О моём роде

То знание ценно, которое острой иголкой прочерчено по душе.
Василий РОЗАНОВ «Опавшие листья», Короб первый.

В тот год Пелагия, моя бабушка, отправилась с дочкой через пол России – поправить могилку моего ссыльного деда, затеявшего некогда дискуссию с "героем" Гражданской войны. Так началась эта история для меня, а для моего славного древнего рода – продолжилась. Предок бабки из пластунов воевал с Ермоловым и сгинул на Кавказе, а его дочь Анну взял в дом за красоту и древний казачий род Ян Вышневетский. Предок же Яна, Дмитрий II Вышневетский (так звали их издревле), свой род считал от Вышеня. И был князем дома Рюрика. Об этом дважды упоминается у Карамзина. Он подался в Сечь, как только Иоанн VIII Палеолог на Флорентийском соборе бросил Русь под ноги литовско-польским католикам Ягеллонам, а Василий II с битой Ордой сладил из Руси Залесской Московское княжество. Из дома великих князей – в казаки! За веру, как уйдут за веру его потомки на Тропы. Любовь Анны и Яна соединила древние роды в Пелагии, выросшей красивой, в мать, девушкой. После Смольного института её выдали за деда, а вскоре его выслали на Алтай.
И теперь Пелагия сидела в знакомой трапезной, отец Андрей с матушкой потчевали её разносолами, а дочь шепталась с их сыном. Он был старше, воевал, окончил истфак, теперь – практика. Потом он возвращался в Ростов. Земляки! Конечно же, Пелагию никуда не отпустили. Случилась редкая семья. Уже венчанная, дочь понесла сына - меня. Рожать решили на Алтае: крестить и свершить особые таинства. Весы, знак Велеса, рождение на Покров Богородицы! Мой род принял как божественный дар родство с Вышенем и только как дань – кровь Рюриков.
Перед глазами ребёнка, впервые узревшими мир, явился, как и положено, старец. Только уж больно необычен был он в тот раз: в белом с посохом и филином на плече, как у Васильева. Именно с ним, крёстным и волхвом Рода, будет незримой нитью связана вся моя дальнейшая жизнь.