёт ко мне и будет ныть мне на ухо: «Ну поцелуй меня, поцелуй позабавь меня, позабавь!», а я буду кивать ей: «Да-да, конечно, иду играть», но глаза мои будут невидящими, пальцы – нечувствующими, улыбка – рассеянной, а говорить я буду и вовсе черт знает что. А всё потому, что разум пусть тонет и захлёбывается в этом болоте, хрен с ним, а душу свою я пускаю плыть по невидимой воде над городскими мостовыми, по низкому небу.
Пусть ей будет приятно, в конце концов, она – единственная, кого я люблю.